Дьявол ночи

Элуканте только пожал плечами. Если кто и не желал старшему мастеру Ложи смерти, то лишь потому, что еще не догадывался о его существовании. Близорукий руководитель, бездарный чародей, бессовестный казнокрад, известный на всю столицу скандалист, порочащий своими выходками и свой род, и имя Ложи, но занявший и сохраняющий высокий пост исключительно из-за кровного родства с госпожой консилиатором. У Хаупена было столько тайных и явных врагов, что даже если бы какие-нибудь террористы-революционеры и запланировали на него покушение, им бы долго пришлось ждать своей очереди.

— Я занимаю должность представителя Ложи при Имперском посольстве здесь, в Кабире, шестой год, — Элуканте почувствовал необходимость оправдаться. — Из Империи до меня доходят лишь обрывки новостей. Но я никогда не считал нужным беспокоиться — в конце концов, я служу Равновесию, а не Империи. Я верю, что кайзер при поддержке Ложи рано или поздно искоренит эту террористическую заразу, нарушающую мир и спокойствие имперских граждан, имперский закон и порядок.

Менталист широко улыбнулся, крутя пальцами стопку.

— А если им немного помочь, — сказал он, — то искоренят эту заразу еще раньше. Кое-кто помогал им все эти годы. Например, оповестил власти о готовящемся выступлении и забастовках горняков и шахтеров Нойесталля. Их подготовкой, кстати, занимался наш покойный магистр Финстер. Кое-кто провел тайную операцию по его аресту и почти арестовал, но… — де Напье виновато развел руками. — Нелепая случайность, можно сказать, роковое совпадение, ирония судьбы. Финстера опознали как преступника против Равновесия, на которого был выписан пермит еще семь лет назад, и донесли в отделение Ложи. Глава отделения, согласно Кодексу, предпринял меры по задержанию, а в результате Финстер убил троих следователей и скрылся. Позже прошел слух, что его все-таки арестовали, что даже судили и казнили, кое-кто даже почти поверил в это, если бы три месяца назад не выяснилось, что магистр Финстер уже без малого год тихо и мирно преподает математику в Шамситском университете.

Деканус поморщился. Он был, конечно же, не единственным доносчиком Ложи в Шамсите. И не единственным, кто доносил не только непосредственно своим покровителям. И как любой доносчик, относился ко всем прочим с презрением, не без оснований полагая, что всех их успели перевербовать по десять раз. Он сам прошел через это. Но в отличие от всех прочих, в своей верности Элуканте не сомневался.

— Вы могли бы посвятить меня в детали сразу по приезду, — оскорбленно заметил деканус. — Раз это дело государственной важности и касается Равновесия, я бы незамедлительно воспользовался правом «Statera super omnium», дабы облегчить вашу… кхм, работу.

Де Напье снова поднес стопку ко рту и снова остановился, медленно поставил ее на тумбу и посмотрел на декануса. Колдунья озадаченно улыбнулась уголком губ, похлопывая себя по упругому бедру.

— Мы ценим ваше рвение, магистр, — заверил менталист, взглядом посоветовавшись с Жозефиной. — Однако наша миссия тайная, и к подобным исключительным мерам следует прибегать только в исключительных случаях, не находите? К тому же, несмотря всю осторожность и секретность, она все равно провалилась. Кто-то опередил нас. Кто-то убил и Финстера, и Зюдвинда, и Ашграу, а вместе с ними оборвал и единственный след, ведущий к Энпе и тем, кто скрывается за партией. К тем, кому выгодны волнения и напряженное положение дел в Империи.

— Вы подозреваете меня? — холодно спросил Элуканте.

Колдунья звонко рассмеялась. Деканус взглянул на нее, и она тут же смущенно прикрыла рот ладошкой, давясь сдерживаемым смехом. Глазки озорно искрились, как будто она вспомнила очень смешную шутку, понятную лишь ей одной.

— Нет, магистр, не подозреваем, — возразил тьердемондец. — Я же прекрасно знаю, что вы к этому совершенно непричастны. Вы — настоящий патриот Равновесия и верный слуга Ложи. Неужели вы до сих пор не поняли, почему именно к вам обратился наш… общий знакомый?

Это деканус понял еще очень давно, но вслух ничего не сказал.

— Не волнуйтесь, магистр. Если сегодня все сложится удачно, уверяю, вы забудете о нас и всех неудобствах, которые мы вам доставили, продолжите жить как ни в чем не бывало и даже тень подозрений не ляжет на вашу безупречную репутацию. Это я вам гарантирую.

Гаспар поднял тост и наконец-то выпил, но поперхнулся и закашлялся — где-то в гостиной раздался грохот и протяжный вой.

На полу просторной комнаты вяло перекатывался человек. Он уже не вопил от боли, только тихо поскуливал, обхватив себя за бока и поджимая к груди колени.

Вошедший в пахнущую серой гостиную Гаспар выхватил из рук декануса подсвечник, посветил, разгоняя мрак и целясь в пришельца из пистолета. Однако быстро пришел к выводу, что тот не опасен. Менталист не глядя сунул подсвечник Элуканте, прятавшемуся за его спиной, поставил пистолет на предохранительный взвод. Затем прошел в гостиную по мягкому ковру. Деканус было остался на пороге, однако Гаспар поманил его за собой, и магистру не осталось ничего кроме как подчиниться.

Гаспар приблизился к стонущему и охающему путешественнику сквозь портал, посмотрел на него сверху вниз, задумчивая похлопывая пистолетом о раскрытую ладонь. Затем поднял глаза на потолок, на оставшийся след выхода, начертанную сажей пентаграмму. Гаспар сокрушенно покачал головой — «гость» должен был перенестись в специально подготовленную комнату, но никак не в гостиную. Если бы он не знал, что талисманы возврата любят сбоить, решил бы, что это одна из любимых шуточек Эндерна, обожавшего ставить точки выхода в самых неожиданных местах.

Бывший узник наконец-то разлепил глаза и уставился на тьердемондца. Охнул и попробовал отползти, но лишь сморщился и бессильно растянулся по полу. Гаспар опустился рядом с ним на корточки, протянул руку. «Гость» вяло дернулся, выгибая шею, но менталист направил в него пистолет, предупредительно щелкнув курком. Узник сдался и, пугливо сжавшись, вздрогнул, когда Гаспар положил ему на лоб ладонь. Менталист прикрыл глаза, напрягся, болезненно поморщившись от кольнувшей висок боли, замер на несколько секунд. Потом расслабился, с облегчением выдохнув.

— Добро пожаловать, хэрр Энганс, — сказал он, медленно поднимаясь на ноги. Голова немного кружилось, однако Гаспар удержал равновесие.

Андерс вытаращил на него глаза, даваясь засевшим в глотке отчаянным стоном.

— Магистр, — бросил через плечо тьердемондец, — уведите его.

— Нет, — твердо возразила Жозефина, невесомо проскальзывая в гостиную и шурша по полу шелковым халатом, накинутым на плечи. — Сперва накройте на стол, подготовьте горячую ванну, полотенца, чистое белье и застелите кровать, — распорядилась она, остановившись рядом с растерявшимся Элуканте.

— Что? — спросил он, переводя взгляд то на Жозефину, то на хмурящегося Гаспара.

— Сомневаюсь, что нашего гостя кормили в тюрьме деликатесами и кормили вообще. Ему не помешает перекусить. А потом хорошенько вымыться. Именно в таком порядке. Если не ошибаюсь, хорошие хозяева так и поступают? — улыбнулась Жозефина. Улыбка была адресована дрожащему на полу Андерсу. Как и теплый бирюзовый взгляд.

Она подступила к гостю, мягко оттолкнув Гаспара, и улыбнулась еще шире, нежнее и приветливее, плавно опускаясь рядом с пленником.

— Bonjour, monsieur, — проворковала она. — Не бойтесь, все уже позади. Вы среди друзей. Здесь вам ничто не угрожает. Поверьте мне.

Андерс Энганс выкатил глаза из орбит до предела возможного, раззявил рот, потрясенно вперившись в спустившегося с небес белокурого ангела, одним лишь своим присутствием рассеивавшего окружающую тьму. А от ласкового голоса с приятным акцентом по телу растекалось тепло.

Ангел коснулся его грязной щеки, заботливо провел по ней, одаривая неземной любовью и лаской. Лишающая воли бирюза огромных ясных глаз утянула Андерса далеко от земли.