Страница 3 из 12
Крокстон не заставил капитана повторять эти слова, довольно неумело отдал честь и спустился на берег. Через час он вернулся с племянником — хрупким, худеньким мальчиком, робким, растерянным, совершенно не похожим на дядю.
— Эй, смельчак, веселее! — пытался подбодрить его Крокстон. — Нас тут не съедят, черт побери! А впрочем, еще можно вернуться.
— Нет, нет, не надо! — торопливо ответил мальчик. — Бог защитит нас!
В тот же день матрос Крокстон и юнга Стиггс были внесены в списки экипажа.
На другое утро, в пять часов в топках парохода развели огонь, палуба задрожала от вибрации, пар со свистом вырвался из клапанов. Настал час отплытия.
Несмотря па ранний час, на набережных и на мосту собралось много народу: всем хотелось проводить корабль отважных. Винсент Плейфейр пришел обнять капитана Джеймса. Приняв позу почтенного римлянина из старых времен, он наградил племянника двумя крепкими поцелуями, что, должно быть, свидетельствовало о возвышенности его чувств.
— Ну, отправляйся, Джеймс, — сказал он, — и возвращайся скорее. А главное, не стесняйся использовать выгоды твоего положения. Продавай дороже, покупай дешевле, и тогда ты заслужишь уважение своего дяди.
На этом пожелании, заимствованном, видимо, из «Учебника умелого коммерсанта», дядя с племянником расстались, а провожающие покинули корабль.
В это самое время Крокстон и Джон Стиггс стояли вместе на баке.
— Все идет как нельзя лучше, — говорил Крокстон. — Меньше чем через два часа мы будем в открытом море. Думаю, путешествие, которое так хорошо началось, должно быть удачным.
Вместо ответа юнга пожал ему руку.
— Давление в котлах достаточное? — спросил второго помощника капитан.
— Да, капитан.
— Отдать швартовы!
Винты заработали. «Дельфин» прошел мимо кораблей на рейде и двинулся в открытое море. Вслед летели прощальные крики толпы.
Спуск по Клайду прошел без всяких осложнений. Можно сказать, что эта река создана умелыми человеческими руками. За шестьдесят лет, благодаря работе землечерпалок и бесконечной настойчивости людей, ее глубина увеличилась на пятнадцать футов,[16] а ширина между набережными города стала втрое больше. Скоро лес мачт и труб пароходов растаял в дыму и тумане. Грохот молотов в литейных цехах, звуки топора на верфях смолкли в отдалении. Осталось позади селение Партик, заводы уступили место загородным домам, виллам и деревянным домишкам. «Дельфин», уменьшив пары, маневрировал между дамбами, которые удерживали воду выше берегов, а часто и в самых узких проходах — впрочем, это не слишком мешало, так как, в сущности, для судоходной реки более важна глубина.
Корабль, ведомый одним, из самых опытных лоцманов Ирландского моря, уверенно прошел мимо буйков, каменных колонн и биггинов,[17] которыми был обозначен фарватер, затем миновал замок Килпатрик и приблизился к заливу Боулинг.
В четырехстах футах перед ними проступил парящий в воздухе, еле различимый в тумане силуэт замка Дамбартон. И сразу же на левом берегу заплясали на волнах, идущих от «Дельфина», корабли в Порт-Глазго.[18]
Через несколько миль проплыли Гринок, родину Джеймса Уатта,[19] вошли в эстуарий[20] Клайда, переходящий в залив, через который речные воды попадают в Северный пролив.[21] Стало заметнее волнение моря, остались позади живописные берега острова Арран.
Обогнули мыс Кинтайр, разделяющий канал на две части почти по его середине; можно было рассмотреть и остров Рэтлин. Лоцман, сев на шлюпку, переправился на свой тендер,[22] дожидавшийся его в открытом море, и «Дельфин», вверенный теперь капитану, взял Курс на север Ирландии, редко посещаемый кораблями. Скоро берега Европы исчезли из виду, корабль оказался на пустынных просторах океана.
III
В МОРЕ
На «Дельфине» был отличный экипаж — не военные, привыкшие ходить на абордаж, а те, кто хорошо управляется с кораблем. Моряки, люди решительные, но еще и торговые, искали богатства, не славы. Их не интересовало, под каким флагом плыть и за кого сражаться — да, впрочем, и артиллерия состояла из двух малых пушечек, годных лишь для подачи сигналов.
Корабль двигался стремительно. Он вполне оправдал надежды хозяина и капитана и очень скоро вышел за границы британских вод. Никого… Путь открыт… Впрочем, ни один американский корабль и не мог бы атаковать судно под английским флагом. Сопровождать — да, или помешать ему пересечь линию блокады. Но уж не более того. Ну, а Джеймс Плейфейр всем пожертвовал ради скорости своего судна, дабы никто не мог их догнать.
Тем не менее на борту внимательно наблюдали за морем. Несмотря на холод, один из матросов стоял на марсе,[23] готовый сразу дать знать о замеченном на горизонте парусе. Когда наступил вечер, капитан Джеймс дал подробнейшие наставления помощнику, мистеру Мэтью.
— Не держите подолгу вахтенных на марсе, — сказал он. — Они замерзнут, и тогда от них будет мало толку. Почаще меняйте людей.
— Есть, капитан!
— Я бы вам посоветовал взять Крокстона. Этот здоровяк утверждает, что у него отличное зрение: надо проверить. Вы поймете, чего он стоит, поставив его утром на вахту. Пусть подежурит при утреннем тумане. Если случится что-нибудь непредвиденное, меня, я надеюсь, предупредят.
И Джеймс Плейфейр спустился в каюту. Помощник вызвал Крокстона, передал ему приказание;
— Завтра в шесть займешь место вахтенного на марсе фок-мачты.
Вместо ответа Крокстон издал какое-то мычание. Мистер Мэтью отвернулся; и тут моряк пробормотал: «Какой еще марс на мачте?»
Подошел племянник, Джон Стиггс.
— Что случилось, дядюшка? — сказал он ему.
— Ничего, все в порядке, — ответил моряк с принужденной улыбкой. — Паршивый корабль трясет, как вымокшую собаку, и меня что-то мутит.
— Бедняга! — сочувственно сказал племянник.
— Надо же: в мои годы — и морская болезнь! Ну какая же я размазня!.. Ничего, пройдет! А тут еще этот марс фок-мачты…
— И все из-за меня, милый Крокстон…
— Из-за вас и из-за него, — проворчал Крокстон, — но больше ни слова, Джон. Положимся на Господа, он нас не оставит.
Джон Стиггс с Крокстоном вернулись в кубрик, и старый моряк не засыпал до тех пор, пока не убедился, что племянник спит крепким сном.
В шесть утра Крокстон встал и вышел на палубу. Второй помощник приказал ему лезть на мачту и внимательно следить за морем. Моряк подумал немного, но потом, как бы решившись, направился на корму.
— Куда это ты собрался? — закричал мистер Мэтью.
— Так вы же велели, — отвечал Крокстон.
— Я сказал, на марс фок-мачты.
— А я туда и иду.
— Ты что, смеешься? — воскликнул помощник капитана. — Идешь искать марс фок-мачты на бизани? Да ты прямо как сухопутная крыса, которая не умеет ни плести плетку, ни нарастить канат! На какой посудине ты ходил до сих пор, приятель? Отправляйся-ка на марс фок-мачты, живо! На марс фок-мачты, тебе говорят.
Матросы с утренней вахты, прибежавшие на голос второго помощника, разразились хохотом, наблюдая, как Крокстон в замешательстве возвращается с кормы.
— Ну что, — сказал он, глядя на мачту, вершина которой терялась в утреннем тумане, — значит, надо лезть туда, наверх?
— Конечно, — отвечал мистер Мэтью, — и поскорее! О, святой Патрик! Корабль федералистов успеет въехать своим бушпритом[24] нам в борт, прежде чем этот бездельник доберется до места. Лезешь ли ты, наконец?
16
Фут равен 30,48 сантиметра.
17
Биггины — небольшие горки из камней. (Примеч. авт.)
18
Порт-Глазго — небольшой порт на левом берегу эстуария р. Клайд, в нескольких десятках километров западнее города Глазго.
19
Джеймс Уатт (1736–1819) — изобретатель парового двигателя.
20
Эстуарий — глубокий, длинный залив при впадении реки в море.
21
Северный пролив соединяет Ирландское море с Атлантическим океаном.
22
Тендер — одномачтовая яхта.
23
Марс — круглая площадка для вахтенного матроса при соединении мачты со стеньгою (стеньга — продолжение мачты).
24
Бушприт — горизонтальный или наклонный брус, выступающий вперед с носа корабля, который служит для вынесения вперед носовых парусов.