Страница 57 из 94
– Ой, мама, тебе лучше не знать...
...о том, как я зашила рот своей единокровной сестрице. Уа-ха-ха!
И Нотеша не будет собой, если не попытается меня убить. Блин. А вот это уже не смешно.
Душевного разговора не вышло. Мама впала в такой раздрай, что ненароком смахнула со стола свою любимую чашку, и та разбилась. А я, слегка неудовлетворённая, отчалила домой.
***
По прибытии меня ожидала записка на пороге дома: «Жупачка! Свет ачей маих! В нас прападает дух авонтуризма! Мы перестали лазать в окна к любимым жэньщинам! Мы перестали делать глупасти!»[1]
Нет, глупости кое-кто точно делать не перестал. И грамматические ошибки тоже. Кровь из глаз очей моих! Инфаркт моего культурологического сердца!
То, что эту ересь писал вовсе не Аристарх, понятно и ежу. И не Ладимир Зарницын. И уж тем более не Гедеон. А кто у нас кроме них заинтересован во мне?
Правильно. Михалохигей.
Безграмотный оборванец, альфонс-неудачник и любитель халявы.
Я бросила бумажульку в печку и забыла о сем послании. А зря.
Всё случилось следующей ночью. Я проснулась оттого, что в моём сне кто-то скрёбся мне в дверь. Фаянсовый друг воспользовался моим пробуждением и призвал меня, и я забыла про скребущегося в мою дверь неведомого гостя из сна, даже не задумавшись, что визитёр вполне себе реальный.
Когда я вернулась в спальню, Ден в кровати был не один.
– Красавица моя... – шептал некто, поглаживая спящего Гедеона по белым волосам. – О, да ты ж голенькая совсем спишь... Сейчас я к тебе...
– Что?.. – сонно возмутился мой мужчина, но, когда до него дошло, что к нему пристраиваюсь сзади не я, взбрыкнул и подскочил к потолку. – Какого?! – в руке у него загорелся пульсар.
Оу! Не знала, что Гедеон так умеет! Я думала, он только лечит.
– Ы-ы-ы! Мужик, я это... домом ошибся... – залепетал узнанный мной Миха, судорожно пытаясь застегнуть штаны. Естественно, у него ничего не вышло, и он прищемил своё ядрёное хозяйство. – Пощади... – попятился назад и, нащупав спасительный подоконник, рыбкой нырнул в окно.
Со второго этажа.
Судя по воплям, он угодил в шиповниковый куст.
– Вот так сходила пописать... – как-то само вырвалось у меня.
– И часто к тебе ползают такие вот... – он мрачно и с вызовом зыркнул на меня.
Ревнует что ли?
– Никогда. Это первый раз.
– Тебя вообще нельзя оставлять одну! – он вскочил с постели и деловито прошёлся по комнате в костюме первого земного мужчины. То есть голым, да.
«Ой, да кому я нужна?» – воскликнула бы я прежняя, но теперь фигушки я так скажу! Ден буквально подарил мне новую жизнь, где я больше не чувствую себя юродивой.
– Я не в ответе за тех, кто ползает в окна по мою душеньку, – заявила ему деловито. – И нечего на меня злиться! Если что-то не устраивает, вон бог – вон порог! – указала пальцем сначала наверх, а затем в сторону двери.
– Жупа! – Гедеон в один потрясающий в прямом смысле прыжок оказался около меня и прижал к себе. – Прогнать меня удумала? Нет уж! Моя! И никого к тебе не подпущу! – в доказательство ночнушку мне бесстыдно задрали до груди, мою тушку опрокинули на постель, а между ног мне вклинился раздраконенный до крайности мужик.
А мы ведь перед сном физкультурой занимались. Эх, ненасытная молодость!
Мне осталось лишь гнуться податливой глиной в его руках и постанывать на разных частотах, в зависимости от темпа ласк. Чаще это, конечно, были вопли, больше похожие на боевой клич амазонок, но очень скоро они перерастали в сладкие всхлипывания и шумное сбитое дыхание.
Эх, долго мне ещё до подтянутой спортивной формы. Вроде марафон на мне отпахал Гедеон, а задыхаюсь я. Ну, вот, что за несправедливость? Кто из нас ещё позавчера лежал трупиком в постели с температурой тридцать семь и два?
– Моя... – мне в ухо уткнулся его мокрый от стараний нос.
– Ну, что ты за изверг такой?
– Я сделал тебе больно? – мгновенно переполошился он. – Где?
– Мучительно больно мне будет завтра, когда глаза начнут слипаться прямо на рабочем месте, – простонала я, вспомнив, что наши нехитрые каникулы уже тю-тю. – А сейчас неси меня в ванную. Я совсем без сил... – и уронила голову на свою вытянутую вперёд руку.
Ладно-ладно, я нагло слукавила. Из моих любимых похабных книженций я почерпнула, какими ненасытными мужчины бывают в постели. Но я даже помыслить не могла, что меня затрахают до эйфорического обморока.
Гедеон... Мечта, а не мужик! Если он когда-нибудь посмеет уйти от меня, его агрегат я оставлю себе в качестве откупной за свободу, потому что в интиме мы – совместимее некуда. Волшебные палочки, знаете ли, на дороге не валяются.
А пока я расслабленно возлежала в ванночке с тёплой водицей и млела под ласковыми прикосновениями.
– Жу, если ты будешь так стонать, я нападу на тебя снова, – предупредили меня, подтверждая достоверность угрозы игривым поцелуем в губы.
Я лениво приоткрыла один глаз и снова закрыла. Ибо лимит оргазмов на сегодня у меня исчерпан, и больше мне из себя не выжать ни единого, даже самого завалящего гормона.
Как Ден вытаскивал мои мяконькие телеса из ванны, как вытирал и одевал, я не помню. Отдалась целиком и полностью в его власть и досрочно уплыла в мир грёз и кремовых тортиков... чтобы утром встать, как с похмелья и пьяной драки.
______________________
[1] Аллюзия на фильм «Ирония судьбы, или с лёгким паром!». Цитата: «Господи, как скучно мы живем! В нас пропадает дух авантюризма! Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам... Мы перестали делать большие, хорошие глупости».
Глава 36. Душок от души
Верите ли вы мне или нет, но я отстояла своё право на свободную жизнь. Ну, как свободную... В библиотеке на протяжении всего рабочего дня теперь стоял надзиратель с собакой. Да-да! С настоящим пёсьим монстром больше меня размером. Впрочем, менялся этот караул каждые шесть часов, а потом нас с Деном в экипаже доставляли домой, где мы оставались вдвоём. Никаких мужиков со свечками в моей спальне не было! Только один – с волшебной палочкой, но это уже совсем другая история...
Кажется, что с Нового года у меня началась новая жизнь.
Вроде бы меня не было на работе всего каких-то полторы недели, но за это время изменилось всё. Точнее, изменилась я, и от этого мир вокруг меня тоже.
Начнём с того, что мой горб почти исчез. Нет больше на спине уродливой дули размером с дыню. Хромота исцелилась сама собой, и я перестала топать, как бегемот. Мне теперь не надо втягивать брюхо, потому что оно плоское.
Это ли не счастье, друзья?
Мир ответил на моё преображение подарком: студенты перестали заказывать книги «Ректальный метод врачевания» и «Синдром Кваземодо». Измученные книженции вернулись на свои законные полки, а у меня стало меньше нагрузки.
Кое-кто и вовсе не узнал меня в новых нарядах, купленных в Маскау.
В общем, даже работать мне теперь было в радость. Вот что значит отдохнуть и развеяться.
Ещё более невероятно то, что до конца февраля меня никто не дёргал: ни Аристарх с его мамочкой и Михой, ни королевские семьи.
Кра-со-та!
Но, как говорится, однажды всё равно прилетят петухи и прокукарекают свои новости.
Ко мне на работу явился мой рыцарь без траха и упрёка. Нет, пожалуй, про упрёк это я зря.
– Ну, здравствуй, прЫнцесса, – поприветствовал меня бывший друг, не заметивший стоящих за дверью охранника с гигантопсом.
Пёселя, к слову, зовут Таган, и на самом деле он милаха, обожающий почесушки.
Но визитёр скалящегося мохнатого защитника пока не заметил.
– Не обзывайся.
– А разве я не прав? Зазналась, общаться с простыми смертными больше не хочешь. Принцесса ты! На говёшине! – в сердцах выпалил Аристарх. – Почему я не мог попасть к тебе в прошлый выходной? И в позапрошлый? Совсем верных друзей позабыла?
– О-о-о! Хо-хо-хо! Вот оно что! – рассмеялась я. – Тебе завидно, что моя жизнь изменилась к лучшему, да?