Черноводье

— Привет! — сказал я, взобравшись на крышу по крутой винтовой лестнице. Она повернулась и закрыла книгу, одарив меня только вопросительным взглядом, но не приветствием.

— Ник сказал мне, что ты можешь мне помочь поговорить с Кирой, — продолжил я.

— Могу, — ответила она. — Если удастся ее найти. Она ведь…

— Лана говорила мне о монастыре в Тарсине, — неуверенно проговорил я.

Лицо Ксай на секунду сморщилось, словно я упомянул о чем-то для нее неприятном.

— Эта Лана, ты давно ее знаешь? — спросила девушка.

На секунду я замялся.

— Давно, — ответил я. — Мы в Кернадале познакомились года два назад, когда я только попал сюда.

Мне показалось странным, что она спросила. Причем вообще здесь Лана?

— Она была девушкой тамошнего главного, да? — спросила Ксай.

— Э… нет, — ответил я. И тут же сам засомневался: а точно? Я никогда не слышал о том, чтобы между Ланой и Сергеем что-то было, кроме обычного теплого отношения. Он опекал ее, единственную в Кернадале девушку-егеря, но точно ли в этом не было чего-то большего? Я не мог уверенно ответить, что не было.

— Мне кажется, это неважно. — добавил я и, кажется, покраснел при этом.

— А и правда, какая разница? — ответила Ксай. встав со стула. Хотя странно, правда, что ты приехал за ней черт знает куда, а, в сущности, почти ничего о ней не знаешь?

— Я приехал сюда не за ней, — твердо сказал я. — Я приехал, потому что хочу найти Киру.

— Но ведь это Лана сказала тебе о ней, верно? — продолжила Ксай, и в ее голосе послышалось что-то, похожее на плохо скрываемую досаду.

— Ты хочешь сказать, что это неправда? — переспросил я.

— Вовсе нет, — она пожала плечами. — Но манипулировать людьми можно и при помощи правды. Главное — выдать ее в подходящий момент.

— То есть, она мной манипулирует? — спросил я.

— Если бы только тобой, — вздохнула Ксай, протягивая мне обе ладони. — Ладно, давай сюда руки.

Едва я коснулся ее холодных тонких пальцев, как меня словно ударило по голове тяжелой черной подушкой. Я хотел повернуть голову туда, откуда пришел удар, но там ничего не было. И не было Ксай, и не было крыши дворца, и, кажется, не было даже моей головы.

Я потерял всякую связь с реальностью: я был нигде, и не факт, что я вообще был. Тьма вокруг меня клубилась и шевелилась, в ней слышались пугающие шорохи, словно в погруженном во тьму старом доме, населенном крысами.

Секунду спустя я увидел среди этой тьмы слабый мерцающий зеленоватый огонек: словно светлячок подлетел ко мне и остановился неподалеку. Я хотел протянуть к нему руку, но рук не было, и подплыть к нему ближе я тоже не мог. Огонек моргнул, а затем я услышал голос.

— Ты все-таки пришел… — произнес он, и в нем мне послышалась трудновыразимая смесь чувств: радость встречи, сожаление, мучительное волнение и сжимающая горло горечь. А еще, кажется, был страх.

Никаких сомнений: это был голос Киры. Я вздрогнул.

— Ты жива? — произнес я. До самого последнего момента я не до конца верил в это.

— Наверное, — ответила она с заметным сомнением в голосе. — Это неважно. Не главное. Подожди.

Она запиналась так, словно ей было тяжело дышать.

— Я люблю тебя, Кира, — проговорил я. Мне очень важно было ей это сказать, ведь раньше я этого так и не сделал.

— Потом, — прошептала она. — Это не главное.

Я хотел возмутиться тем, что как же это может быть не главным, но почувствовал, что это сейчас неуместно. К тому же в ее голосе мне послышалось, что она была рада это слышать.

— Ты в большой опасности, — сказала она. — Не только ты — все.

— Все в Монланде? — уточнил я. Я хотел добавить, что черт с ним, с Монландом, если мы выберемся отсюда, если сможем быть вместе. Но Кира не дала мне продолжить.

— Нет, — ответила она. — Все вообще в мире. Ты, я, твои родители, твоя девушка. Вообще все.

— Какая девушка? Причем здесь? — начал я, не сразу даже осознав, что речь идет об оставшейся в Москве Алине, которую я не видел три года и теперь почти уже забыл.

— Это тоже неважно, — отрезала Кира. — Слушай, все это ошибка. Большая ошибка. Я видела. Мне тяжело говорить. Мысли путаются. Здесь начинаешь мыслить по-другому.

— Попробуй объяснить, — попросил я. — Что за ошибка? Как она может угрожать нашему миру?

Огонек разгорелся чуть ярче и замерцал. Мне показалось, что это Кира собирается с мыслями, чтобы все мне рассказать, но ответа ее я так и не услышал. В следующую секунду пространство между мной и светлячком прорезала ослепительная голубая молния. Послышался громкий треск, запахло паленым, и мгновение спустя я уже сидел на холодном камне дворцовой крыши, судорожно глотая ртом воздух, и сжимая в своих вспотевших руках изящные ладони Ксай.

— Абонент не отвечает или временно недоступен, — проговорила она, иронично приподняв бровь.

— Верни ее! Верни все! — задыхаясь от гнева и бессилия, я схватил Ксай за кожаный воротник куртки, едва не оторвав его. Едва уловимым движением, она вывернулась из захвата, оставив лишь куртку в моих руках.

— Ты с ума сошел⁈ — воскликнула она. — Кто-то связь разорвал! И я даже знаю, кто.

— Кто же? — спросил я.

— Грановский, — Ксай поморщилась, словно сказала что-то неприличное. — Или кто-то из его агентов. Сергей, например.

— Сергей — агент Грановского? — кажется, глаза у меня полезли на лоб.

Она кивнула.

— Пойдем, поговорим еще с Ником, — сказала она. — Кажется, тебе стоит кое-что увидеть.