Судьба по СМС

Да уж, совсем рядом, но кто она такая, чтобы судить чужие увлечения? Зато и логика, и причины вполне понятны и приемлемы. Ну и пояснения принесли облегчение: Оля с мелочёвкой, как выразился Борис, и собиралась работать, а на Дальнем Востоке с ветеринарами как раз проблемы, так что с трудоустройством вопросов возникнуть не должно.

Что ещё она узнала о мужчине? Что ему тридцать три (исполнилось уже после подачи объявления), что он разведён (на вопрос, точно ли разведён, Борис со смешком ответил: «Точно-точно, уже больше полгода как»), что объявление он как раз после развода и подал (ещё работая в ветеринарии) и совсем недавно думал, что пора его закрывать, — с поиском второй половинки через чат как-то не сложилось, хотя несколько знакомств состоялось. Но всё не то.

Ещё он увлекался историей и сборкой моделей самолётов (папа инженер-авиаконструктор сумел привить свою любовь к летающим машинам сыну, и тот в девятом классе даже подумывал по окончании школы поступать куда-нибудь по военной стезе, но позже всё же передумал), неплохо говорил на английском (а как же, при маме-то — учительнице английского!), умел готовить, не пил и не курил.

Себя она тоже, конечно, описывала — обоим мужчинам. Но было бы что примечательного рассказать… Рост-вес-возраст и так были в объявлении (правда, выяснились нюансы, почему Борис просил всё продублировать: он-то как раз того объявления не видел; сложная система знакомства через чат подсовывала желающим подходящих по её мнению кандидатов, но не факт, что эти желающие соответствовали запросу самих кандидатов — всё это прояснялось потом, при личном общении, так что получилось, что это именно Оля написала Борису с предложением пообщаться-познакомиться), а остальное укладывалось в несколько слов: рыженькая, длинноволосая, со светло-карими глазами и обычной внешностью. Ну разве что — гордость, и весомая — грудь большая, но о таком при первом знакомстве всё же не говорят. Ну, если оно не с целью на переспать пару-тройку раз.

Проговорили они едва ли полчаса, но полезной информации Оля узнала куда больше, чем после часового трещания с Андреем. Сказка, а не мужчина! Даже возникло острое сожаление, что они так далеко друг от друга — общаться с Борисом было крайне комфортно, а его мягкий юмор оказывался всегда к месту. Правда, и подозрительность не замедлила поднять голову: в тридцать три года, да весь такой идеальный — отчего ж он развёлся?

Загадка. Может, если продолжат общаться, когда-нибудь она спросит…

1 — американский стаффордширский терьер

Глава 3. Поступила!

Оставшиеся два рабочих дня пролетели достаточно спокойно. Оля общалась с обоими мужчинами, крутилась на работе и дома, немного переживала за сестру — Ленка в который раз поссорилась с мужем, но в этот раз всё было как-то серьёзнее. Впрочем, вмешиваться она не собиралась — неблагодарное это дело, лезть в чужую семью с советами.

В пятницу, выспавшись, она в одиночестве (если не считать путающуюся под ногами Дару, словно чувствовавшую, что один из хозяев покидает её на некоторое время) собрала небольшой багаж. Так, чисто сменка для поезда, всякое умывальное, папка с документами, на всякий случай — ветровка: в Приморье климат сильно отличался от хабаровского, хоть и расстояние в рамках Дальнего Востока не так чтобы прям ух.

Чтоб не нервничать, заняла руки уборкой-готовкой, а для отвлечения мозгов делала всё это под музыку. Очень удачно Андрей уехал в командировку и предупредил, что некоторое время будет вне доступа. Ему, в отличие от Бориса, Оля про планы на поступление пока не сообщала. Вот как поступит, так и расскажет, а пока незачем. На встречу мужчина намекал почти сразу, но она решила не спешить: в голову вдруг пришла мысль, а смысл-то был затеваться со знакомствами, если она пять лет будет практически постоянно в другом городе? Как говорила бабушка, хорошая мысля приходит опосля. Ну и ладно, любой опыт полезен.

Вечером пришёл отец, они вместе поужинали и поехали на вокзал — а то как же, проводить ведь надо дочушку.

Давненько она так далеко не уезжала от дома, как раз с той приснопамятной поездки в Москву к подруге — первого, и пока единственного настолько долгого и дальнего путешествия. Ничего, теперь ездить предстоит как минимум раз в год, а то, может, и два — на каникулы. Если поступит… Тьфу-тьфу-тьфу!

Ночь в поезде прошла беспокойно: плацкарт место шумное, а на купе Оля как-то денег пожалела — разница аж почти в два раза! Она и в Москву на плацкарте ездила, и то билеты обошлись почти в пол её месячной зарплаты. Зато весело было: в поезде ехали молодые парни-дембеля, первую половину дороги от души кутившие, а вторую — перебивавшиеся на Ролтоне. Весело и шумно, но тогда подобные мелочи её не особо беспокоили. А сейчас вот — на тебе. Старость, наверное, сама над собой пошутила Оля и тихо хмыкнула. Разумеется, она так не думала, даже выглядела в свои двадцать семь как девочка только после школы. Ну, может, чуть старше. И это не самомнение — все знакомые и не очень так говорили.

В общем, вышла на перрон она с ощущением сильного облегчения и сразу направилась к киоску Союзпечати. Человеком Оля была основательным, и, хоть по телефону узнала, как и куда конкретно добираться с вокзала, предпочитала ориентироваться в пространстве самостоятельно. Особенно в незнакомом пространстве. Да и ей после сдачи документов ещё до вечера где-то время убить надо, хоть погуляет, город заранее посмотрит, а вот заблудиться не хотелось. Язык, конечно, и до Киева доведёт, но зачем такие стрессы, когда можно заранее предотвратить возможные проблемы? Так что карты — наше всё, как говорится!

Правда, с Союзпечатью вышел конфуз — в восемь утра киоск… ещё не работал. Пришлось возвращаться в здание вокзала и покупать карту там. Втридорога, разумеется, но что делать. Выбрав достаточно подробный путеводитель, она направилась в ближайшую кафешку. Времени ещё мало, приёмная комиссия начнёт работать только через полтора часа, а поесть относительно нормальной еды хотелось. Опять же карту поизучать.

Кафе оказалось ну очень непритязательным, из разряда «забегаловка обыкновенная», но, увы, поблизости в такую рань ничего работающего больше не было. Впрочем, еду, на удивление, принесли вполне даже съедобную, так что голодная смерть Оле точно не грозила.

Позавтракав, она неспешно направилась к остановке, правда, не сразу разобравшись, где нужная ей из аж трёх близлежащих. Но в конце концов справилась.

И вот — она. Академия, ПГСХА. Большое, монументальное даже, серовато-розовое здание с колоннами у центрального входа, построенное ещё в середине прошлого века. Вернее, целый комплекс зданий. Длиннющие коридоры, высоченные потолки. Вспоминая родной медколледж, Оля признавала, что тот по производимому впечатлению ни в какое сравнение не шёл. Неужели она действительно будет учиться здесь? Внезапно накатил страх: вот как так додумалась-то? Сорваться от вполне устроенной жизни, рискнуть всем, ныряя в неизвестность, уехать далеко от дома, от родных и знакомых… Но минутная слабость прошла, и она упрямо тряхнула головой: решение принято, и если поступит, так тому и быть.

Приёмная комиссия располагалась не в основном корпусе, а в пристройке, во дворе, и из преподавателей тут были всего два человека. Остальные — с десяток студентов-старшекурсников (как потом узнала Оля, это так самых активных и успевающих поощряли, вместо отработки практики в качестве строительно-тягловой силы), занимавшихся регистрацией абитуриентов, после того как с ними побеседовали преподаватели. Правда, любой из тех старшекурсников был младше неё, но это уже нюансы.

Пожилой худощавый мужчина (что именно преподаёт, он не сказал, лишь представился по имени), внимательно просмотрел документы и поднял удивлённый взгляд.

— Эмм… И что же вас сподвигло, Ольга Дмитриевна, к столь радикальной смене профессии?

Ну да, такое решение не может не вызывать вопросов.