Страница 30 из 47
– Ну, так кто ты такой? – прожужжала Муха.
– Макс, – проговорил я, продолжая вертеть головой.
И лишь осмотрев до конца комнату, я остановил взгляд на девчонке. Она, и правда, выглядела моей ровесницей. Худая, с острыми локтями и коленками, веснушками, белесыми волосами и кошачьими зелеными глазами. Совсем не красивая, если не считать глаз. Слишком зеленые и большие – словно она из мультика. А в остальном – обычная девчонка. Вот только одетая, как Ширли Темпл. В платье с дурацкими рукавами-фонариками. Не подумайте, я не фанат черно-белых старых фильмов и тем более не сохну по принцессе экранов тридцатых годов. Но этот образ – единственное, что пришло в голову. Хотя у Мухи не было кудряшек, и лицо было скорее острое, чем круглое. Я ж говорю, страшненькая она. Да и платье на ней старомодное, как из бабусиного сундука.
– И что ты, Макс, делал в моем шкафу? – уперев руки в боки, спросила девчонка. – Да еще в таком виде!
Муха презрительно сморщила нос. Я глянул на руки, оттянул рубашку и бросил взгляд на кеды. Не поспоришь – выглядел я, как свинья!
– Ты, наверное, мне всю одежду замарал!
– В шкафу?! – запоздало понял я.
– Ну, а где же еще! – фыркнула Муха.
Я оглянулся. Действительно, за моей спиной был обычный платяной шкаф. Правда, необычного светло-синего цвета. Медная круглая ручка поблескивала новизной, а краска на дверцах была новенькой, без единой трещинки. Я дотронулся до дверцы, и пальцы узнали ее. Да, именно она привела меня из пещеры сюда. А еще я мог поклясться, что это была та же самая дверь, что охраняла подвал в доме Паучихи!
– Ты очень грязный. Очень странный. Очень мерзкий! – выпалила Муха.
– И правда, все это выглядит крайне странно, – согласился я. – Это дом твоей бабушки?
Я потянул первое попавшееся из шкафа, и это оказались странные невнятные панталоны с рюшами.
Девочка покраснела как томат, сдвинула брови и схватила увесистый подсвечник.
– Не смей трогать мои вещи! – перехватив грозное орудие, крикнула она.
Я выронил панталоны и огляделся, ища пути отступления. Тканевые обои, тяжелые портьеры, китайские вазы со свежими цветами, плюшевый медведь с вязаным шарфом, книги, софа, окно, улица… Взгляд замер. Что-то показалось мне странным. Позабыв о подсвечнике в тонких ручонках девицы, я сделал пару шагов и уткнулся носом в стекло.
Передо мной змеилась мостовая, петляя между домами, улочки паутинкой растекались до горизонта. Вдали виднелся шпиль церквушки, часы на мэрии, красная черепица крыш. Все было словно и знакомое, но и одновременно с этим чужое. Холодок пробежал по спине.
– Это Амбертон? – неуверенно спросил я.
Муха хмыкнула, закрывая шкаф.
– Это Миллвиль. Ты еще и не местный? Сирота? Каторжник? Беглец?
Я молча разглядывал улицу.
– Миллвиль, – словно попробовал я слово на вкус, – А Амбертон рядом?
– Не знаю, зачем я с тобой говорю. На моем месте любая приличная леди давно бы вызвала полисмена…
– Амбертон далеко? – перебил я жужжание.
– Какая наглость! Но я отвечу. Никакого Амбертона на много миль вокруг нет! Иначе я бы знала!
– Ты уверена?
– Конечно! Ведь я бы точно запомнила город с таким же именем, как у меня!
Я обернулся. Муха стояла, задрав нос, и не выпускала из костлявых рук подсвечник.
– Тебя зовут Амбертон? – удивленно спросил я. – Похоже, твои родители те еще шутники.
Я еще раз глянул в окно и наконец-то увидел то, чего ждал: прохожих. Сердце упало в пятки. Я кинулся к шкафу, распахнул его, но там были лишь плечики с одеждой, полки с тряпками и коробки – наверное, со шляпками. Я испустил протяжный стон, словно раненый зверь, и попытался все равно протиснуться между платьями и панталонами Ширли Темпл. Вдруг тут, как у Льюиса? Опа – и в Нарнии! Или как у другого Льюиса: опа – и в норе белого кролика! Любой «опа» мне подходил, главное – чтобы вернул домой.
Не успел я даже убрать вторую ногу с ковра, как жар опалил затылок, и искры посыпались из глаз.
Что-то тяжелое опустилось на мою голову, и мир распался на осколки. В последний момент я уяснил, что не следует игнорировать подсвечник в руке женщины. Даже если она – надоедливая жужжащая муха. Особенно если она надоедливая жужжащая муха…
Сначала пришла боль, затем звук, и лишь после я разлепил глаза и увидел перед собой ненавистное острое личико с двумя косичками, похожими на крысиные хвостики.
– Очнулся, мистер вор?
– Тебя не существует, – промямлил я.
– А вот это совсем не вежливо! Не стоит притворяться безумным. Я тебе не верю!
Девчонка оттопырила указательный палец и погрозила мне.
– Какой сегодня год? – скрипя зубами от раздражения и боли, прошипел я.
– Тот же, что и вчера, – не унималась мелкая поганка.
– Просто ответь! – рыкнул я, потер затылок и уселся, прислонившись к шкафу.
– Как грубо! – округлив глаза и вздернув носик, девчонка демонстративно отвернулась, уселась на стул и открыла лежащую рядом книгу, старательно делая вид, что меня не существует.
Присмотревшись, я прочел имя на корешке.
– Любишь Уэллса?
– Еще бы! – радостно воскликнула девчонка, но тут же осеклась и нахмурилась.
– Можно посмотреть? – как можно спокойнее спросил я.
– Она без картинок, – неуверенно сказала Муха, и я понял, что меня записали в безграмотные.
– Вообще-то я умею читать. Да и Уэллса прочел всего. Я даже «Мировой мозг» читал!
– Вот ты враль! – не поверила Муха. – Во-первых, такой книги у него нет. А во-вторых, если ты такой образованный, то почему лазаешь по чужим шкафам в таком виде?
– Как это нет? Есть!
– Если бы она была, то была бы у моего папы. У него полное собрание!
Ну вот, похоже, время начало немного проясняться.
– Насчет шкафа и одежды. Это вышло случайно, – буркнул я и добавил: – Я из будущего.
Девчонка распахнула и без того огромные глаза, открыла рот, а потом залилась звонким смехом. Просмеявшись, она утерла глаза рукой.
– Пожалуй, это самое оригинальное воровское оправдание из тех, что я слышала.
– И много воров ты слышала?
Девочка задумалась и нехотя призналась:
– Ты первый.
– То есть ни одного. Потому что я НЕ вор. А вот ты огрела меня по голове. И это нападение.
– Вот уж дудки, – Муха сдвинула брови. – Это самозащита!
– Не веришь словам, а этому поверишь?
Я покопался в кармане и, вынув монетку, бросил девчонке. Муха на удивление ловко поймала ее и внимательно посмотрела. Она даже книгу отложила. Нехорошее предчувствие ухнуло в животе.
– Ну, так дашь книгу посмотреть?
– Это еще ничего не доказывает. Может, ты фальшивомонетчик! Но книгу я тебе дам, – ответила Муха, и теперь в ее голосе я различил нотки сомнения. – Только сначала вымой руки!
Я встал, огляделся и пошлепал в поисках ванной. У Мухи даже дар речи пропал от такой наглости. Она просто сидела и лупала своими зелеными катафотами. А потом соскочила и в три шага оказалась рядом со мной.
– Пошли, покажу, – прищурилась она. – А то вдруг еще чего украдешь.
Я закатил глаза:
– Я еще ничего не украл, – с упором на «ничего» огрызнулся я.
– Еще не украл, – парировала вредина, подчеркивая «еще».
Я тщательно вымыл руки, лицо и даже немного почистил одежду выданной мне платяной щеткой. Пока я приводил себя в порядок, рассматривал бутылочки с шампунями и лосьонами. Нехорошее предчувствие все нарастало. Либо это был сон, либо чья-то дурная шутка, либо в этом доме жили поборники ретро-стиля. В сон я верил куда охотнее. Ведь в подземной пещере запросто могли скопиться газы, и вот с момента, как я «нашел» дверь, я валяюсь без чувств на хладной земле и пребываю в этой странной иллюзии.
– Ну, леди Амбертон, мои руки теперь чисты, как и моя совесть, – я покрутил вымытыми ладонями перед носом Мухи.
– Меня не так зовут, – надулась девчонка.
– А как?
– Амбер Шарлота Стоун. Вообще-то я думала, ты знаешь, раз придумал город из моего имени, – она подумала и добавила. – А если и не знал, то мог и догадаться.