Страница 59 из 122
— Пройдите в ту дверь! — указал он большим пальцем себе за спину. — Вас примет мистер Фримен. По коридору вторая дверь налево.
— Благодарю, — отозвалась Сара.
Секретарь возобновил печатание, а Сара, обойдя стол, направилась к двери. Открыв ее, она очутилась в просторном коридоре с дверьми по обеим сторонам, но на значительном расстоянии друг от друга.
У второй двери слева помедлила, постучала. На двери ни таблички с фамилией, ни обозначения должности. Кто такой этот Фримен, чем занимается в НСС?
— Войдите! — услышала она.
Сара открыла дверь, вошла. Ожидая попасть в уменьшенный дубликат приемной, она с удивлением обнаружила, что в кабинете светло, тепло, очень уютно. По правой стене полки, заставленные книгами, у противоположной стены — сервант, за стеклом которого миниатюрные статуэтки в стиле «деко» или «нуво». Над сервантом известное полотно кисти Н. К. Уайета[30].
— Оригинал, — произнес человек, стоявший у небольшого скромного столика прямо напротив входа. Он стоял спиной к окну от пола до потолка с видом на город.
Около сорока, очень высокий, весьма недурен собой. Лицо бронзовое от загара, кажется совсем темным в обрамлении густой черной бороды. Худощав, глаза глубоко посажены. Припорошенные сединой черные волосы копной курчавились надо лбом, сбегали вниз, почти прикрывая уши. Он словно вот-вот сошел с рекламы сигарет «Кэмел». Одежда под стать: белые джинсы в обтяжку и жемчужно-серая шелковая рубашка; расстегнута у ворота.
— Это его иллюстрация к «Острову сокровищ», — продолжал хозяин кабинета. — В детстве я целыми днями ими любовался, воображая себя Джимом Хокинсом. Эту увидал на аукционе, никак не смог удержаться…
— Да, очень мило, — с усилием выдавила Сара.
Идя на эту встречу, она ожидала увидеть эдакого мужлана, копию Джона Уэйна; а тут — беседует о живописи, выряжен, как манекенщик фирмы «Вог».
— Вы как будто удивлены? — просияв и ослепительно блеснув оскалом на смуглом лице, сказал бородатый. — Мне кажется, вы рассчитывали увидеть здесь персонажа в берете, жующего сигару и прочищающего старый, верный кольт?
— Что-то в этом роде, — пробормотала Сара.
— Присаживайтесь! — пригласил человек, указывая на удобного вида кожаное кресло. Сара села, мало-помалу приходя в себя. Мужчина зашел за свой стол, тоже сел. Откинулся на спинку кресла. На фоне яркого окна выражения его лица было не разглядеть.
— Меня зовут Дэвид Фримен.
— А меня Сара. Сара… Керкленд! — соврала она.
Фримен улыбнулся.
— Журналистка?
— Ну а если клиентка? — парировала Сара.
— Возможный вариант, — непринужденно подхватил Фримен. — Только на клиентку вы никак не похожи. Наш женский контингент, как правило, имеет отношение к военной обязанности, к полиции или к государственной службе. В армии вы явно не состоите, для полиции ваш рост маловат, ну а для служащей — вид неподобающий. Итак, методом от противного. Уверен, что не ошибся.
«Знал бы ты!» — подумала Сара. Но вслух, кивнув, сказала:
— Вы угадали! Я пишу книгу.
— По проблемам самозащиты?
Сара снова кивнула, решив воспользоваться подсказкой.
— Про это и про терроризм. С точки зрения женщины.
— Любопытно! — сказал Фримен. — И чем же я могу быть полезен?
— Как вам сказать… — протянула Сара. Конечно, хорошо бы узнать поподробней о «Десятом крестовом». Только от Фримена она вряд ли получит такую информацию. — НСС — первая организация, связанная с обучением приемам самозащиты, куда я обратилась. Я, как бы это выразиться, хочу погрузиться в контекст.
Явно шито белыми нитками, но ничего умней Сара придумать не смогла.
Фримен подался вперед, свел руки перед собой на гладкой поверхности стола.
— Что ж, — неторопливо начал он, — видимо, для начала следует уяснить, что такое средства самозащиты, для того чтоб вы поняли, насколько полезным окажется для вас знакомство с такой организацией, как наша. Многие считают это необязательным для жизни, чем-то вроде бомбоубежища после войны или енотовых шапок «Деви Крокетт». Пусть так, и все же я сказал бы, что это не излишество, это тенденция времени.
— То есть?
— Явление явно не однодневное, — пояснил Фримен. — Сейчас это модно, но наносное со временем уйдет, а сама идея останется. Она существовала и раньше, и мы стремимся возродить ее, сделав достоянием культурного американца. Вместо того чтобы людям полагаться на помощь других — всяких там объединений, организаций, правительства, — мы воспитываем у них уверенность в своих силах, если хотите, возвращаем к жизни дух наших первых поселенцев. Это вовсе не означает, что мы готовимся к скорой войне. Просто надо задать себе вопрос, не пригодится ли вам в повседневной жизни тактика самообороны, умение выжить, и если да, приступайте к овладению ими.
— Чем конкретно? — спросила Сара, пожалев, что пе захватила с собой ни блокнота, ни магнитофона для убедительности, однако Фримена это как будто не насторожило.
— Да чем хотите, — пожал он плечами. — Скажем, в пути вас застиг туман, случилось наводнение, вы отбились от группы туристов и оказались в дремучем лесу, даже такой простой пример, как повседневная городская жизнь, — вас могут изнасиловать, избить, могут вломиться к вам в дом. Наука выжить воспитывает в людях сопротивление.
— Моральное или как? — вырвалось у Сары, словно она позабыла, что ее сюда привело.
— И так и этак, — просто и спокойно сказал Фримен. — Наша программа охватывает все — от умения выжить в полной изоляции до овладения различными видами оружия, мы обучаем шоферов дипкорпуса, учим защите от нападения террористов. Каков запрос — таков и курс. А школа первоклассная, и для отдельных клиентов, и для коллективов.
— Ну а политические ваши взгляды каковы? — не без риска спросила Сара. — Ведь не может же ваша организация быть вне политики!
— Среди подобных организаций встречаются политически ориентированные, — повел плечами Фримен. — Но мы к ним не относимся. Таких, как мы, большинство. С нами весьма схож по профилю Учебный центр Магнуса в Пенсильвании, а их политический максимум — ненавязчивая рекомендация клиентам вступать в ассоциацию «Стрелок отечества». Имена их сотрудников не мелькают в скандальных рубриках газет. Как правило, все мы нанимаем на службу ветеранов вьетнамской войны, бывших сотрудников спецслужб и ФБР, бывших рейнджеров; конкретно у нас служат двое из Французского иностранного легиона. Словом, это практики. Политика им всем до лампочки. Просто они неравнодушны к гибели людей, к наглому насилию.
— А вы сами откуда сюда пришли? — спросила Сара.
— Из армейских рейнджеров. Вьетнам, Камбоджа, затем диверсионная школа в Форт-Беннинге, инструктор. В некоторой степени наша НСС создана по образцу той школы.
— А демобилизовались почему?
— Честно говоря, нужны были деньги. Жалованье инструктора — мизер. Ушел на вольные хлеба.
— Это как, в наемники?
— Снова вы из меня персонажа с сигарой лепите! — рассмеялся Фримен. — Нет, наемником я не стал. Мне вообще армейское наемничество претит. По моим представлениям, солдат, лишенный самого своего мощного оружия — идеи, неполноценный солдат.
— Но если не в наемники, то как же на вольные хлеба? — не отставала Сара. — Вы ведь сказали, из-за денег ушли…
— Я стал консультантом. По особым видам оружия и военной стратегии. Сначала в Англии, в ВВС, потом во Франции при боевой группе национальной жандармерии, потом в Израиле, при особой части номер двести шестьдесят девять, потом в ФРГ, в спецотрядах. Это все подразделения по борьбе с терроризмом.
Сара смотрела на человека, сидевшего по ту сторону стола, силясь представить его в боевой военной форме.
— Что-то на вас не похоже, — мотнула она головой после паузы.
Фримен рассмеялся, смешок какой-то странный, тоненький, фальшивый. Да и все в нем было фальшиво. Взгляд, голос, жесты — слишком отработанные, слишком театральные, противоестественные. Словно нарочито разыгрывал перед Сарой какую-то комедию.