Монстры под лестницей

– Ну, помнишь, перед тем, как тебя постирали, помыли. Вода. Мокро. Ты был безвольный.

Я высунул язык набок и закатил глаза, пытаясь изобразить состояние Атты. В глазах монстра блеснул огонек понимания.

– Атта заммммерррр!

И монстр брыкнулся на пол, в тот же миг превратившись в чучело, которое легко принять за игрушку. Из тех, что не массовые, а штучные авторские, с пугающей красотой, полученной в наследство от безумия создателя.

– Да! – я радостно хлопнул в ладоши. – Где ты научился такому фокусу?

– Макс учить Атта замеррреть, – поднявшись, пояснил монстр.

– Но я не учил тебя, – озадаченно покачал я головой.

– Макс учить Атта до отъезда, – настаивал монстр.

– Я только приехал – видимо, стирка свернула тебе память…

– Макс учить Атта!

Спорить не было времени. Главное, что мой странный, но милый друг понял, что мне от него нужно.

– Слушай меня внимательно, Атта, если хочешь сегодня поесть…

Когда я увидел накрытый в гостиной стол, то даже слегка устыдился темным мыслям о тетушке Ви. Хрустящая скатерть волнами стекала к полу, а на ней, как белые волшебные корабли в дрейфе, стояли блюда с ароматными яствами. Румяная курица топорщила аппетитные обрубки ног, пирамидки канапе ласкали взор, разноцветные салаты, запеченный картофель и яблоки. Я полной грудью вдохнул божественный аромат, и голодный зверь, живущий в моем животе, довольно заурчал на всю комнату.

– Мой руки и садись пировать, – улыбнулась Кэр, оглядела меня и нахмурилась: – А ты не слишком уже староват, чтобы тянуть за стол игрушки?

– Игрушки? – заинтересовалась Ви, снимая фартук (даже тут каждый ее жест был словно кадр из фильма), и подошла ко мне. – Обожаю игрушки! Но только особенные!

Браслеты звякнули, блеснули, и замерший монстр перешел в ее руки.

– Какая любопытная вещица, – вынесла вердикт Вивиан, рассмотрев Атту со всех сторон и даже заглянув ему под хвост.

Я даже дышать перестал. Хоть бы Атта ее не цапнул. Пусть мой маленький друг продержится еще немного, а потом я найду способ стянуть со стола для него пару кусков.

– Первоклассная работа, – кивнула она Кэр и ехидно добавила: – Твоя?

Та лишь покачала головой:

– От старых жильцов, Макс нашел в подвале. После стирки выглядеть стал намного лучше. Но все равно за столом игрушкам не место.

– Ты слишком сурова, – отмахнулась Ви. – Только глянь! Какая шерсть, какой смелый микс аквамарина и южной фиалки! – продолжала осмотр Ви, уворачиваясь от моих жалких попыток вернуть Атту. – Даже зубы и язык есть! – восторженно воскликнула Ви, раскрывая пасть монстра и разглядывая клыки. – Это явно авторская работа!

Я с ужасом наблюдал, как Вивиан копается в пасте монстра!

– Я просто обязана узнать, кто его сделал! Это ж милейше-жутейше! Эстетично, аккуратно. Это лицо-морда просто находка: та самая крипота, которую не видят дети, но от которой у взрослых мурашки. Легкий освежающий ужасок из подсознания.

Вивиан вздохнула и повернулась к Кэр:

– Жаль, нигде нет подписи автора! Но, если решишь выкинуть, я заберу!

– Я не собираюсь его выкидывать! – не выдержал я.

– Его? – прищурилась Ви. – Ты дал ему имя? Ты призвал его в наш мир?

Я уставился на Вивиан, разинув рот, подозревая, что передо мной ведьма, раскрывшая тайну моего монстра! Но тут эта сверкающая сотней страз и граней женщина рассмеялась.

– Вивиен, верни ребенку игрушку и садись за стол, – вмешалась Кэр. – А ты, ребенок, убери уже этого трансцендентного монстра с моих глаз и мой руки.

Ви нехотя протянула мне пришибленного, окоченелого Атту и вышла, Кэр тоже направилась на кухню, чтобы вынуть пирог из духовки.

Воспользовавшись моментом, я скользнул к зефирному столу и, подняв край скатерти, усадил монстра на пол. Атта захрипел, зачмокал, вытер пасть обеими лапками и состроил мордочку похлеще, чем у кота из «Шрека». А затем задрал голову и шумно втянул запахи.

– Есть!

Я еле поймал его: монстр шипел и вырывался, стараясь запрыгнуть на стол.

– Потерпи еще немного и замри. Сиди тут тихо, – быстро зашептал я, запихивая монстра обратно под стол. – Не трогай никого за ноги, кроме меня, не высовывайся и молчи. Иначе Ви тебя заберет и продаст каким-нибудь мерзким коллекционерам!

Атта ощерился и заворчал. Ему явно не хотелось попасть к этим страшным людям!

Я поднялся, опустил осторожно скатерть, и тут монстр ухватил меня за ногу. Вздохнув, я стянул с крайнего блюда три палочки с нанизанными кусочками сыра, ветчины, хлеба и оливок и подсунул под стол. Спустя мгновение лохматая фиолетовая лапа выкинула из-под стола голые шпажки, следом выплюнув и оливки.

– Макс, времена, когда кидали кости под стол, остались в далеком прошлом. Будь добр, не сори.

– Да, мам, – сконфузился я и быстро поднял объедки монстра.

Тем временем Атта уже дергал меня за носок, требуя продолжения банкета. Облокотившись на стул, я пытался второй ногой избавиться от этого лохматого террориста. Наконец-то пришла Ви, и мы все уселись ужинать.

– Очень вкусная курица, – утаскивая третий кусок под недоуменные взгляды женщин, пояснил я. – Просто тает во рту! Так бы все и проглотил!

Про то, что тает она во рту монстра, я пояснять не стал. Потрясений им и так хватит. Благо, хоть не заметили, что я проглатываю все не только быстро, но и бесследно, не оставляя костей.

– Растущий организм, – хихикнула Кэр. – Оставь место для черничного пирога.

– Без проблем, ма, – улыбнулся я.

Чего-чего, а места под еду у меня было с избытком. Целая бездонная бочка внутри одного отдельно взятого монстра!

Когда наступила ночь, мой лохматый приятель, сытый и довольный, спрятался под кровать. И сегодня я ложился спать без страха: ведь теперь я знал, кто живет в темноте. А дурацкий кошмар про часы я постарался выкинуть из памяти или закопать поглубже. Сегодня мне было спокойно. Тревога и неясный зуд прошли, туман в голове рассеялся, гул смолк. Наконец-то я был спокоен, сыт и доволен. И теперь у меня был потрясающий друг – настоящий живой монстр фиолетово-аквамаринового цвета!

– Доброй ночи, Макс, – заглянула Кэр и улыбнулась, посмотрев на выключенный светильник-уточку. – Включить свет?

– Не надо, это ж для малышни. Споки, ма.

Я зевнул и, натянув одеяло, забылся сладким сном.

Проснулся я неожиданно. Как будто под чьим-то взглядом. Сон как ветром сдуло. Тишина окутала комнату, я слышал лишь свое дыхание. Вытаращив глаза, я посмотрел на потолок, в сторону шкафа. Ничего подозрительного. Прозрачная занавеска слегка дрожала в объятиях ночного ветерка, а старый вяз за окном баюкал звезды на ветвях.

Я почесал затылок. Какие странные мысли, словно Шекспира объелся. Его нам читали в школе, а потом на дом задали. Тягомотина страшная.

Стоп. За моим окном нет никакого дерева! Вяз растет совсем с другой стороны дома! Тень по ту сторону стала гуще. Удлиненный силуэт, что я принял за дерево, стал четче. От «ствола» отделилась «ветвь» и потянулась к стеклу. Я инстинктивно вцепился в одеяло и подтянул колени, вжимаясь в подушку. Сердце бешено заколотилось и, казалось, было готово выскочить через уши.

– Атта, – прошептал я.

Но слова так и не прозвучали. Я лишь открывал рот, как выброшенная на песок рыба, а звенящая пустота глушила все звуки, поглощала и втягивала. Казалось, что самым громким сейчас было мое дыхание, но и оно стихло. А ветка-рука становилась все длиннее. Теперь я отчетливо видел ее. Без малейшей заминки уродливые пальцы, похожие на криво отточенные карандаши, прошли сквозь стекло, сползли с подоконника на стену, коснулись пола и потекли в сторону моей кровати.

Я, как кролик, следил за этой уродливой змеей, парализованный собственным страхом. И больше всего я боялся поднять взгляд и посмотреть в окно на того, кому принадлежал этот чудовищный отросток.

На миг клешня исчезла, но тут же возникла у самого края постели, подобно кобре. Кривые пальцы подрагивали в воздухе, ощупывали его, будто втягивали информацию, касались скрытых нитей бытия. Угольно-черные в робком свете луны и звезд, они на секунду замерли и молниеносно опустилась на кровать, вонзив острые когти в матрас. Я хотел закричать, но не мог. Ужас выпил мой голос до последнего звука. Даже мычания не оставил.