Страница 27 из 28
Я киваю в ответ и, хлебнув немного, иду дальше. Каждый метр здесь пропитан броской помпезностью. Все эти вензеля, лепнина, инкрустации драгоценных металлов, дизайнерская мебель. Очень скоро начинают болеть глаза.
Мимо пробегает стройная мулатка. Симпатичная, но слишком тощая, как по мне. Из одежды на ней лишь лёгкая ткань трусиков. Похоже, одна из обладательниц тех лифчиков. Она останавливается, чтобы прильнуть ко мне, страстно укусив за ухо. Затем щебечет что-то и убегает. Женский смех в конце коридора свидетельствует, что она тут не одна.
Ничего не понял из услышанного. Похоже на итальянский. Или Испанский? Видимо, я действительно далеко от дома.
Открываю очередные двери, искусно вырезанные из красного дерева. Просторная комната, высокое кожаное кресло, массивный стол зеленого сукна, компьютер и кипы бумаг. Похоже на кабинет.
Узнаю свой ноутбук. Вот оно!
Знакомый файл на том же месте. Теперь он полностью изменен. Не мной.
Этот засранец переписал всё! Я вчитывался в строки, описывающие жизнь, больше мне не принадлежавшую. Видел все его мысли и поступки, раз за разом менявшие ход событий, искажающие оригинальную историю.
В юности я хотел поступать на сценариста. Меня отговорили родители и все, кому не лень. Он поступил. Достиг успеха и прославился, писал сюжеты для Голливуда, переехал в Италию. Женат он тоже не был. Точнее, встретил ту же интересную студентку с филологического, сделал ей ребёнка почти на три года раньше меня и оставил одну.
Больше никаких пересечений. Он действительно постарался, чтобы его дорожка оказалась максимально иной.
А ещё – он меня ненавидел. Если мне казалось, что обратная моя сторона делает меня сильнее, то самого меня принимали за слабость, ненужную обузу. Я хотел, чтобы мы дополняли друг друга. Он мечтал избавиться от балласта.
“Сегодня, наконец, этот слабак исчезнет. Просто растворится в воздухе”.
Последняя строчка.
– Интересно?
Голос, такой знакомый, но в то же время чужой. Акустика черепной коробки не позволяет нам слышать себя по-настоящему. Поэтому голос в записи кажется таким непривычным. Ещё один обман.
Я смотрю на себя самого, стоящего напротив. Тот же удобный домашний халат, накинутый на голое тело. Та же кружка, с веселеньким узором, дышащая паром ароматного напитка. То же лицо.
Только сейчас до меня доходит, насколько мы разные. Кофе в кружке, который не люблю, помпезное убранство дома, тощие мулатки, удобные халаты.
Я создал его своей противоположностью, наделив сильными качествами, мне не доступными. Но все мои положительные стороны превратились в черты морального урода. Дерьма, обратного мне.
Жестокость. Алчность. Гордыня.
Я читал и знаю всю его жизнь. Пока я любил жену, он трахал всех подряд. Пока я старался играть честно, он обманывал и подставлял. Наркотики, оружие, даже убийство.
Всё то, от чего я старался отгородиться, держась за собственные, пускай и хрупкие, но принципы, не смея переступить черту, в его версии достигло крайности.
А самое обидное, что он победил. Оказался сильнее. Я использовал его, чтобы изменять реальность, теперь он создал свою собственную. И смог перенести меня сюда. Даже знаю, зачем.
Мы играли слишком долго, но именно мироздание устанавливает правила. Остаться должна лишь одна версия, и, так уж вышло, меня, стоящего в чужом халате, в чужом доме, в чужом мире, теперь сложно назвать оригиналом.
Когда его рот расплывается в широкой улыбке, кружка выпадает из моей руки, недопитый кофе разливается в густой ворс ковра. Рядом падает халат.
Стоит осмотреть себя, и ноги подкашиваются. Тело стало полупрозрачным, как у какого-нибудь киношного призрака. Эффектно, ничего не скажешь. Грёбаный сценарист!
Кто-то зовет моего двойника, наверное, одна из многочисленных любовниц. Он кричит в ответ и удаляется, бросив напоследок:
– Addio, perdente!
– Вот сука, это даже не по-нашему! Говори по-русски, падла! – кричу в ответ.
Тело возвращается в нормальное состояние, только вот я снова голый. Хочется догнать и набить морду ублюдку, но вряд ли получится. Никогда не был силён в драках. А значит – он был.
Неизвестно, сколько мне осталось, если моя история стерта. Ясно лишь, что чем дольше здесь нахожусь, тем слабее моя связь с реальностью. И что дальше? Просто исчезну?
Вот уж хрен! Пора позаимствовать пару навыков у своей копии. Ноутбук-то здесь.
Документ плюётся сообщением, что в доступе на редактора отказано. Просит пароль.
Давно взял привычку придумывать сложные и хитроумные комбинации для защиты аккаунта. Ни разу не пришлось об этом жалеть. Значит, здесь все должно быть с точностью до наоборот.
Что там у нас?
1234567890?
qwerasdf?
Пробую с десяток самых распространенных комбинаций типичного лузера. Фамилия плюс дата рождения подходит.
Доступ получен, но время писать новую историю нет. Надо вернуться к старой. Выделить текст, удалить текст.
Вот он, снова пустой лист. Набираю:
“ХОЧУ СВОЮ ЖИЗНЬ”
Enter
Снова и снова. Пальцы теряют материальность слишком часто, проваливаются сквозь кнопки.
“ХОЧУ СВОЮ ЖИЗНЬ”
Enter
“ХОЧ СВОЮ ЖИЗН”
Enter
“ОЧУ СОЮ ЗНЬ”
Enter
Я бью по кнопке ввода, попадая через раз. Писать больше не получается. Слёзы текут по щекам, даже когда зажмуриваюсь. Бью быстро, как могу, чтобы попадать чаще, но всё равно промахиваюсь.
Я не хочу вот так.
Не хочу быть копией, которую вот-вот сотрут.
Хочу свою жизнь!
Я бью уже с такой силой, что не чувствую пальцев. Под ударами хрустит разбитая клавиатура.
– Что ты делаешь?
Дышу слишком часто и шумно, чтобы расслышать, кто спрашивает.
Перед глазами разбитый ноутбук. Моя старая квартира. Жена стоит в проеме, в наполовину расстегнутом пальто. Полумрак комнаты скрывает от неё моё лицо и содранную кожу на руке.
– Рад… как же… рад, что ты пришла, – выдавливаю из себя. К горлу подкатил ком, угрожая разлить на стол содержимое желудка. В ушах поселился звон.
Она проходит в комнату не раздеваясь и садится на диван. Отблеск света из коридора выхватывает ее сосредоточенное лицо.