Ночной обход

– Лично я работать буду.

– Хорошо! – Детектив сощурился. – Раз уж мы не можем сейчас поехать и пообщаться с женщинами покойника, раз уж ты так переживаешь за сон своих сестер и братьев, то сейчас, так уж и быть, работай доктором. Но! – Тут он воздел руки к потолку. – Вопрос в том, чем заняться мне?

– А ты можешь лечь спать. Вон диван, – гостеприимно махнул я рукой в сторону предмета мебели для отдыха.

– Ну уж нет. – Арсений резко помотал головой. – Я, когда занимаюсь расследованием, вообще не сплю! Не могу. Много адреналина вырабатывается. А вот музыку могу послушать.

И он стал копаться в лежащих на полке CD-дисках.

– Какой отстой. – Лицо Строганова перекосила гримаса отвращения. – О, нашел хоть что-то. Muse. «Assassin». Как раз в тему.

Он завалился на диван, подпевая британским музыкантам. Я, сделав звук потише, сел писать истории болезни. «Assassin is born, yeah!» – доносилось до меня. Каково же было мое удивление, когда следующую песню перекрыл мощный храп: музыкальный сыщик дрых, несмотря на адреналин, музыку и нетерпеливость.

Ну и тип. Я покачал головой. Полный неадекват. Таких знакомых у меня еще не было. Но я с удивлением отметил, что, несмотря на свои странности и привычки, порывистость и нетерпеливость, этот свалившийся на меня напарник мне понравился.

Я поднял с пола блокнот сыщика и полистал его. Десятки рисунков, причем ни один не относился к нашему делу. Разве что портрет Эраста Петровича Фандорина в профиль.

«Уверенно врущему верят больше», – подумал я про Строганова. Самое удивительное, что он сам искренне верил в свои версии. А я?

Утром я не дозвонился ни до Анжелы (ее телефон был просто выключен), ни до Паши – он, скорее всего, был на учебе и трубку просто не брал. Как писал сэр Артур Конан Дойл, «две оборванные нити»…

Так я и сказал этому «Шерлоку», когда разбудил его утром, часов в семь.

– Чего так рано? – раздраженно произнес он, но, впрочем, тут же вскочил и запел какой-то рэп: – «Все переплетено. Море нитей, но потяни за нить, за ней потянется клубок. Все переплетено, но не предопределено!»

Глава 5

Мы шли по Литейному проспекту в сторону улицы Белинского. Мы шли по солнечной стороне, и я щурился от яркого после отделения реанимации света и с удовольствием вдыхал осенний городской воздух пополам с гарью от потоков проезжавших машин – после суток в больнице даже на городских улицах легко дышится.

– Ты похож на англичанина в Нью-Йорке, – с улыбкой сообщил я Арсению, кивая на его длинный черный плащ, шарф и зонт-трость. – Прямо как Стинг в клипе! Только…

– Предпочитаю Оззи[4], – хмыкнул Строганов и провел ладонью по своим стоявшим дыбом волосам.

– Только обувь у тебя, как говорила моя бабушка, «ни к селу ни к городу». – Я указал на его ослепительно-белые кроссовки. – Вообще-то спортивную обувь с плащом не носят, даже если ты в джинсах. Тебе никто об этом не говорил? – продолжал я подтрунивать над молодым человеком, чрезмерно стремящимся к оригинальности.

– Говорили, – пожал он плечами. – Родители. В детстве. Ты так и будешь болтать всю дорогу? Флуд – бессмысленный и беспощадный.

– Это постсуточный синдром, – усмехнулся я. – А ты будешь…

– Будь собой, и неважно, что говорят другие… – перебил он меня. – А я вот думаю… – Он вдруг остановился, вызвав небольшой затор на тротуаре. – Нельзя с пустыми руками идти к девушке, да еще и рано утром.

– Цветы предлагаешь купить? – Я потянул его за рукав, пропуская пешеходов. – Ничего, что она подозреваемая в отравлении?

– Вот поэтому еду и напитки надо принести с собой, – предостерегающе сказал Арсений, не сдвигаясь с места. – А вообще она правильно сделала, что отравила любовника, – неожиданно добавил он, разглядывая при этом кариатиды на фасаде дома княгини Юсуповой. – Они на головах держат весь дом или на плечах? – поинтересовался сыщик.

– Дом Пиковой дамы, – усмехнулся я, проследив за его взглядом.

– В смысле? – Строганов тут же уставился на меня. – Это которая три карты знала?

продекламировал я.

– Пушкин? – предположил Строганов.

– Агнивцев. Между прочим, говорят, – подзадорил я его, – что если долго смотреть вон в то окно, то увидишь хозяйку дома.

– Да ладно?! – Арсений стал таращиться на пыльные окна второго этажа.

– Я пошутил, это легенда. Дом построили через двадцать лет после того, как… – Я снова потянул его за рукав, но Арсений ловко вывернулся из моего захвата.

– Все равно нужно попробовать. Я сюда ночью приду, вдруг повезет? Так давай ей пиццу и колу купим? – И, резко развернувшись, он понесся по Белинского.

– Пиковой даме? – крикнул я ему в спину и ринулся вдогонку.

– Любовнице! – донесся до меня его голос. Строганов уже почти добежал до церкви Симеона и Анны, но вдруг остановился. – Где тут пиццу-то нормальную пекут? – проорал он.

– В «Челлетте»! – крикнул я в ответ, сбавляя темп. – Там шеф-повар – настоящий итальянец, но зовут его Юрий. Я с ним знаком.

Строганов не мог ждать и двинулся мне навстречу.

– Долго идти? – недовольно поинтересовался он.

– Минуты полторы, – улыбнувшись, ответил я. – На углу с Фонтанкой.

Нетерпеливый Арсений шел молча, сосредоточенно глядя вперед, а я вертел головой, рассматривая на ходу темный шпиль и охристые стены церкви, освещенные осенним солнцем, деревья, с которых уже слетали желтые листья.

Остановившись около современной скульптуры – чересчур худого и абсолютно голого мальчика из бронзы, Строганов заговорил тоном экскурсовода:

– По замыслу скульптора – это символ нового века. Наверное, Макдоналдсы закроют, и есть будет нечего, – огорченно пояснил он. – А еще говорят, что во время дождя он как будто писает.

– Не присматривался, – буркнул я, спускаясь в пиццерию «La Celletta».

Шеф-повар ресторана, с выразительными карими глазами, со стильной мушкетерской бородкой и усиками, в лихо заломленном набок поварском колпаке и белоснежном сюртуке, неспешно шел по залу. Заметив меня, он дружелюбно улыбнулся.

Строганов тут же издал крик восторга и, ринувшись к нему, заговорил… на итальянском:

– Gli amici degli amici sono amici nostri!

– Perfetto! Grazie, – любезно откликнулся настоящий итальянец.

– Друзья друзей – наши друзья! – перевел мне сияющий от радости Арсений.

– «Ва бэне», – процитировал я гангстера из мультфильма «Капитан Врунгель», впечатленный языковыми познаниями своего необычного приятеля.

Арсений умял несколько брускетт, пиццу, съел мороженое и почти залпом выпил пару чашек кофе.

– Кто хорошо ест, тот хорошо работает! – заявил он мне, заметив, что я съел лишь кусочек пиццы и неторопливо пью кофе. – А ты? Какой из тебя помощник?

А мне снова становилось не по себе и есть совсем не хотелось. Чем ближе была встреча с Любовью Ясновой, тем сильнее портилось мое настроение. И дело было не только в том, что доктора не любят встречаться с близкими своих умерших пациентов. Мне не хотелось видеться именно с этой барышней, которая подозревалась в отравлении, убийстве и преступном сговоре с сотрудниками отделения реанимации. Мы с ней общались несколько раз, когда она приходила к нам в отделение. Она вызывала у меня симпатию. Тогда.

Мы подошли к парадной дома, где жила Любовь Яснова. Арсений уверенно позвонил в домофон. Я в глубине души понадеялся, что ее не окажется дома. Но увы, Арсений оказался везучим.

– Здравствуйте! – проникновенно начал мой напарник. – Это доктор Агапов, из отделения реанимации, где Сергей Яблочков лежал, помните меня? Мы с вами общались. Я его лечил. Откройте, пожалуйста!

4

Британский рок-певец, музыкант, один из основателей и участник группы «Black Sabbath».