Страница 3 из 6
Звучит просто и здорово, но для этого необходимо выполнить два условия: во-первых, покупатель и продавец должны быть финнами, а точнее иметь личный кабинет в государственной электронной системе. Во-вторых, необходимо, чтобы лодка числилась в специальной базе.
Естественно, оба условия в нашем случае не выполнялись. Ни я, ни Маша не граждане Финляндии, а лодка зарегистрирована в 80-х – 90-х и в нынешней системе по каким-то причинам не существовала.
Добавьте сюда и то, что большая часть необходимой для регистрации информации на финском языке, и получите интересную задачу. Однако регистрационный орган пошел навстречу и прислал мне анкету (на финском и шведском), заполнив которую, я мог рассчитывать на получение судового билета.
Помучившись со словарем, я подготовил бумагу. На парусах яхт принято писать их регистрационные номера: места хоть отбавляй, парус белый и контрастный, поэтому видно издалека. И у нас такой номер имелся, он же присутствовал в некоторых старых документах, его я и указал в анкете.
Ответ ведомства озадачил: лодка под таким номером – совсем другое судно, даже не парусное. Дополнительно, финнов интересовало, как Лари приобрел эту лодку. Нарисовалась щекотливая ситуация. Я написал Лари.
Настал момент истины. Если мы стали жертвами мошенников, Лари достаточно не отвечать: мы в другой стране, лодка почти в тысячи километров от нас, толком никаких документов у нас нет. Но, черт возьми, Лари ответил! Он даже прислал документ о передаче лодки ему. Без цены это была скорее дарственная, но его ответы удовлетворили чиновников, и спустя время у меня в руках красовался судовой билет на нашу яхточку. Мы действительно её купили!
Не могу сказать, что чувство беспокойства меня оставило, но притупилось оно точно. Пора было начинать подготовку к переходу из Кеми в сторону России.
#5 Выбираем имя. Нормальный осмотр. Начало ремонта.
Любой приличной яхте нужно имя. На нашей было написано Veera, и нам это не нравилось.
От меня, как от капитана, поступило задание: имя должно быть коротким и легко читаемым. После некоторой дискуссии решили, что наша яхточка будет называться «Лилу», для международности – LEELOO. Наш пятый элемент (в команду входило 4 человека), всё как у Бессона. Хотели даже покрасить надводный борт кое-где оранжевой краской, но на момент написания этих строк руки до этого так и не дошли.
Каждый, кто занимался подготовкой яхты к спуску, знает: работы всегда хватает. Беда в том, что мы понятия не имели, что потребуется сделать. В задачи первой поездки входило определить масштаб необходимых доделок.
В момент покупки стало понятно, что потребуется вплотную заняться подводным бортом снаружи: Лари ободрал его немилосердно в попытках сделать лодку более привлекательной для покупателей. В первоочередные планы также входило запустить двигатель и максимально разобраться с имеющимися приборами. Для приведения двигателя и приборов в рабочее состояние мы купили две аккумуляторные батареи.
Мы понимали, что нужно будет шкурить, красить, что-то собирать и чистить. Поэтому брали с собой всё, что можно. Была даже наивная надежда спуститься на воду.
В дорогу отправились на двух машинах. В первой поехала Аня со своим бойфрендом. Во второй машине поехали я, Маша и Миша.
Выезжали мы в самом конце апреля. Погода стояла достаточно теплая, питерские яхтсмены принялись спускать лодки на воду и выходить в пробные походы. Однако с продвижением на север всё больше закрадывалось подозрение о неприятном сюрпризе. Появился снег: сначала так, кое-где, он лежал в тени домов и оврагов, но чем дальше мы забирались, тем больше его встречалось. В Кеми мы застали рыбаков, мирно сидящих на льду залива. Речь о спуске яхты даже не шла, разве что мы бы переоборудовали её под ледокол.
По прибытию на место с нами случился забавный казус, но прежде немного терминологии. Есть такое понятие «судовое время», то есть то время, по которому живет судно. В большом флоте суда постоянно пересекают часовые пояса, а бывает даже и линию смены даты. Чтобы экипаж не мучился, капитан вправе назначить любые удобные дату время. И так случилось, что почти двое суток по приезду мы жили по какому-то выдуманном времени, которое я сам для нас назначил. Дело в том, что в России то отменят переход на летнее время, то опять введут, поэтому периодически у нас случается «темпоральный разрыв» с Финляндией. Приехав, я почему-то решил, что они в данный момент живут на один час впереди. Я был настолько уверен, что перевел часы телефонов под «новый» часовой пояс и негодовал, почему они сами этого не сделали, хотя раньше всегда так и делали. Мы не могли понять, почему с утра кафешки открыты на час раньше, и почему супермаркет уже закрыт вечером. Не знаю, сколько бы мы жили по «судовому» времени, если бы нам, наконец, на глаза не попались местные часы.
Радостной новостью стало то, что яхта стояла на месте. Дело в том, что Лари перестал выходить на связь. Телефон не работал, почта молчала. Появился повод беспокоиться с новой силой. Увидев яхту, мы выдохнули с облегчением, закипела работа.
Первым делом бросились осматривать всё, что не успели проверить в январе. Одной из первых находок стал флагшток с пиратским флагом! Стало понятно, почему предыдущие владельцы яхты с регистрацией не спешили.
Йо-хо-хо, топи сухопутных крыс! На деле мы это флаг никогда не поднимали, но бережно храним – кто знает, как жизнь повернется.
В своем старании привести лодку в приличный вид Лари не только обдирал, но и красил. Части салона покрывала белая водоэмульсионная краска. К её достоинствам можно отнести разве что низкую стоимость и простоту нанесения. Такая краска практически полностью растворяется водой и отваливается от любой поверхности. Вообще непонятно, зачем её производят. К тому же Лари как попало красил всё, что видел, и брызги летели во все стороны.
Скоро вся эта краска начала облезать и размокать под ногами. Мы с Машей сфокусировались на борьбе со старой краской и разрастающейся грязью. Очищенные места приходилось заново красить.
Шкурить – основной ремонтный навык яхтсмена. Маша активно вливается.
По наводке кого-то из яхт-клуба поехали в местный хозяйственный. Кое-как объяснив, что нам нужно, мы купили белой краски для внутренних работ, белую краску для подводного борта, лак и множество мелочей. Чек вышел солидным, основную стоимость составляла краска для подводного борта. Даже растворитель для неё стоил каких-то неприличных денег. Продавец уверял, что её хватит на много лет: мол, покрасил и забыл. Как бы ни так, но об этом позже.
Зато лак, который мы купили тогда же, оказался ну очень стойким – банка так и стоит неоткрытой.
Убирая в лодке, мы непрерывно натыкались на что-то новое. Обнаружили невероятное количество веревок всех цветов и калибров, два якоря, один из которых вполне бы сгодился на яхту в два-три раза большую, чем наша, масса всяких разных рукояток, которым нам предстояло найти применение и так далее.
Я переключился на очистку борта. Всю неделю я ползал под лодкой и шкурил, шкурил, шкурил. Когда я уставал, меня сменяли Миша с Машей, ведь шкурить – любимое дело яхтсменов. Красить борт не стали – слишком уж холодно.
Миша вплотную занялся двигателем и всей электроникой на борту. С двигателем всё вышло удачно, мы быстро нашли место для аккумулятора, всё остальное присутствовало и с виду находилось в рабочем состоянии.
Когда всё было готово, я, следуя инструкции повернул ключ в замке зажигания, и двигатель запустился. С первого раза! Включил передачу – винт закрутился и раскрылся. Прибавил газу – молотит от души. Снова убавил, попробовал «заднюю» передачу – работает! Восторг, который сменился паникой. Дело в том, что двигатель должен охлаждаться водой. Эту воду качает специальный насос прямо из того водоема, в котором находится лодка, туда же эта вода и отправляется после того, как заберет часть тепла. Мы же стояли на берегу, двигатель не охлаждался, в таких условиях можно запускать его на считанные минуты. Я отчетливо всё понимал, поэтому поспешил повернуть ключ зажигания в исходное положение. Ничего не произошло, двигатель и не думал глохнуть! Потухли лампочки контроля, двигатель был обесточен, но это его не волновало совершено. Будь он бензиновым, он бы, заглох – свечи не могли бы выдать искру, а без искры нет и горения. Но дизельным двигателям ненужно ничего, кроме топлива и кислорода, если они запустились. Мелькнула идея перекрыть топливо, но его оставалось ещё много в трубках и фильтрах, пока всё сгорит – движку конец, а в инструкции не написано ни единой строчки о том, как, мать его, глушить! Спас всех Миша! Он догадался убавить газ на минимум –двигатель «чихнул» пару раз и заглох.