Страница 110 из 119
Но вот его реплика была лишней. Она будто оскверняла ситуацию, которая только что произошла на наших глазах.
Я молча подошёл к телам и присел перед ними.
— Подождите в коридоре, — тихо сказал я.
— Нам разве не надо возвращаться? — спросил другой. — Там же наши ждут уже, да и…
— Я сказал подождать в коридоре, — поднял я голос, показывая всю безапелляционность сказанных мною слов.
Я был уверен, что они сейчас переглянулись между собой и пожали плечами. Для них это были обычные глупые бандюки, которые согласились умереть вместо того, чтоб взять деньги. Они не поймут ничего, потому что… потому что не поймут. А я понимаю. Слишком хорошо всё понимаю, и оттого мне так больно.
Их шаги удалились в подъезд, и я остался один. Несколько минут у меня ещё было, и я мог отдать дань уважения слишком верным и честным близнецам, которые свято верили в то, что говорили и делали. Была ли это глупость или же то самое человеческое, о котором все говорят? Чёрт знает… Но я вижу итог.
Аккуратно поправил волосы Дусе. Её озорной детский взгляд потерял свою яркость. Я движением пальцев закрыл ей пустые глаза, после чего посмотрел на Пулю. Тот свесил голову, будто уснул. Их не спас даже бронежилет, который мог выдержать в некоторых ситуациях автоматную пулю. Я даже проверил пульс на всякий случай, но… нет, оба мертвы. И ведь даже руки не расцепили… так и держатся, сплетя пальцы.
— Жаль, что так вышло… — пробормотал я в пустую комнату, будто извиняясь. — Надо было вам согласиться, и всё. Жили бы себе спокойно дальше…
Я вздохнул, вставая, после чего развернулся и вышел из квартиры.
Расчёт был немножко на другое, а получилось всё через задницу. Самые опасные люди — это те, кто подчиняется человеческим эмоциям, а не логике. Самые проблемные и опасные, так как заденут тебя тем или иным способом.
В коридоре меня уже ждали. Пять человек, один из которых был Молчун. Взял на всякий случай ребят, которые имеют какой-никакой, но опыт в этом деле, оставив основной группе остальных. В основной группе и так были опытные товарищи, да и стволов хватало. А здесь всё-таки их мало, а ситуация могла случиться любая, потому решил взять поопытнее.
За это время мы успели набрать восемьдесят семь человек, включая меня самого. До сотни так и не дошли, что печально, но с другой стороны, это было уже немало. Вполне достаточно, что потрепать нервы другим, заявить о себе, припугнуть и заставить присоединиться.
Только вот…
— Где Джек? — спросил я, оглядываясь, когда вышел в коридор.
— Вниз как ушёл, так не возвращался, — ответил один из них.
— Ясно… Ладно, идёмте, — слегка расстроенно приказал я. После случившегося, как бы я ни пытался взять себя руки и думать о задании, мысли упорно возвращались к близнецам, сбивая с толку. Они занимали едва ли не всё моё внимание.
И в этом была моя ошибка.
Я поддался эмоциям вместо того, чтоб думать о более насущных делах. Например, почему Джек не поднялся обратно, а остался на улице. Он должен был убрать Француза и подняться обратно, так как важно держаться вместе. Если бы я думал об этом, а не о других, не столь важных сейчас вещах, не попал бы в просак.
Как бы то ни было, я спускался первым.
И едва открыл дверь из подъезда, как наткнулся на Джека, стоявшего около машины, на которой мы приехали.
За спиной которого стоял Панк.
Если бы я подумал головой, а не грустил по поводу близнецов, то, возможно, смог бы понять всё. Даже по тому, что Джек так и не поднялся или хотя бы не позвонил и не сказал, что всё сделал. Или что Француз уехал. Нет, он остался внизу по какой-то причине. И именно причина должна была меня смутить, однако я об этом даже не думал, за что и поплатился.
Благо, понимание того, что происходит, пришло практически мгновенно. Я остановился в дверях подъезда и прежде, чем мои люди подошли ближе, громко сказал:
— Значит, решили подкараулить и устроить на меня засаду?
Этой банальной, как из дешёвых фильмов, фразы должно было быть достаточно, чтоб предупредить остальных не высовываться и не показывать себя. По крайней мере, показываться вооружённым людям в данный момент, когда десяток стволов смотрит в мою сторону, было плохой идеей. Именно десяток — даже оглядываться не имело смысла, так как наёмники, что расположились с другой стороны, не спешили прятаться. Видимо, исходили из логики, что важно всегда держать расстояние.
И мои люди поняли. Шаги в подъезде стихли, как если бы все они замерли на месте или там никого не было.
Отлично, пусть хоть так…
Учитывая, как повернулись обстоятельства, мне оставалось уповать лишь на то, что они примут верное решение. Неприятно осознавать, но моя жизнь сейчас зависела от действия других, от того, насколько правильно они рассчитают обстановку и что предпримут. Радовало лишь то, что там был Молчун, который имел какой-никакой, но опыт в этом деле и, возможно, мог принять верное решение в данной непростой ситуации. Благодаря этому шансы выжить и не словить пулю у меня были.
Я вышел, закрыв за собой дверь.
Панк стоял прямо за спиной Джека, приставив к его затылку пистолет. И выглядел Джек неважно, губы поджаты, лицо напряженно и вид такой, будто он сейчас расплачется. Но куда более интересным было лицо Панка: он буквально испепелял меня взглядом, демонстрируя лицом полный спектр омерзения к моей персоне.
— Привет, давно не виделись, Шрам, — прошипел он, вливая в каждое слово порцию яда. — Думал, что никто не поймёт, какой хуйнёй ты тут занимаешься? А ведь я же, блять, тебя ещё защищал! Тебя, ебаную крысу, которая мочит своих!
— Долго же до вас доходило, — резонно заметил я.
— Бурый в тебя ни капельки не верил, тупое ты чмо. Только вы отъехали с ребятами, как он отправил нас следом проследить, чтоб всё прошло гладко. Как вижу, прошло всё не гладко, — он внимательно посмотрел на закрытую дверь за моей спиной. — Где Пуля с Гильзой?
— Ты сам догадаешься или мне обязательно об этом говорить?
Его губы стали тоньше.
— Уёбище… Я бы тебя здесь пристрелил вместе с этим пидором, но уверен, что Бурый сам захочет поговорить с тобой после случившегося. Кто ещё с тобой?
— А ты видишь ещё кого-то? — задал я встречный вопрос.
— Не еби мне мозг, Шрам, иначе… — вместо слов он просто опустил пистолет и выстрелил Джеку в ногу. Тот вскрикнул и упал, как подкошенный, схватившись за икру, скуля и причитая. — Кто с вами ещё?!
— Никого нет.
— Врёшь, блять! — он вновь выстрелил Джеку в ту же ногу, заставив того уже расплакаться. — Я ему мозги сейчас нахуй вынесу!
— Мы сюда пришли вдвоём, — с нажимом повторил я.
— Тогда может ты мне скажешь? Давай же, соври мне, и я тебе нахуй угандошу!
— Мы… мы… мы вдвоём пришли сюда… — всхлипывая, ответил тот и получил пулю в ногу.
— Сколько вас здесь?!
— Два! — взвизгнул он, за что получил пулю в плечо.
— Сколько, сука!?
— Два! Мамой клянусь! — запищал Джек, валяясь на земле, держась за плечо и плача.
За время этой экзекуции все пешеходы просто растворились, а полиция удивительным образом не спешила приезжать. Видимо, сегодня у них выходной или же проблема с органами чувств. С другой стороны, полицию не трогало, когда мы убивали друг друга. Она бы вообще только обрадовалась, истреби мы подчистую самих себя, и даже бы закрыла глаза на такую бойню, не вмешиваясь.
В любом случае, я должен был отдать должное Джеку — он держался молодцом, даже когда пистолет был у самого виска. Возможно, понимал, что расскажи он всё, и шансов выжить уже не будет.
Панк переводил взгляд с меня на него, решая, насколько правдивы наши слова, после чего крикнул:
— Медленно, подняв руки, отошёл от подъезда! И только блять дёрнись!
Классический приём, когда человека в целях безопасности просят выйти на открытое место, где он будет на виду. Поэтому я тянул время. Тянул его, как мог, так как отойди от подъезда, и меня скрутят, быстро повяжут, забросят в багажник и увезут. А Джека просто грохнут, и всё. И поминай как звали.