Страница 4 из 8
После дозаправки мотор заработал легко и почти неслышно, и потянул машину так, как будто ему добавили дополнительные лошадиные силы. Закончилась небольшая долина, и «Амазон» въехал в зону бескрайней пустыни. Справа и слева то вырастали, то пригибались песчаные барханы. Песок с их вершин слетал на асфальтовое полотно и змейкой крутился по шоссе, создавая причудливые геометрические фигуры. Песчаный пейзаж убаюкивал, и Алексей знал, что после 50 километров такой дороги в одиночестве и без работающего радио, есть опасность просто заснуть за рулем. Об этом красноречиво свидетельствовали небольшие холмики с крестами вдоль Панамериканского шоссе. Чтобы стряхнуть начинающуюся дремоту, Алексей прижался к обочине и вышел из машины. В сумке-холодильнике банка пива «Кристалл» оставалась еще холодной. На жаре за 30, это все-таки экваториальное солнце, пиво доставило безграничное удовольствие и сняло усталость. В стране производили только две марки пива «Кристалл» и «Пильзен» на заводах, основанных двумя немецкими эмигрантами в середине 19 века. С учетом жаркого и влажного климата реклама пива была на каждом шагу, поэтому на этот пенный напиток подсело большинство полу-индейского населения, которое составляло две третьих страны. Две-три бутылки пива для чоло, то есть индейца, родившегося в городе, было достаточно, чтобы оказаться под столом. Однако, некто Мануэль, давно друживший с сов-представителями, мог мешать пиво с водкой и держаться наравне с русскими. Как говорится «с кем поведешься, от того и наберешься». Ну, это в порядке шутки. СССР много дал людям этой далекой страны и в науке, и в здравоохранении, и в образовании и т. д.
Едва докурив сигарету, Алексей почувствовал на зубах мелкий песок. Стало постепенно темнеть. Все-таки начинается, – подумал он. Миллиарды песчинок под влиянием вихревого ветра поднялись в воздух, раскручиваясь и закручиваясь, как партнеры в танго. Только сев в машину, он увидел, что размеренный ход, взлетевшего в воздух песка перешел в новое качество. По линии всего горизонта на многие километры образовалась сплошная стена из песка и мелких камушков. Эта стена покрыла все, день превратился в ночь, издалека нарастал какой-то гул, похожий на истошный вой десятков тысяч диких зверей. Казалось, этот гул обгоняет ветер, даже в закрытом салоне от его эха завибрировали барабанные перепонки. Штормовые порывы ветра раскачивали машину, в один момент, казалось, ее перевернет набок. Вдруг в глаза ударил мощный поток света, Алексей зажмурился, послышался лязг тормозов, машину слегка качнуло назад.
Поборов шок, протерев глаза влажной салфеткой, Алексей увидел перед собой кабину мощного трейлера. Фары, по-прежнему, ярко горели. Водитель, обняв широкий руль, лежал на нем без движения, как будто спящий.
– Нет худа без добра, – подумал Алексей. Перед ним возвышалась гигантская фура, закрывшая «Амазон» от фронтального ветра, не прекращавшегося ни на секунду.
– Опять эта долбанная пустыня не оставляет меня. Только подумал об этом, и воспоминания перенеслись в недавнее прошлое, когда в очень рискованной ситуации оказался не только он один.
Незадолго до ноябрьских праздников по советскому календарю, когда в южном полушарии благоухала весна, его вызвал шеф и без всяких предисловий представил доктора биологических наук, прибывшего в научную командировку. Биолога звали Федор, на вид лет сорок, плотного телосложения, больше похож на военного, чем на доктора наук, – подумал Алексей. Шеф особых рекомендаций не дал, подчеркнув только, что у Федора есть свой план, а начинать его надо с осмотра экзотических достопримечательностей. Внешне все должно выглядеть как туристическая поездка, – отметил руководитель. Выйдя в патио, на вопрос Алексея, с чего следует начать их экскурсию, биолог чуть призадумался и сказал следующее. В Москве, до НИИ, где он работает, дошли материалы, переданные Институту делегацией Общества дружбы, которые подготовил Алексей о необычном музее древних камней с нанесенными на них рисунками. Вот с этого музея он хотел бы начать.
Примерно, за час подготовились к поездке, ведь надо было ехать за 350 километров от столицы, видимо, с ночевкой. Получили суточные, командировочные и отправились в путь. Доехали до города Тика засветло, разместились в гостинице, и Алексей предложил поехать в загородний ресторан на экзотический ужин. Ресторан располагался в лесистой зоне на берегу небольшой горной реки. В горах был сезон дождей, поэтому река производила устрашающее впечатление. Шум бурного коричневатого потока, переворачивавшего огромные валуны, был настолько мощным, что эхо разносилось на несколько сот метров. «Фирмой» ресторана было блюдо под названием «Пачаманка». Название, понято, индейское, с языка кечуа, одной из двух индейских народностей, проживающих в этой стране. Алексей хорошо знал шеф-повара, которого все называли доктор Хесус, за то, что его кухня и лечила, и была божественна. Попросили рассказать и показать, как готовится эта пачаманка. Чтобы мы не умерли с голоду Хесус предложил, себиче из сырой рыбы, описанную раннее, и пиво. А тем временем начал рассказ про пачаманку, которую испанские конкистадоры переняли от инков. Для приготовления этого блюда вырывается яма метр на метр, глубиной около 70 сантиметров. На дно укладывается речная крупная галька и на камнях разводится костер. Костер догорает, камни нагреваются, на них формируют постель из листьев салата. Далее, слоями укладывается мясо, овощи (камоте, лук, чокло, картофель, морковь и т. д.) Последний слой накрывается листьями салата, затем сверху дерном или металлической крышкой. Слушая рассказ Хесуса, биолог, в предвкушении, чувствовал себя не камильфо и налегал на пиво. Наконец, от теории перешли к дегустации пачаманки, которая вылилась в жадное поедание всего извлеченного из ямы и разложенного по тарелкам. Федор не смог скрыть своего восхищения вкусом мяса и овощей. Все в блюде взаимно пропиталось, и образовался несравненный вкусовой букет.
На следующий день, по предварительной договоренности, поехали в музей камней. Некоторое время назад Алексей привозил сюда делегацию Общества дружбы. Вот тогда и познакомился с основателем этого частного музея. Его звали сеньор Кабрера. В ходе экскурсии он рассказал, что местные крестьяне в поисках кладов и сокровищ инков нередко натыкались на их древние захоронения. Однако вместо золота, чем славились инки, и других ценных артефактов находили камни разной величины, на которых после очистки от земли и пыли проступали четкие рисунки. Что удивило Алексея и членов делегации Общества дружбы, среди которых были астрофизик и археолог, – это необычная тематика древних рисунков. Например, на одном из камней была изображена схема расположения континентов, как бы видимая из космоса. Причем, Африка была прилеплена к Южной Америке, британские острова были частью Европы. Говорят, что такое расположение материков действительно имело место до всемирного катаклизма, возможно Потопа. На других камнях имелись рисунки на бытовые темы – охота туземцев на доисторических животных, причем верхом на динозаврах. То есть, изображались сцены одновременного сосуществования хомо сапиенс и доисторических животных, вымерших около 50 млн. лет назад, что отрицается официальной наукой. Интересно, что камни говорили о том, что древние люди могли одомашнивать некоторых ящуров. Много рисунков было на медицинские темы. Например, сцены родов, где роженица не лежала, а рожала сидя на корточках. Эту позицию некоторые акушеры-гинекологи считают более правильной, но она противоречит официальной медицине. На других камнях имеются рисунки по переливанию крови и даже трепанации черепа. На всех рисунках есть изображения каких-то значков и линий, но не хаотичных, а подчиненных какой-то логике. Сеньор Кабрера посвятил всю свою жизнь систематизации и расшифровке этих символов. На то время конкретным его достижением была расшифровка камней с рисунками о родовспоможении.
По его расчетам, в плаценте роженицы содержится антираковый гормон. Кабрера даже вывел формулу этого гормона, которую у него предлагали купить американские ученые, активно посещавшие этот музей. Поэтому сеньор Кабрера обратился к Алексею передать собранные им материалы через делегацию Общества дружбы в Академию наук СССР. Он хотел, чтобы русские получили результаты его исследований раньше американцев. Оказалось, что Федор хорошо владеет испанским языком, когда он попросил сеньора Кабреру уделить ему время для беседы на эту тему. Дело в том, что материалы основателя музея камней представляли большой интерес. Позднее Федор рассказал Алексею, что он также сотрудничает со специальной лабораторией МГУ, занимающейся изучением всех материалов, связанных с раком, особенно, поступающих из регионов, где проживали древние цивилизации. Сеньор Кабрера отмечал, что доподлинно не установить, кто был автором рисунков на камнях. Но ясно одно, что камни – самый надежный носитель информации и могут рассматриваться как библиотека древних знаний.