Судьба по СМС

Сложно сказать. Но да, о своём резко отрицательном восприятии пьющих мужчин она точно говорила. Сказалось детство, когда отец, бывало выпивал, и жутко пугал своим поведением, да и потом, после развода родителей, мамины ухажёры бывали… всякие. В общем, пьяных мужчин Оля действительно не переносила.

А Ирина Александровна всё не останавливалась.

— Но всё равно он нервный бывал часто, на меня мог накричать, отцу нагрубить. Ничего-то ему лишнего не скажи. А потом, как ты приехала, постепенно всё выправляться начало. Боря с тобою вообще гораздо спокойнее стал. И уж точно куда счастливей, чем я его когда-либо раньше видела.

Ну вот насчёт «накричать на маму» это да, она поспособствовала. В смысле, отучила. Ирина Александровна звонила Боре часто, интересовалась, как день прошёл, и, по мнению Оли, выглядело это немного слишком — взрослый же мужчин, чего его контролировать? А оно вон как, оказывается. И да, от такого пристального внимания Боря порой сильно раздражался. Оля, несколько раз став свидетелем телефонных разговоров на повышенных тонах, однажды не выдержала. Она не ругала его, конечно, и не высказывала, что так неправильно, но…

— Борь, это же мама. И она переживает, пусть иногда это и кажется навязчивым. Но она у тебя есть. И она рядом. Подумай, что однажды её может просто не стать. Может, стоит простить такие маленькие слабости? Ты же мужчина, что тебе стоит выслушать и не ругаться в ответ?

Ну да, такая беседа была не одна, но и не то чтобы слишком много. И разговоры по телефону действительно снизили градус накала.

— А то, что мы уезжаем, вас… не обижает?

— Ну что ты, детка! Все ищут, где лучше, и это правильно. Алёше вот тоже в Москве работу предложили, и они осенью переезжают.

Вот как? Тихушник у Бори младший брат, оказывается. Ну да они сами не лучше.

Потом была поездка в Питер, встреча с директором комплекса, который показался вполне себе серьёзным мужчиной, заверившим, что от хозяйства работает развозка, и её увезут а работу и доставят назад домой в любую точку в пределах Гатчины и ближайших посёлков. Идеально было бы поселиться поближе к месту работы, но у Бори-то она будет в самом городе, да и жить в натуральной деревне после городских удобств крайне не хотелось. Оля пожурила тогда ещё саму себя, мол, разбаловалась ты, девочка, забыла, что в деревне росла. Но в том и дело — совсем даже не забыла.

Коровник не впечатлил, но зарплата, в два раз выше, чем получал Боря в родном городе, примирила с действительностью. Может, не так всё плохо и она со временем привыкнет?

По возвращении домой всё закрутилось. Подготовка к росписи, пусть и не торжественной (без белого платья, да, но хотя бы приличный наряд требовалось найти — в итоге Оля остановилась на летнем брючном костюме), к переезду, розыски по сайтам подходящих вариантов жилья (зарплата выше, конечно, но и стоимость аренды внушала, так что было решено после отъезда Борину квартиру сдавать тоже). Ещё и в Курск пришлось съездить несколько раз, утрясая вопросы с переводом на заочку — благо у неё было предыдущее среднее образование, пусть и медицинское, иначе всё неминуемо сорвалось бы, — и забирая вещи из общаги.

Катя ревела. И от расстройства, что Оля уезжает, и от радости за неё же. И разумеется, согласилась быть свидетельницей на их с Борей росписи. Со стороны жениха должен быть его брат. На всякие там традиции и предрассудки им обоим было плевать.

— Конечно приду! Да я бы смертельно обиделась, если бы ты меня не позвала, вот!

Оля рассмеялась и заверила, что подобного кощунства у неё даже в мыслях не было. Жалко, конечно, что родные не смогут приехать (она всё же позвонила и уточнила это, предварительно обрадовав и ошарашив новостями): что у мамы, что у отца на перелёт просто нет денег, а на путешествие поездом — времени, сестра отпуск уже брала в конце мая, и следующий был запланирован на сентябрь, чтоб с мужем на море поехать отдыхать.

Ленка ругалась, что её могли бы и раньше предупредить, чтоб она планы перестроила, а как тут предупредишь заранее, если всё завертелось так стремительно?

И вот наконец настал этот день. Роспись.

Наверное, Оля какая-то неправильная, но она не испытывала никакого особого волнения, да и спалось сегодня на удивление хорошо. Ну да, штамп будет в паспорте теперь, и только.

После долгих раздумий, они с Борей решили, что менять фамилию Оля не будет: им уезжать меньше через месяц, а смена фамилии, это куча заморочек со сменой всех остальных зависимых документов. И опять же, детей, ради которых стоило иметь общую с их папой фамилию, не было. Вот если высшие силы таки пошлют… Ну а пока и так поживут. Правда, Борины родители от такого решения в восторге не были, но с доводами согласились.

Роспись прошла буднично: им быстренько зачитали торжественную речь, они расписались (как и свидетели), сфотографировались все вместе на ступеньках ЗАГСа и пошли отмечать в кафе. Мама Бори хотела устроить празднество дома, но Оля была категорически против убиваться в такой день у плиты, как и позволять это делать свекрови. Какой же это праздник получится? А потом ещё и посуду ж надо перемыть! В общем, кафе — идеальный вариант.

Ирину Александровну она по предложению последней стала называть мамой (правда на «вы», потому что на «ты», это всё же для родной мамы), а Евгения Павловича — папой. И не переставала благодарить провидение, что вторая мама категорически отличалась от классического образа свекрови — общаться с ней было на удивление приятно, и к невесткам та относилась, как к родным дочкам, без всяких там подковырок или недовольства.

Время до переезда пролетело в хлопотах и практически незаметно. Боря отказался оставлять милые сердцу вещи (допотопные, сказала бы Оля, но «ты что, это же раритеты!») — так что для перевозки искали машину с большим кузовом, а жильё — без обстановки. Ну разве что за исключением кухни, из которой он не брали ничего, кроме посуды: там, слава богу, ничего «раритетного» не было.

Снимать пришлось однокомнатную квартиру, так что привезённые вещи заняли всё свободное (и довольно немаленькое вообще-то) пространство, но они были счастливы: начиналась новая жизнь. На новом месте, где, может быть, они и дальше останутся — Ленинградская область вообще им обоим понравилась, так почему нет?

Боря, кстати, после прошлого визита даже загорелся продать квартиру и купить уже в Гатчине, чтоб не снимать. Но Оля убедила повременить. Одно дело, если бы им хватило, а так, даже если продать обе квартиры, придётся брать ипотеку. А вдруг на новом месте не приживутся, вдруг ещё куда потянет? «Лягушкопутешествие», оно такое: и заразно, и на одном месте сидеть не даёт. В общем, после долгих споров и раздумий, решили-таки присмотреться к новому месту, пожить и определиться уже спустя время.

И впоследствии Оля не раз мысленно хвалила себя за предусмотрительность: работа в хозяйстве оказалась делом крайне тяжёлым и сильно отразилась на её здоровье — всю зиму из простуд не вылезала, да и общее самочувствие и эмоциональное состояние были далеки от желаемого. Увы, притерпеться к работе с крупной скотиной не получилось, даже ради приличной зарплаты. И всё чаще она стала просматривать на сайтах вакансии в клиниках по области.

Пока совсем не угробила здоровье, требовалось что-то менять.

Глава 13. Наконец-то!

Конец октября 2012 года.

Два с лишним года в коровнике дались тяжело — вечная сырость, замёрзшие руки-ноги с осени по весну, крупные животные (и, боже, до чего же тупые!), постоянные мелкие и не очень травмы… Ко второй сессии заочки Оля твёрдо поняла две вещи: она ненавидит коров и надо уходить. Желательно в клинику, но тут всё было не просто. До окончания академии дёргаться бессмысленно — вряд ли кто захочет взять студентку, пусть и заочницу. Так что пришлось сцепить зубы и терпеть до последней сессии.

Единственным приятным событием за эти годы была поездка в первый же летний отпуск на Дальний Восток вместе с мужем — чтоб наконец-то познакомить его с родными. Летели самолётом, чего Оля дико боялась, ибо в первый раз, но тратить на поезде неделю туда и столько же обратно было совсем нерационально. Да и отпуск у неё был всего две недели — полный сразу отгуливать на ферме не давали. У Бори больше, конечно, но он после возвращения собирался ещё к родителям съездить. А Оля и так их навещала каждую сессию.