Страница 12 из 30
Меня же тогда бросили, ничего не объяснив. Три года назад я с трудом собирала разбитое на кусочки сердце. Так нужен ли сейчас мне этот мужчина?
Нет!
Хватит играть в семью!
Пора снять розовые очки и посмотреть на ситуацию трезвыми глазами.
— Ма, я лю тя, — кинулась ко мне Ириша, видимо, почувствовав мое состояние.
— Спасибо, родная, — прохрипела я, с трудом сдерживая слезы.
— Таша, успокойся, мы совершенно не хотели тебя обидеть, — вступился за брата Рома.
— Конечно, обидеть вы не хотели, — горько соглашаюсь я, — но и всей правды не говорите. Как и ты Рома, так и не рассказал, зачем притащил нас с Иришей в Москву. Какие скрытые мотивы были у вас с Борисом Ивановичем?
— Наташа, — прорычал младший Чаровский не хуже старшего брата, — я все объясню тебе позже.
— Это вы сейчас о чем? — с недоверием проговорил Иван, переводя взгляд с брата на меня.
— Систер, ну зачем ты подняла этот вопрос? — проигнорировал его слова Рома.
— А сколько можно скрывать от меня то, что касается жизни моей дочери! — резко выпалила я.
— Ма, дём, — потянула меня на выход Иришка, демонстративно не смотря на отца и дядю.
— Иришик, ты что это, обиделась на нас с папой? — попытался исправить ситуацию Рома, но было поздно.
— Дём, ма, — повторила дочь, надув губы и продолжая тянуть меня из кабинета.
— Вот тебе и женская солидарность, — выдал младший Чаровский, окидывая насмешливым взглядом нас дочкой.
Видимо, он не понял, насколько все изменилось. Окончательно и бесповоротно.
— Хватит играть в семью, Иван. Поговорим, когда ты все вспомнишь и объяснишь свой уход три года назад, — сухо сказала я, подхватив дочку на руки, направилась к выходу.
— Таша, о чем ты, черт возьми? — подскочил со своего кресла муж и сделал пару шагов к нам, но его остановил жеманный голос незнакомки, стоявшей в дверях кабинета:
— Дорогой, ты почему не отвечаешь на мои звонки? Что-то случилось? Я беспокоюсь. Неужели так сложно хотя бы написать пару слов своей невесте?
Ваня застыл на месте, в изумлении глядя на девушку.
— Евгения? — с трудом выдавил из себя он.
— А у тебя есть запасная невеста? — фыркнула красотка, прошествовал к Ивану, при этом слегка задев плечом нас с Иришей.
Невеста. Как я забыла о ее существовании. Глупая Таша. Опять рухнула с небес на землю.
Девушка по-хозяйски положила руку на грудь моего мужа, приподнялась на цыпочках и клюнула его в щеку. А сам генеральный директор ЧарКомБанка так и стоял застывшей статуей.
— Что в твоем кабинете делают посторонние? — поинтересовалась она, медленно развернулась к нам с Иришей, с пренебрежением окинув нас с ног до головы. — Милочка, тебе бы следовало уже давно оставить этот дом. Я, как будущая хозяйка, не желаю видеть в нем чьих-то любовниц, и особенно их внебрачных детей. Им тут не место.
Малышка вздрогнула от ее слов и сильнее прижалась ко мне.
— Ма, дём, — дрогнувшим голосом попросила кроха.
— Сейчас, родная. Все хорошо, — заверила я Иришу, нежно гладя ее по спине.
Какая-то сила держала меня в кабинете мужа. Наверное, у меня оставалась крохотная надежда на поддержку Ивана. Ведь я видела, что муж полюбил нашу дочь. Тогда почему он сейчас молчит?
— Женя, зачем ты так?.. — наконец выдавил из себя Иван.
— Не называй меня так! — резко прервала его девушка. — Ты же знаешь, я не люблю, когда меня называют коротким именем. Я – Евгения. И не иначе.
— И все же. Ты могла бы быть помягче, — попытался настоять на своем муж, но и это у него не получилось, его просто не слушали.
— И вообще, почему ты не в банке? Устроил себе выходные? Папа хотел с тобой сегодня встретиться, но ему сообщили, что ты дома. Как все не вовремя у тебя, — сказала она и по-хозяйски уселась в кресле Ивана.
— Ты зачем явилась, Женя? — гневно бросил муж. — Я не ждал тебя. Мы не договаривались о встрече. Мало того, ты еще и оскорбляешь моих гостей.
“Гостей”? Мы только гости для него?
Боль прокатилась по моему телу сотней мелких иголок. В глазах стояли слезы. В душе что-то умерло…
Вот оно истинное отношение Ивана Чаровского к нам с дочкой. Как же больно…
Я чисто автоматически развернулась и направилась к выходу из кабинета мужа. Видимо, уже не мужа. Надо что-то решать с этой глупой ситуацией, в которую я сама себя загнала.
— Таша, — окликнул меня в коридоре Рома. — Прости, все вышло из-под контроля… — начал он говорить, но я перебила:
— Не сейчас, Рома. Я помню, ты для нас много сделал. Но это не значит, что ты имеешь право вмешиваться в нашу жизнь.
— Зачем ты так, систер? — обиженно проговорил мужчина.
— Мне нужно подумать, Рома. Мой мир опять рухнул. И сейчас все благодаря тебе. Это ты притащил нас в этот дом. Так что, пожалуйста, оставь нас в покое, — механическим голосом произнесла я, опять отворачиваюсь от старого друга и иду в комнату Ириши.
— Ма, пать, — прохрипела малышка в моих руках.
Иришка опять горела. Температура вновь поднялась.
Я быстро раздела кроху, дала ей детский Панадол, лекарство, что выписал Егор Викторович. И уложила дочку спать.
Замечательно мы сходили проведать папу, — с ироний подумала я.
Боль уже прошла, но осталось опустошение. Кажется, я миновала рубеж, который отделял меня от розовой сказки, созданной для нас в этом доме. Наконец, я увидела все в реальном свете.
Мы не нужны тут…
Когда малышка задремала, я вышла в коридор. Нашла первую попавшуюся горничную и попросила ее сообщить старшему Чаровскому, что я хотела бы его видеть.
Свекор появился довольно быстро. По его мрачному лицу я поняла, что он уже в курсе произошедшего.
– Борис Иванович, я хочу уехать, — устало сказала я.
Глава 6
В тот день Борис Иванович смог уговорить меня не принимать поспешных решений. В чем-то он был прав, Ириша болела. Какие уж тут переезды. Но обида грызла мое израненное сердце. Дочка, чувствуя мое настроение, больше не упоминала отца. Да и Рому встречала уже без прежней радости.
Мне было больно смотреть на мою кроху, которая нацепила на себя каменный панцирь, не подпуская к себе никого из мужчин.
Я начала опять работать, стараясь общаться с Ромой через электронку и мессенджер. С Иришей занималась Луиза. Я была спокойна за дочку. Она часто забегала ко мне в комнату, проверить на месте ли я. Совсем как тогда, в тот злополучный день, когда малышка гонялась за отцом.
Рома пытался наладить отношения с нами. Но пока у него мало что получалось. Обида была сильна. Какой он друг, если не защитил нас с дочкой от этой гарпии?
Не знаю, чувствовал ли свою вину Роман, я с ним на эту тему не говорила. Между нами словно выросла стена. Если бы не свекор, я бы чувствовала себя одинокой в этом большом доме.
Ели мы в малой гостиной. Чаще всего с нами обедал Борис Иванович. Он приносил внучке вкусняшки, играл с ней, рассказывал истории, которые придумывал сам.
— Как же давно я мечтал о внуках, — услышала я однажды, заходя в комнату Ириши. — Мое маленькое солнышко, дедушка любит тебя.
— Ииша лю де, — вторила ему кроха, обнимая деда за шею.
Ивана же мы эти дни не видели совсем. Он словно забыл о нашем существовании. Но для меня так было даже лучше. Сейчас я не хотела видеть мужа. От слова совсем.
Как же я жалела, что приехала в Москву. Послушалась Рому и разбередила свои раны.
Через четыре дня Ирише стало значительно лучше, и мы начали выбираться на улицу. За малышкой присматривала Луиза. Я просто наблюдала за игрой своей крохи.
В первый же день Иришка облюбовала себе одну из беседок. Она сидела в горе подушек на большом матрасе, который положили специально для нее. Любящий дед заботился обо всем. Даже приказал закрыть стены беседки плотной пленкой, лишь бы его внучку не продуло еще раз.
Сегодня дочка развернулась не на шутку, она расставила своих кукол, Тики и “читала” им книжку. Выбрала Иришка, конечно же, ту, что больше всего любила сама и слышала не раз. Кроха довольно подробно начала описывать содержание сказки, держа книгу в руках. Конечно, часто в ее речи проскальзывали непонятные взрослому слуху слова, или к истории из книги примешивалось еще что-то.