Побег из Атахэйла

– Эйли?

– М?

– Ко мне подходил Айко. Просил тебя вразумить.

Я расхохоталась.

– Нашёл, к кому обратиться!

Карлос улыбался, абсолютно искренне.

– Я сказал ему то же самое. Я могу помочь растерять остатки разума. Но никак не в сторону вразумления. Быть разумным – фу!

– Что ещё ты ему сказал?

– Чтобы он оставил тебя в покое, – неожиданно серьёзно сказал Карлос.

– Ого. Вот за это спасибо.

– Пусть я и идиот. Но после смерти Лайза я остался твоим единственным братом. Знаю, с ним вы были особенно близки, я не пытаюсь заменить его. Но я принял от него заботу о тебе. И думаю, он поступил бы так же.

– Знаешь… не такой уж ты и идиот, каким тебя считают.

– Эй! – он притворно огляделся по сторонам. – Тише ты! Вдруг кто-то услышит.

Мы снова рассмеялись. Карлос приобнял меня за плечи и звонко чмокнул в макушку. Совсем так, как это делал Лайз. Я шутливо отмахнулась, украдкой утирая слезу.

К полудню мы прошли апельсиновую рощу и почти оставили за спиной арахисовые сады. Мы приближались к пастбищам, когда Карлос резко встал, как вкопанный. Он схватил меня за руку и указал в сторону отары.

Я проследила взглядом и ахнула. Над овцами парили орлы.

– Чёртовы уроды, – выдохнули мы хором.

Несколько чудовищно крупных птиц кружились довольно низко, то и дело резко вытягиваясь стрелой и бросаясь к нашим животным. Размах крыльев орлов достигал почти два роста взрослого человека.

Птицы периодически появлялись на острове и пытались то утащить кур, то оттяпать кусочек от овец. На нашем острове не было их гнёзд, это точно. Отец ещё с молодости раз в несколько лет устраивал поиски повсюду, но ни разу не нашёл ничего подобного, похожего на жилище таких крупных птиц. Мы считали, они прилетают с других островов. И это заставляло меня думать, что до других пятачков земли не так уж далеко. Хотя я не была уверена, какое расстояние можно преодолеть столь огромными крыльями.

Защищать овец было куда сложнее, чем кур, как минимум потому, что пастбище было далеко. Да и связываться с этими гигантами было довольно страшно. Однако терять скот было куда страшнее

Мы с Карлосом бросили корзину, он схватил из-за спины лук и вытянул стрелу. Стрелял он недурно, уж лучше меня.

Мы побежали к отаре, крича, как бешеные. На овец это производило куда большее впечатление, чем на орлов. Глупые животные хаотично разбегались небольшими группами, зато птицам стало куда сложнее охотиться.

Карлос заправил стрелу, прицелился и выстрелил. К моему удивлению он попал в ближайшего хищника. Почти попал. Удар пришёлся вскользь хвоста и выбил несколько крупных перьев.

Мы радостно завопили. Птица издала пронзительный испуганный клёкот и поднялась выше.

– Вот дрянь!

Я схватила камень и что было сил швырнула в одного из орлов. Моя атака успехом не закончилась, а камень, не достигнув цели, судя по внезапному жалобному блеянию, приземлился на одну из овец.

Карлос расхохотался и прицелился вновь. Следующие несколько выстрелов были неудачными. Но наконец брату повезло. Стрела пронзила огромное крыло. От неожиданности Карлос опустил руки и открыл рот.

Орёл закричал от боли, и этот крик полоснул меня, как ножом. Я и сама не поняла, почему. Наверное, слишком много в нём было страдания.

Птицы бросились наутёк. Раненый орёл слабо помогал себе поражённым крылом. Его собратья взмыли в небо, но один из них метнулся вниз. Он схватил ягнёнка и присоединился к стае. Мы молча наблюдали за тем, как хищники улетают.

– Ты видела?! – восторженно завизжал Карлос. – Я попал! Я попал два раза!

– Они всё равно победили. Утащили ягнёнка. Теперь точно вернутся. Будут думать, что всё равно смогут здесь чем-нибудь поживиться. Но ты – молодец! – опомнилась я. Я всегда старалась поддерживать брата, потому что другие об этом почему-то забывали.

Карлос сиял от гордости. Мы обошли отару, чтобы осмотреть повреждения. На нескольких овцах красовались рваные раны от когтей. Молочно-белая шерсть была измазана кровавыми подтеками. У одной из овец была разбита голова, но не серьёзно. Я догадалась, что виной тому мой камень.

Карлос приступил к перегону, а я вернулась к дороге за травами, чтобы обработать раны животных. Я легко нашла планта́го1, который растет повсюду. Папа рассказывал, что наши предки в Старом мире не очень любили это растение. Правда, сейчас никто не помнил, почему. Но в Новом мире нам особо не из чего выбирать. Плантаго хорошо обеззараживает раны и помогает им скорее заживать.

Я сняла кофту, оставшись в майке, связала рукава и углы нижней части. Получилось что-то вроде сумки. Я набила сумку сорванными листьями и отправилась догонять Карлоса и отару.

Чем хороши овцы с точки зрения их выпаса – так это тем, что они всегда идут туда, куда их гонят. Они держатся вместе, не разбредаются, не отбиваются друг от друга. Ни одной из них никогда не придёт в голову познать, что там, на другом конце острова? Или за его пределами. И за это я их презирала. Только им до этого не было никакого дела. У них была травка под ногами и друзья со всех сторон.

Проходя через уже старое пастбище, я заметила на земле перья. Они были огромными и очень красивыми. Я подняла одно из них и рассмотрела внимательнее. Изумительный коричневый цвет, незатейливый, но неповторимый узор из полос светлее и темнее. По сравнению с куриными рябыми перьями, орлиные были прекрасны. Я собрала все, что нашла. Держа их в руке, как букет, пошла дальше, на звуки песни брата.

– Карлос! Я тут нашла твой трофей!

Он обернулся на меня, увидел перья и подпрыгнул.

– Вот это да!

Он выхватил их у меня из руки, издал боевой клич, хлопая по рту ладонью, и принялся скакать вокруг меня. Мне очень хотелось получить перья, но просить об этом я стеснялась. Всё-таки именно Карлос проредил хвост хищника. Напрыгавшись, брат подошёл ко мне, вытянул из своего "букета" одно перо, а остальные протянул мне.

– Возьми. Сделай с ними что-нибудь красивое, – с улыбкой сказал он, засовывая перо себе за ухо.

Ему очень шло.

– Ты шутишь? – от удивления я даже не догадалась протянуть руку за подарком.

– Нет. К чему они мне. А ты сделаешь ловец снов, например. И подаришь кому-нибудь.

– Тебе?

– На кой он мне? У меня уже три, – усмехнулся брат. – Кому-нибудь другому. Сама реши, кому.

– Спасибо, – шепнула я и взяла перья.

Я аккуратно положила трофей в нашу корзину, уже зная, для кого будет этот подарок. Отмахнулась от мыслей.

Когда мы достигли нового пастбища, овцы принялись осваиваться, а мы уселись перекусить.

Мы болтали об орлах, глупости овец, обо всём.

– Знаешь, как я рада, что ты у меня есть? – вздохнула я.

– Конечно, знаю.

Карлос не очень любил все эти нежности. Собственно, как и я. Наши признания всегда были неуклюжими, скомканными, порывистыми. Зато искренними

После перекуса мы принялись за работу. Карлос выводил из стада раненых животных, я перетирала в руках траву и наносила на царапины. Карлос перепугал всех овец своим смехом, когда нашел ту, что пострадала от моего камня.

– Охотница. Спасибо, что ты не в меня попала.

Я показала ему язык и приложила плантаго бедняжке на рассечённый лоб. Затем мы вернули животных к своим и стали выводить тех, кто окотился за время, что рядом не было людей, и их детёнышей.

Им предстоял путь в поселение, где за ними бы присматривали и доили. Овцу, потерявшую ягнёнка мы тоже забрали. Она без конца жалобно блеяла и мотала головой по сторонам. Но ей было не суждено воссоединиться с малышом.

– Чем быстрее она поймёт, тем лучше. Всё равно он не мог быть с ней вечно.

– А куда б он делся? Ошивался бы где-то в толпе неподалёку. Что, опять думаешь? Говорю тебе, это вредно.

Закончили наши дела мы уже в сумерках и потому решили переночевать возле отары. Заодно убедились бы, что новое место подходит овцам.

1

Планта́го (лат. Plantago) – подорожник