Хрустальный дождь

Над хаосом карнавала взлетел новый вопль. Джером локтями проложил себе дорогу к началу улицы. Пеппера он больше не видел, но навстречу ему попалась гордо вышагивающая женщина в костюме павлина, встреченная им раньше. Позади нее размахивали жезлами с лентами несколько других женщин, одетых птицами.

Из переулков донеслось еще несколько выстрелов. Люди замерли на месте. Даже звон жестяных посудин стих, когда навстречу трем женщинам в костюмах попугаев двинулись полтора десятка мужчин в бамбуковых масках, увенчанных синими перьями.

– Ацтеки! – завопил Джером, воспользовавшись моментом тишины.

Мужчины в масках выхватили дубинки и сети. Тот, который бежал впереди остальных, сбил с ног одну из женщин. Двое других накинули на нее сеть и потащили в сторону, туда, где на улице показались другие ацтеки. Джером развернулся. Между зданиями на окраинах города тоже виднелись вражеские воины, оба конца набережной были перекрыты. Все население Брангстана оказалось заперто на набережной сотнями ацтеков. Воины начали бить горожан дубинками и утаскивать в своих сетях, действуя с отработанной быстротой и спокойствием; они никому не давали скрыться. Под крики и детский плач люди начали давить друг друга. В воздухе разлился кислый запах страха.

В нескольких сотнях футов от Джерома двое фермеров с мачете кинулись на ацтека, но тут же были застрелены. По камням побежала кровь. К пирсу бежал джамби на объятых огнем ходулях. Джамби зашатался, упал и уже не поднялся.

Толпа отхлынула к берегу: несколько тысяч человек пятились от ацтеков и их оружия. Джером с трудом устоял на ногах.

Неожиданно чья-то рука ухватила его за воротник, и Джером завизжал.

– Тихо. – Пеппер подхватил Джерома, зажал под мышкой и побежал к причалу. Ноги Джерома цепляли тех, мимо кого они бежали; Пеппер только один раз остановился, чтобы выстрелить из своего бесшумного пистолета в ацтека, который слишком далеко углубился в толпу. Тот схватился за ногу и упал, и люди затоптали его.

Пеппер побежал по причалу к паровому катеру, но Джером начал вырываться.

– Возьми парусную лодку, – крикнул он, показывая на «Люситу». – Паровой катер слишком долго раскочегаривать.

Пеппер выпустил его, и Джером пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие. Ему в ногу воткнулась заноза, но он этого почти не заметил и сразу прыгнул в отцовскую лодку.

Мачта начала раскачиваться.

– Мистер Пеппер, – спросил Джером, – а как насчет моей мамы?

Пеппер бросил кормовой фалинь в кокпит. Конец веревки хлестнул Джерома по щеке. Пеппер пробежал по причалу и ухватил обеими руками носовой и средний фалини, сильно дернул, и гвозди, удерживавшие скобу, с визгом вылетели.

– Пеппер! Мне нужно ее найти! – Руки Джерома тряслись, и он ухватился за мачту. – Она там, где ацтеки! Что они с ней сделают?

Пеппер оттолкнул лодку от причала и вскочил в нее, заставив корму осесть. Джером переместился, чтобы восстановить равновесие. Еще несколько человек из толпы прыгнули в лодки. На палубе парового катера скопилось уже много народа, а из бойлера еще только начинал сочиться пар.

Джером перебежал на корму и ухватился за деревянный край планширя. Пеппер нашел весла, вставил их в уключины и начал грести. Каждый сильный рывок бросал лодку прочь от причала.

– Приходится делать то, что можешь, – наконец ответил Джерому Пеппер. – Если надумаешь прыгать, сейчас как раз подходящий момент.

Весла опустились в воду, поднялись, разбрызгивая воду, опустились снова.

– Я боюсь, – сказал готовый заплакать Джером с задней банки. Глаза у него щипало.

– Опусти румпель в воду и управляй, – сказал Пеппер. Джером обернулся и распутал веревку, удерживающую овальный руль; руль с плеском упал в воду.

Несколько ацтеков в стеганых доспехах выстроились на набережной и стали целиться из ружей в отплывающих. Пеппер перестал грести, его пистолет несколько раз выстрелил, и трое ацтеков упали; один из них свалился в воду, остальные поспешили в укрытие.

– Ты знаешь, как поставить парус? – спросил Пеппер.

– Ага.

– Так давай.

Джером пробрался к мачте и стал отвязывать парус, стараясь при этом не мешать Пепперу. Тот греб как сумасшедший, направляя лодку по ветру. Парус лег на борт, часть его окунулась в воду.

Папа страшно ругался бы…

Джером молча плакал, вытирая глаза рукавом, но все-таки натянул парус, хотя ветер рвал его из рук. Рея развернулась, чуть не ударив Джерома; когда он привязал ее, Пеппер сложил весла и взялся за руль, одной рукой управляя парусом и разворачивая его так, чтобы он был ближе к корпусу.

«Люсита» накренилась и пошла быстрее. Пеппер, все такой же спокойный и серьезный, направлял лодку прочь от берега.

Солнце палило немилосердно. За последние двадцать минут Пеппер не сказал ни слова: он лежал у кокпита, одной ногой удерживая руль, сунув руку за пазуху, а другую опустив в воду. Они на самом деле никуда не направлялись, просто снова и снова кружили вокруг какой-то воображаемой точки в океане.

Периодически Пеппер доставал свой бинокль в резиновом футляре и смотрел в сторону Брангстана.

Однажды лодка приблизилась к отмели у рифа Северана, но Пеппер, похоже, не нуждался в предостережении: он резко переменил галс, так что рея круто развернулась, а парус захлопал на ветру. Должно быть, Пеппер хорошо знал прибрежные воды.

Тугой узел внутри у Джерома грозил снова вызвать слезы. Он оставил мать в Брангстане на смерть, а отца – попавшим в ловушку у них дома. Он видел, как люди умирают. В них стреляли, их захватывали ацтеки… Джером поежился. Воспоминание о крови, стекающей в канаву, словно вода, чувствовал он, останется с ним на всю жизнь.

И сделать он ничего не мог. Джером никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным.

– Как это тебе удается? – спросил он Пеппера.

– Что именно? – Пеппер моргнул своими серыми глазами и огляделся.

– Оставаться спокойным.

– А черт его знает, – пробормотал Пеппер. – Единственный выбор – это завизжать. – Он осмотрел горизонт. – Похоже на то, что никому больше не удалось выйти в море.

Так вот чего они дожидались…

Пеппер сел и повернул руль. Нос «Люситы» повернулся в сторону рифа франчи.

– Откуда ты? – спросил Джером. – Из Кэпитол-сити? Пеппер покачал головой.

– Из гораздо более далеких краев.

– Насколько более далеких?

– Чему тебя учили в школе – откуда мы все явились?

В школе? В школе учили тому же, о чем рассказывала мама…

– Мы пробрались по червоточине в небе, – сказал Джером. – Ты тоже из червоточины?

Пеппер кивнул.

– Мы жили в разных местах. Некоторые поселились на орбите, другие – на поверхности планеты. Многие из тех, кто происходит с Карибов, выбрали Нанагаду с ее экваториальным солнцем и покоем. Мы были просто группой повстанцев из лагерей беженцев и из рыбацких деревень, рассчитывавших, что в этом далеком уголке удастся скрыться ото всех. – Пеппер потянулся, и банка под ним слегка прогнулась. Он посмотрел на воду и продолжал: – Очень немногие на Земле знали, что мы здесь. Да и жители орбитальных поселений часто не подозревали, что острова и джунгли вдоль побережья обитаемы. Раньше были лучшие времена. – Он вздохнул. – До того, как червоточина была уничтожена.

Пеппер говорил так, словно сам был свидетелем этого.

– Рассказывают, что и отцы-прародители, и машины не пережили те времена, – сказал Джером. – Как получилось, что ты появился здесь?

– Тебе говорили неправду, – сказал Пеппер. – Те из нас, кто был хорошо защищен, кто знал, что должно случиться, выжили и при Импульсе, и при ядерных взрывах, и во время искусственно вызванных эпидемий, когда погибло большинство. Выжили немногие: несколько теоклей, лоа и такие, как я. Некоторые бежали в спасательных шлюпках. Впрочем, трехсот лет полета в космосе вполне достаточно, чтобы свихнуться. – Он фыркнул. – Вот и результат: выжили по большей части те, кто поселился на поверхности планеты.