Двойное небо

— Моё такси приехало, — указала на машину я, — ты же доберешься до дома сама, Вера?

Подруга усмехнулась.

— Ты стала меня так опекать, — с улыбкой, — я справлюсь, не переживай. Всё со мной нормально.

Я кивнула ей и махнула рукой им двоим. Вслед мне полетело только плаксивое от Полины:

— А я хотела тебя отвезти! Ты же сказала, что мы подруги!

Отвечать ей совсем не хотелось. Поэтому я села на кожаное сидение, поздоровалась с водителем и уткнулась в телефон, желая написать побыстрее Юле. А через минуту мне прилетела заявка в друзья от Полины.

И подумав немного, полазив в настройках, я закрыла для неё истории и фотографии. После подумала и закрыла вообще всё, после чего всё же добавила. Потому что то, что я собралась делать, было плохо. Так, наверное, делать нельзя. Но та самая злость внутри говорила за меня.

Глава 10. Разговоры о важном

— Ты точно уверена в этом? — после долгого молчания спросил голос Юли в трубке.

Лёвы ещё не было, а потому я могла разглядывать корешки с названиями на его книгах. На моей полке, кстати.

— Она назвала его имя, имя его сына и… слушай, я, если честно, запуталась и мне явно страшно, но я же не совсем дура! — упала в кресло у стола я, — всё совпадает идеально. Да и как может в одном мелком городке появиться ещё одна семья, переехавшая из Москвы, имеющая такие же имена и к-хм… осуждающая отца за то, что он ушёл к… блин. Вот в чём проблема: что мать, что Полина говорят о том, что он ушёл к секретарше.

Сердце почему-то колотилось в груди.

— Слушай, будь я на их месте, тоже бы спёрла всё на что-нибудь банальное, — поняла, что меня нужно успокоить, подруга, — секретарша, горничная, подруга детства, та, за кого мама сватала с бабушкой. Камил, это несерьёзно. Подумай сама — стал бы он перебираться к тебе и звать замуж, если бы у него ещё кто-то был, м? Ну глупо же. А он у тебя даже на вид вообще не глупый, да и сам по себе… как-то же он себе сделал этот бизнес.

Я поджала губы и взглянула в окно.

— Он говорил, что секретарша у него в Москве, — сказала зачем-то.

— Тем более, — хмыкнула Юлька, — будет он мотаться в другой город чисто чтобы… Слушай, у меня мысль — он с тобой не редко ли спит, что ты его подозреваешь во всём на свете? Ну знаешь, он же сам по себе… — она посмеялась, — старенький, а ты его и так докалупываешь иногда, плюс прошлая семья, не умная дочь. Вот всё в купе и…

Я несколько раз открывала рот, чтобы ответить ей, пока она это говорила, на ум за всё это время пришло только смущённое:

— Мы… с чего ты решила, что мы редко спим?

Мы такое с ней не обсуждали. Я точно бы про такое никому не сказала. Только если что-то странное или не напрямую, вроде того момента с лифчиком.

— Тогда у меня другой вопрос, — хмыкнула она, — тебе докопаться не до чего? Давно не психовала?

Хороший вопрос.

— Иди ты, — буркнула на неё.

— Тогда заканчивай свои разгадки тайн мирового заговора и иди готовься к сессии, — послали меня, — тебя Перловкина сожрёт и не подавится, если ты опять попытаешься у неё списать. Вспомни прошлый год.

Трижды я пересдавала её предмет. Пришлось рассказать ей столько всего, что в жизни ни одному студенту не запомнить! У неё нельзя было смухлевать, списать или не сдать — она была лучшей подругой нашего ректора, который очень не любил ставить печати на листах пересдачи. А это чудовище небольшого роста и в юбке-карандаше обожала жаловаться. В общем, мне на последний раз лично ректор сказал, что если я не сдам, то он меня выдворит.

— Ладно, ты права, — вспомнила любимую фразу всё той же преподавательницы я: «На пять мой предмет знает только бог. На четыре — я. А вам бы на троечку наскрести».

Мы её любили, да.

— И не сходи с ума, Камила, — бурчала в телефоне Юля, — съездим в гости к твоей ха-ха… падчерице… — она долго успокаивалась, — не повезло тебе с ней, но ты прими, что она ребёнок… ха-ха.

— Очень смешно, — закатила глаза я.

— Да ладно, — выдохнула девушка, — съездим в гости, узнаешь, как они живут, подружишься со всеми.

Я даже мотнула головой.

— Я ещё подумала, когда мы сидели на фудкорте, что если бы я тогда прямо ей сказала, что хочу начать встречаться с её отцом, то она с радостью помогла бы, — я усмехнулась, — но я уже это делаю, поэтому… слушай, может всё как-нибудь так обставить?

— И получить от твоего мужика. Отличная идея, — произнесла она.

Мой энтузиазм потух.

— Ты права — он такое терпеть не может, — кивнула, — все эти хитрости точно не к нему. Будет ещё… ворчать.

— Вот именно, — странным голосом говорила она, — я в прошлый раз чуть не поседела, пока он нам про ночные прогулки напомнил. У меня отец, пока они с маман не развелись, вот точно таким же тоном мне люлей навешивал. До сих пор мурашки по телу бегут периодически, а он уже года четыре как съехал.

Я вспомнила прошлый приезд родителей и улыбнулась. С ними всегда всё было хорошо, даже когда они ссорились.

— Надо будет что-то придумать с Полиной после того, как посидим у неё, — выдохнула я.

— Вот именно, — довольно поддержала меня Юля, — сперва разведка, а после план. Да и так — что она тебе сделает-то, если узнает? Будет ходить и шипеть? Какая страшная кара! — она снова рассмеялась.

Я могла только улыбнуться.

— Лёва точно хочет, чтобы мы подружились, — сказала ей то, о чём уже думала.

И не раз.

— Знаешь, он сам с ней не может «дружить», а ты должна всё смочь? Ты же не вседружелюбная мать всего вокруг, ну. Пусть сам разбирается со своими… как ты там говорила, он сказал? «Избалованная»? «Капризная»! Она с ним общаться не хочет и все грехи на него спирает, а вывозить ты должна?

Я замялась.

— Он ничего такого не говорил, — пошла на попятную, — я сама подумала, что он будет рад нашей дружбе.

— Камил, — тяжело вздохнула подруга, — ты тогда согласилась ехать к его друзьям в деревню тоже для того, чтобы показать ему какая ты хорошая? Думаешь, он и так этого не видит? Зачем делать то, чего ты не хочешь?

Чувствовала я себя странно.

— Не знаю, — пробурчала, — не хочу, чтобы он меня тоже бросил, как прошлую жену.

Тишина. А после:

— Какой бы идеальной ты не была — он сделает так, как ему будет нужно, — звучало жестоко от неё, — скажи ещё, что не уйдешь от него, если разлюбишь.

Сложный вопрос.

— Уйдёшь, Камил, — ответила за меня подруга, — тогда в кафе же ушла. И расставание с ним у тебя было…

— И мне было очень плохо! — почти закричала я, — и тогда было самое начало отношений — у меня не было ещё такой сильной… господи, Юль. Я понимаю вообще всё, что ты говоришь. И у тебя всегда правильные мысли, ты в этом плане стократно умнее меня, но… я не могу перестать о чём-то таком думать! Честно. У меня в голове сами эти мысли бегают, а я ничего не могу сделать с ними! Вообще. Бывают такие глупые и странные, что я сама себя мысленно по голове бью, говоря, что такого бреда точно быть не может, но потом такая: «А вдруг?». И мне всё равно страшно. А если он уйдёт, а если у него есть кто-то ещё… а если я настолько не понравлюсь его друзьям или… да, ещё тупее — его бывшей семье. Да даже жене! Мне вообще-то должно быть плевать на неё, но я проворачиваю в голове это и мне тяжело. Словно я исчезну только от того, что… не смейся! Не понравлюсь его странной избалованной дочери!

Под конец ей было смешно, поэтому я тоже прорывалась на смешки.

— Знаешь, почему он тебя не бросит? — всё ещё хохотала Юля.

Она не стала ждать моего ответа, сказав сразу:

— Потому что ты не говоришь этого всего ему, а сводишь с ума меня.

Я фыркнула.

— Ты не права — я ему через несколько дней тоже всё это расскажу, только не так прямо, — хмыкнула я, — ладно, сессия, так сессия. Пойду учить конспекты.

— Кому ты врёшь? — усмехнулась она, — пойдешь в телефоне сидеть.

— Ладно, — посмеялась на ее подкол, — пока.

Положила трубку. И уткнулась в телефон.