Страница 33 из 46
Это хорошо ещё, что куры на участке есть только воображаемые!
Но ничего ведь не случится?
В сказке они сами по себе проросли. Так, может, стоит лечь спать (тем более что она не спала до того целые сутки), утро вечера мудренее?
Точнее, ночи.
Но тут к Жене подбегает чернобурк и, чихнув, говорит:
— Я это! Боб один проглотил… А ты чего не спишь?
Карсон не спит. В эту ночь что-то произошло, он чувствует это кожей… Хотя, объездив окрестности, ничего тревожного и не заметил. Кроме, разве что, странной тени высокого, сгорбленного старика — почему-то ему думается, что то был старик… — и некого существа идущего за ним. Размером с корову, не меньше. Однако, когда Сон завернул за угол, где тени исчезли в шелесте густой листвы и темноте ночи, что раскинула над лесом и засыпающими домами крылья, то никого там не обнаружил. Как и следов.
Больше всего его смутило именно это. Если бы следы были, в сердце не поселилась бы тревога. Мало ли кто проходил там… Да и была бы возможность прикинуть, кому принадлежали эти странные силуэты. В голову не лезли бы непрошенные мысли о колдунах, чертовщине и всяких монстрах…
И хотя это почти сразу выветрилось из памяти, теперь Карсону вновь стало не по себе.
Он глубоко вздыхает и крепко зажмуривается, пытаясь согнать видение пустой, утопающей в густых сумерках дороги и странных тенях. Затем размыкает веки и мелко вздрагивает, встретившись с горящем во тьме взглядом.
— Ну, что ты, мальчик… — ворчит, успокоившись, признав в смотрящем на себя верного пса. — Иди, иди ко мне!
Тот подступает охотно, тут же принимается ластиться и тихо, едва слышно поскуливать, пытаясь сдержать рвущуюся наружу радость. Ведь хозяин не так часто треплет так за ухом и что-то тихо, ласково бормочет, обращаясь к нему.
Другие псы, точнее, часть из них, лишь сонно поднимают головы со своего угла во дворе. Словно свечи загораются их глаза, отражая свет лампы, висящей на крыльце под навесом. Но подойти будто не решаются.
И правильно, Карсон бы тогда мог подняться и уйти в дом. Хозяин не особо любит шум и толкотню. Псы знают это, а потому ведут себя сдержанно и спокойно.
В отличие от этого, одного, которому ещё Женя так полюбилась.
Женя…
У Карсона на губах начинает играть мечтательная улыбка.
Кто бы мог подумать, что он влюбится, как мальчишка, и совершит столько глупого за такой короткий промежуток времени!
Интересно, как она там…
Мысль, что оставлять её вот так не следовало, время ведь неспокойное, не даёт покоя. Карсон сдерживается, чтобы прямо сейчас не оседлать Аду и не…
А, впрочем, почему бы и нет? Он решает, что если просто проедется мимо её дома, ничего в этом странного и плохого не будет. Не станет же он стучать в её дверь среди ночи, пугая этим женщин и девочку… А в том, что следит за порядком, необычного и сомнительного нет — это его работа.
Спать всё равно не…
Нет, спать хочется ужасно. Но что-то так тянет и свербит на душе, что Карсон, вместо сна, всё же поднимается, похлопывает пса по спине и направляется к стойлу, где тихо фыркает Ада, перебирая копытами. Будто чувствует, что сейчас ей придётся скакать в тихую, прохладную ночь…
***
— Что ты сделал? — едва ли не прикрикивает на лиса Женя. — Как? Как можно сожрать что-то случайно?
— Не знаю я! — начинает он нервничать уже всерьёз. — Хотел помочь, искал, вынюхивал… А он так вкусно пах! Едой! А дальше, как в тумане всё… — сглатывает он слюну.
Женя прикрывает рот кулачком, вмиг захлебнувшись переживаниями.
— Если нужно какое-то определённое количество бобов, что если ничего не выйдет? А что ещё важнее — что если оно прорастёт в тебе? Ты же сам недавно говорил их выбросить, чертовщины испугался… Как же можно быть таким неосторожным, Джек?!
— Звериное нутро, — шипит он, прижимая уши к затылку. — Ужас, кошмар, я… — он округляет глаза и в них отражается луна, выглядывающая из-за туч. — Я умру теперь?
Женя поднимает его на руки. Всё-таки хорошо, что он обратился лисом, а не волком каким-нибудь. Жалеть было бы проблематичнее.
— Нет, но тебе нужно ещё поесть… Много, — решает она, — поесть.
— Чтобы переварилось лучше? — невольно принимается он жаться к ней и ластиться. — Но есть то нечего…
— Чтобы быстрее вышло, — кивает Женя, укачивая его на руках, словно младенца. — Я поищу что-нибудь в доме. Каша и овощи быстро усваиваются. Мясо нет, но оно всё равно бы не помогло.
— Ладно… — скулит он. И вдруг настораживается, навостряя уши. — Слышишь? Скачет кто-то… Прячься!
Женя едва не спрашивает «Зачем?», но затем вспоминает про маньяка и заходит за куст.
— Только тс-с-с, Джек.
— Сама тс-с, — шипит он, вглядываясь в окутавшую дорогу темноту.
И выхватывает из неё очертание огромной, такой же чёрной, как сама ночь, лошади. Блеск её глаз и, кажется, даже облачка пара из ноздрей.
— Никак это Сон на адской своей скотине… — едва слышно делится Джек догадкой.
— Но что он здесь делает? — Женя прищуривается.
— Вынюхивает что-то, — скалится Джек. — Подозревает-таки нас в чём-то. У-у, подлый тип, и это после всего, что у вас было?!
А тем временем лошадь и всадник призрачными тенями бродят вокруг. И лишь изредка, когда копыта попадают на камни, раздаётся приглушённое: «цок-цок… цок».
Женя хмыкает, переминаясь с ноги на ногу, и вдруг оступается и валится в соседний куст. Благо, что не с розами…
Лис тявкает и бросается в сторону. Но каким-то образом не успевает всё равно, потому что взмывает над землёй, подхваченный за шкирку крепкой рукой Карсона.
Он спешивается и, не отпуская Джека, склоняется над Женей.
— Чего не спишь, колдунья?
И не понять по голосу, что у него на уме.
— А ты? — она вместо того, чтобы встать, пытается отползти в сторону. — Что задумал?
— Я на работе, — выдаёт он мрачно и отпускает, наконец, лиса.
— А я говорил, — шипит тот и ползком заползает под ближайший куст, из-под которого продолжает зыркать на них блестящими в темноте глазами.
Карсон усмехается и протягивает Жене руку.
— Поднимайся.
— Что-то случилось? — в её голосе звенит опаска, но помощь она принимает.
— Нет, — помогает Сон ей подняться и даже легонько отряхивает её от листьев и песка. — Надеюсь, что нет… Мне показалось, что я видел недавно нечто странное. Мне не спалось. Вот и решил на всякий случай убедиться, что здесь всё спокойно. Спокойно же? — прожигает он Женю внимательным взглядом.
— Было до тебя — хотелось бы мне сказать, — выдыхает она, — но Джек умудрился сожрать волшебный боб!
Карсон мрачнеет.
— Что ещё за боб и откуда?
— Я вроде говорила про сказку, да? Там по сюжету главный герой продаёт корову за бобы, мать их выкидывает, они вырастают в огромный бобовый стебель. И вот такой боб сейчас в нём!
Карсон переводит взгляд туда, где до сих пор зачем-то прячется несчастный Джек.
— Мда, беда… Но он уже заколдован, — тянет задумчиво. — Возможно ничего и не случиться. Да и вдруг это определённая магия, которая работает лишь конкретным образом в особых условиях? В любом случае, на рассвете должно стать видно, сработала она или нет. Обычно срок тоже имеется, чаще всего за ночь или в осознанно назначенное время свершаются проклятия.
Женя кивает, будто согласна с ним. А затем вцепляется в плечо Сона и говорит:
— Его надо покормить.
— Хм… У меня с собой только полбуханки хлеба. Пойдёт?
— Хлеб! — выскакивает лис. — Конечно пойдёт! Человеческая еда!
Карсон переводит недоумевающий взгляд на Женю и отступает к лошади, где на седле висит сумка.
— Вот, — вынимает из неё еду, — держи…
— Мне, — начинает бегать вокруг него лис, — мне, а не ей давай!
И Карсон так и делает.
— Вы, что тут, — роняет он, — совсем голодаете?
— Да, планирую сразиться с великаном, чтобы украсть золото и купить еды, — отвечает Женя легко, едва ли не нараспев. — А у тебя как дела?