Чернозимье

— Я бы сказал несколько иначе, — ответил капитан, оглянувшись на стоявшего рядом с ним пикинера. — Гарнизон выразил желание примкнуть к освободительному походу его светлости, герцога Тарсинского. Боюсь, в текущей ситуации мы не можем оказать такое воздействие на солдат, которое побудило бы их отказаться от этого намерения и сражаться с герцогскими войсками, буде они атакуют. У многих людей были родственники в Кирхайме и окрестностях. Все спрашивают, почему его величество ничего не сделал. Я пытался… мы все пытались привести части к повиновению, но…

Капитан развел руками. Хорн сжал побледневшими пальцами столешницу, а затем отшвырнул пистолет и тяжело опустился на стул.

— Переиграл ты меня, парень, — произнес он, на секунду подняв на меня глаза.

— Это ваш регент сам себя переиграл, — ответил я. Мне было даже жаль служаку Хорна. — Когда власть ничего не делает, чтоб погасить пожар, люди всегда найдут более расторопного пожарного. Полагаю, я уже не арестован?

— Полагаю, теперь арестован я, — ответил Хорн. Капитан не стал ничего ему на это возражать.

—…и никакая нежить не устоит перед нами! — раздался за окном кабинета голос герцога. Вот уже минут десять он говорил перед своими новыми бойцами речь хорошо поставленным командирским голосом, перекрикивая вой зимнего ветра. Я даже позавидовал его способностям, вспомнив, как сам чуть не сорвал голос, выступая перед куда меньшей аудиторией в Кернадале. Надо бы посмотреть, нет ли в моем меню перка «Луженая глотка», или чего-то подобного. В мире, где мегафоны и усилители изобретут еще не скоро, это, без всяких шуток, важное умение для лидера.

В кабинете Хорна сидели мы с Кирой: я на его потрепанном столе, Кира в своем меховом плаще — на парапете узкого окна.

— Я видела, что все будет именно так, — произнесла она.

— То есть, ты… в общем-то использовала меня, — ответил я. — Меня ведь Хорн вполне мог успеть расстрелять.

— А меня могла растерзать нежить возле Кирхайма, — ответила она, пожав плечами. — Не нужно делать вид, что ты один рискуешь жизнью. И потом… нет, я знала, что он тебя не расстреляет. Что ты не умрешь так.

— Может быть, ты знаешь, и как я умру?

— Может быть, и знаю, — Кира улыбнулась уголками рта.

Почему-то от этой улыбки холодок пробежал по моей коже. Нет, черт возьми, пожалуй, я бы не хотел знать.

— Я просто говорю то, что видела, — спокойно прибавила Кира. — Я видела, что Ник падет. Все, во что он верил, превратится в прах. Перед смертью он убедится в том, что жестоко ошибался. И среди тех, кто победит его, будет Ри. И я.

— А я?

— Ты тоже сыграешь некую важную роль, — сказала она. — Без тебя Ри не справится. Прости, это все, что я знаю.

— Ну, это немало, — сказал я. — И это очень обнадеживает.

— За это меня и держат, — на этот раз Кира улыбнулась чуть шире. — За то, что я обнадеживаю.

Вскоре вслед за этим на лестнице послышались шаги, и в дверях появился сам герцог в сопровождении свиты, среди которой находилось теперь и несколько бывших хорновых капитанов, а также — Макс, ныне поручик, командующий кавалерийским отрядом, костяк которого составили бывшие «Черные драгуны».

— Все идет как нельзя лучше, — провозгласил он, усевшись за стол командора, в то время как офицеры разместились перед ним полукругом.— –Основная королевская армия сейчас еще не собрана, так что теперь у нас достаточно сил, чтобы идти на Карнару.

Я с трудом удержался от того, чтобы задать вопрос. Но один из полковых командиров Тарсина, все же его задал.

— На Карнару, ваша светлость? — деликатно поинтересовался он. — Но ведь, основной целью похода является Кирхайм, и предполагался поход против нежити.

«А не против людей», — добавил бы я на его месте, но он этого делать благоразумно не стал.

— Безусловно, — ответил Рихард твердо. — Однако мы не можем оставлять в тылу армию, которая может в любой момент ударить в спину. Новость о том, что случилось сегодня, дойдет до Карнары быстро и перепугает там всех до смерти. Регент пойдет на что угодно, лишь бы от нас избавиться.

— Не лучше ли отправить к карнарскому двору посольство? — деликатно поинтересовался самый пожилой из офицеров, сухопарый, седовласый и бритый в отличие от остальных. Чем-то он походил на Суворова, каким его обычно изображают на портретах.

— Нет, — твердо ответил герцог. — Они ухватятся за переговоры, как за предлог, чтобы потянуться время и собрать армию. Мы должны контролировать ситуацию, контролировать всю страну, чтобы развернуть свои силы против нежити.

«Ну, понятно» — вздохнул я про себя. Мне, все-таки, пришлось влезть в разборки между двумя людскими государствами, и это в самый неудачный для таких дел момент. Но больше всего меня укололо то, насколько завороженно на него смотрела Кира — точно наблюдала явление божества.

Мне сразу вспомнилась наша ночь в лесу под Кирхаймом. Может быть, стоило тогда повести себя иначе, чтобы сейчас наслаждаться зрелищем невидимых рогов над его сияющим шлемом? Нет, пожалуй, это было бы слишком мелко.

— Вы что-то хотите сказать, ваше высокоинородие? — обратился герцог ко мне. Очевидно, вся гамма моих чувств слишком явственно проступила у меня на лице.

— Я полагаю, что регент едва ли выступит против вас до того, как станет ясен исход вашего противостояния с нежитью, — сказал я.

— Вы хотите сказать, «нашего противостояния»? — произнес его светлость с нажимом. — Или вы не планируете принимать в нем участие?

— Разумеется, нашего, — согласился я равнодушно. — Так или иначе, ударить нам в тыл он не решится. Не раньше, чем мы покончим с Ником.

— А после победы над нежитью я с ним столкнуться тоже не хочу, — ответил герцог. — Чтобы он разбил мою поредевшую армию и присвоил себе мою победу? Этого не будет. Мое решение твердое, сначала — регент, затем — нежить. Обсуждать мы будем только детали.

Детали обсуждали до вечера, но я в этом участия почти не принимал.

Вечером того же дня я отправлял в Кернадал обоз с герцогскими припасами, во главе которого ехал Тим. Выглядел парень слегка насупленным: сперва его не взяли на вылазку в Кирхайм, а теперь и вовсе нарядили сопровождать телеги с рожью в то время, пока остальные будут добывать себе славу и экспу. Я парня понимал, потому хотел попрощаться с ним как можно более тепло, чтоб не обижался.