Жупочка стреляет на поражение

– А откуда вы всё это знаете?

– Волей судьбы я оказалась приближена к царской семье. Сама не понимаю, как, – пожала я плечами.

– Меня всегда восхищал король Триас. Я ожидала, что сын будет хоть каплю похож на него... – грустно заговорила о наболевшем Элейн.

– Вам несказанно повезло, что Тео не пошёл в отца! – горячо заверила я. – Вы только представьте, что вся дворцовая детвора – это бастарды вашего мужа! С ума же сойти можно! Да, я понимаю, что не все короли женятся по любви, но такого неуважения к собственной супруге ещё поискать! – кажется, дурман ещё не до конца выветрился из моей головы. – Простите. Вырвалось. Надеюсь, вы забудете всё, что я тут наговорила.

– Нет же, мне очень интересно! – оживилась Элейн, и тут она сложила два и два: – Получается, вы тоже дочь короля Триаса?

– Эх, что уж тут отрицать... – развела я руками.

На этой неловкой ноте наше уединение потревожили два запыхавшихся юноши: синтаец Чен Ли и кваксказец Мухаммед Арр, он же Муха, он же кронпринц Теодор Страз, ой, простите, Старз.

– Оп, а вот и ребята пришли, – я виновато улыбнулась парням. Они поди полдворца перерыли, волновались за меня.

Взгляды у обоих были мстительные, даже несмотря на то, что оба изобразили глубокие поклоны принцессе Элейн.

– Это кто?

– Это мои камерди... Ой! – я опомнилась, что уже не в гриме. – Да так, ребята знакомые, – и я обратилась к испепеляющим меня взглядами мужчинам: – А мы тут с принцессой Элейн беседуем. Я рассказываю о том, что принц Теодор вовсе не чудовище, а вполне замечательный человек. Скажите, да?

– Принц-то замечательный, – процедил сквозь зубы мой замаскированный под рыжего синтаёзу жених, – а вот ты... Ты-ы-ы... – и он изобразил руками, как душит меня.

– Что происходит. Жупочка, он тебе угрожает? – перепугалась принцесса.

– Да нет, – отмахнулась я. – Припугивает просто.

– Да я тебя... – рычал Гедеон.

– Может, позвать стражу?

– Не нужно. Просто я спряталась, когда хотела побыть одна, а ребята меня обыскались и теперь злятся, что я не оставила записки, где меня найти.

– Могла бы и предупредить! – всё ещё агрился Гедеон.

– Могла. Но вы и так рассердились за тот инцидент, и я решила дать вам время остыть, побегать... – блин, опять не то говорю. – А, может, вы нам лучше чаю принесёте? С канапе и пирожными? Посидим, поговорим, – я подмигнула застывшему Тео, типа соглашайся, будем реабилитировать тебя в глазах будущей невесты.

И мой братец, наконец, отмер:

– Какие пирожные предпочитает Её Высочество Элейн?

– Кремовые с кокосовой стружкой. Благодарю.

– А мне тарталеток! – не постеснялась я. – Да побольше! И чаю с тропическими фруктами.

Когда они ушли, Элейн поделилась сомнениями:

– Странные слуги... Поклониться поклонились, но вели себя как высокомерно!

– Простите их. Это они просто на меня злятся.

– Слуги обязаны быть покорными всегда, иначе жди бунта.

Ах, милая Элейн, полностью согласна. Но в том-то и дело, что это не слуги. И я про себя тихонько позлорадствовала, что два принца посланы мной за чаем с угощениями.

– Вы не переживайте, принцесса. Этим бунт не нужен. Однажды вы узнаете, почему.

– Вы говорите загадками...

– Просто отнеситесь к этим двум молодым людям, как к равным. Вот мой вам совет. В конце концов, мы все люди. И не волнуйтесь: наши посиделки останутся в тайне.

– Что ж, попробую. Это будет интересный опыт, как в детстве.

– Вы в детстве дружили с дворовыми ребятами?

– О да! И это было весело! Пока меня не отправили на обучение в пансион.

– Я думала, принцесс учат при дворе?

– Только не младших. Я девятая дочь у маменьки. И только после трагической гибели пятерых старших сестёр на меня стали возлагать какие-то надежды.

– Сочувствую...

Душевный разговор снова прервали ребята, которые заботливо принесли поднос с горой угощений и пузатый чайник на четыре персоны.

– Принцесса, разрешите представить вам моих друзей: это Чен, а это Муха. Чен – мой жених.

– О... Приятно познакомиться, – улыбнулась принцесса. – А Муха тогда чей жених?

И я ляпнула:

– Ваш!

Все трое посмотрели на меня, как на дуру.

– По-шу-ти-ла! – выставив перед собой ладони, произнесла я.

Вдруг Элейн рассмеялась, и смех её был похож на звон маленьких колокольчиков.

– А что? Это идея! – она с интересом посмотрела на чернобрового Муху, который эти самые накладные брови вздёрнул к линии лба и глядел на принцессу, как щенок на тигра. – Ты скромный и даже поинтересовался, какие пирожные я люблю, и принёс их. Плюс энергетика от тебя исходит светлая. Выйду за тебя замуж прямо сейчас! – с акцентом, но весьма уверенно вещала она по-галлийски.

– Но... – я попыталась остановить принцессу, ведь, вероятно, её такое спонтанное решение спровоцировано остатками дурмана.

Но Элейн повысила голос:

– Не надо меня отговаривать! – и уже спокойнее: – Муха, ты ведь ещё не женат?

– Н-нет... – еле ворочал языком офигевший Тео.

– Вот и отлично! Чтобы мой отец не смог ничего сделать, мы поженимся по законам моей страны и твоей.

Мы с Гедеоном переглянулись. Атмосфера накалилась докрасна, вот только Элейн этого пока не ощутила.

– Я никогда не хотел быть членом королевской семьи и уж тем более королём... – внезапно признался Тео.

– Отлично. Я тоже. Всё детство я мечтала, чтобы от меня отстали. А теперь жизнь моей мечты сама идёт мне в руки!

– Элейн, – Тео, сам этого не заметив, обратился к принцессе не «Ваше Высочество», как принято у низших по рангу, а по имени, как равный, – вы уверены, что хотите замуж именно за меня?

– Да!

– Но как же принц? – от волнения глазищи у Тео округлились и блестели, как серебряные монеты.

– Знаете, – обратилась Элейн ко всем нам, – я сегодня стояла смотрела на него, и у меня было такое отторжение! Я ни за что не лягу с ним в одну постель! А ты, Муха, – это другое дело. Я душой ощущаю родство.

Ну, дела...

Наш Муха, взопревший от переизбытка чувств, вытер платочком лоб, и вместе с влагой на тряпочке осталась одна кустистая чернявая бровь.

– Э... – теперь пришла пора Элейн изумляться.

– Прошу меня простить... – Тео предпринял попытку удрать.

– Стоять! – принцесса вспомнила, что она королевских кровей. – Почему у тебя накладные брови?

– Простите, – и наш Муха-таки улетел.

– Что за маскарад? – обратилась она на этот раз к нам.

– Это не наша тайна, – покачала я головой.

– Последний раз спрашиваю: кто. Он. Такой?

Ответом ей было лишь моё упрямое молчание.

Следующей покинула чердак разгневанная принцесса.

– Ох... – до меня дошло осознание, что меня, всюду виноватую, сейчас начнут четвертовать, ой, в смысле, третировать.

– Ты ведь понимаешь, какой прогремит скандал, когда люди придут в себя? – тихо, с прискорбием спросил Гедеон.

– Я же хотела как лучше. Не знала, что оно так...

– Сбежала, ничего не объяснив! – голос усилился. – Я чуть не поседел, когда не обнаружил тебя в покоях! Думал, тебя похитили! Жу, ты обязана была оставить хотя бы короткую записку!

«Должна, обязана... Да пошёл ты в жопу! Я тебе не собачка, чтобы всё время ходить на привязи!» – возмутилась Вторая.

– Прости... – проблеяла я и позорно расплакалась. Опять. – Мне... Мне было так плохо... Так хотелось побыть одной... Ых!

– Жу, я понимаю твои чувства, но эта вылазка могла стоить тебе жизни.

– Не могу-у-у! – всё, я больше не вынесу наставлений и нравоучений!

Меня, опухшую до состояния «алкаш с утра», захватили в крепкие объятия, затем подняли и понесли в покои, где я на короткое время обрела покой, то есть уснула.

***

Для нас с Тео отпала необходимость носить грим, и теперь страдал только Гедеон, хотя я не права: страдали все, но каждый о своём. Брат переживал из-за конфуза с принцессой, которая ему, без сомнения, понравилась. Я корила себя за то, что, возможно, разрушила Тео жизнь. Элейн ведь не хочет выходить за него. А Гедеон завёл свою привычную шарманку «что, если бы с тобой что-то случилось?», после чего я вспылила и разогнала парней по комнатам, а сама осталась в гостиной заедать горе канапешками ассорти, мечтая поскорее покинуть этот кипящий страстями дворец.