Ледокол

«Кир, не сходи с ума, ты на них ещё не насмотрелся? Зачем они тебе в телефоне?»

«Догадайся» — коротко в ответ, и я прямо таки вижу его ухмылочку на лице.

Не успеваю набрать ответ, как опять прилетает.

«Давай, не кочевряжься!»

Я обдумываю то, что он мне предлагает, представляю смогу ли я вообще пойти на такое.

«Кир, я не смогу» — пишу, наконец.

«Договор, красивая, щас приеду и разложу тебя прямо на твоей грёбаной стойке. Завела сперва с утра, потрясла перед лицом своими прелестями, а теперь заднюю даёшь!» — и я представляю, как он начинает собираться, потом, как ураган врывается сюда, и пусть на стойке у нас ничего не будет, но зато при всех утянет в номер, и продержит там неизвестно сколько.

«Манипулятор» — отправляю ему.

«Жду» — правильно понимает он, что я сдаюсь.

12

Предупреждаю Лену, что иду в туалет.

Для персонала, он отдельный. Мужской и женский.

Запираю сперва дверь самого туалета, а потом ещё и в кабинке прячусь. Наверное, сама от себя, потому что мне так стыдно, а ещё волнительно. Чувствую, как затянуло низ живота, и между ног стало влажнее.

Закрыла крышкой унитаз и села на него, и отложила на бочок телефон. Дрожащими пальцами расстегнула блузку, и посмотрела вниз.

Грудь упиралась в тонкое кружево бюстгальтера, плющась об него. Соски розовели под белой тканью. Четвёртый размер. Просто обалдеть. Она и раньше не была маленькой, но сейчас, налитая, в тонусе, казалась и вовсе огромной. Киру очень нравилось, зарываться в неё, мять, сжимать, шептать всякие пошлости, которые изощреннее самых откровенных ласк, и ещё делать ряд всяких похабностей, при воспоминании, о которых у меня горели щёки, и спазм простреливал живот.

Я порядком возбудилась, поэтому, когда спустила вниз кружевные чашки, и дотронулась до торчащих сосков, не смогла сдержать стон. Низ живота болезненно затянуло, и я выгнулась, сжав бёдра. Облизала пересохшие губы, и пожалела, что Кира нет рядом.

До черных точек перед глазами его захотелось.

Дрожащими от возбуждения руками я взяла телефон и настроила камеру, навела на грудь, и обняла себя одной рукой, немного собирая её вместе. Мелкие розовые соски с тонкой ареолой смотрели прямо в кадр, белая пышная плоть вздымалась от моего частого дыхания. Я постаралась замереть и нажала на дисплей. И недолго думая, а вернее пока не передумала, отослала фото Киру.

«Заебись!!!» — пишет Кир, и не успеваю я оправиться, как прилетает ещё одно сообщение.

«А теперь пришли мне свою влажную киску!»

Я чуть телефон не выронила. Мне эта-то фотка далась с трудом, а он хочет зайти ещё дальше.

«Нет, Кир, прошу, не заставляй меня!» — строчу дрожащими пальцами.

«Я и не заставляю! Ты же сама хочешь! Раздвинуть ножки, и помассировать немного клитор, представляя, будто я тебя там касаюсь языком. Вылизываю так, что ты течёшь мне в рот, и ждёшь, когда я вставлю в тебя свой член, и отдеру так, что пар из ушей идёт!»

Я перевожу дух. Представляя всё в мельчайших деталях, даже слышу наше хриплое дыхание, и терпкий вкус, после того как он поцелует меня, и снова тихо стону, свожу вместе бёдра, двигая ими, чувствуя как напряжение мышц, подводят к такой нужной сейчас разрядке. Этот демон искуситель совсем меня испортил, если я занимаюсь таким.

«Фото влажных губок» — прилетает от Кира.

Я уже порядком возбуждена, поэтому сознание моё затуманено похотью.

Поднимаю вверх юбку, снимаю колготки, и развожу ноги. Моя ладонь скользит по кромке белых трусиков, спускается ниже, гладит. Нахожу чувствительный бугорок, и надавливаю сквозь кружево, выгибаюсь. Отодвигаю кружево в сторону, и уже скольжу по гладкому лобку, размазывая обильную влагу. С трудом навожу камеру, потому что перед глазами всё пляшет от возбуждения, жму на кнопку.

Похабнее фото я в жизни не видела, а ещё оно такое возбуждающее, откровенное, открытое, пропитанное моим желанием к нему. Зажмурившись, отсылаю ему.

Он тут же перезванивает.

— Кир? — хрипит мой голос.

— Давай, красивая, поиграем, — голос его тоже напряженный и хриплый, — засунь пальчик поглубже в себя.

— Кир, — протестую я, хотя уже моя рука тянется к влажным складочкам.

— Давай, представь, что это я трогаю тебя там, также как и я представляю твои сомкнутые губы на своём члене, — командует он, и я подчиняюсь, толкаю палец в свой влажный жар. Ещё и ещё.

— М-м-м! — стону в трубку.

— Да, умничка, теперь добавь ещё один пальчик, а другим надави на клитор, помассируй, — хрипит он.

Я подчинюсь, и делаю, как он говорит, и мне хватает пары движений, чтобы взорваться. Я выкрикиваю его имя, и выгибаюсь, пронзённая острым сладким чувством оргазма. Мои мышцы вибрируют, а живот привычно теперь стягивает, матка приходит в тонус.

На том конце провода, я слышу его глухой рык, он тоже кончил, почти за мной следом.

— Ты испортил меня в конец, — шепчу, немного отдышавшись.

— Это и было в планах, — хрипло смеётся Кир, — я люблю тебя, Юля!

— И я тебя, мой ледокол! — вздыхаю.

Он отключается. Я привожу себя в порядок, выхожу. Вся наша игра не заняла и десяти минут, а такое ощущение, что час прошёл. Ленка так и залипает в телефоне. Охранник Виталик переговаривается со швейцаром Семёном Павловичем. Никто ничего не замечает. И я перевожу дыхание. Я бы со стыда бы сгорела, узнай кто, чем я сейчас занималась.

Минут через десять, я собираюсь сказать Лене, что пойду на обед, как в разъезжающие двери, входит пышный букет пионов. Вернее конечно его вносит курьер. Но он настолько большой, в яркой плетёной корзине.

Сколько там этих бархатных бутонов? Не сосчитать. Нежно-розовые, лиловые, красные.

Курьер, молодой паренёк, аккуратно ставит корзину на стойку перед нами с Леной, здоровается.

— Мне нужна Кузнецова Юлия, — читает он с бланка заказа.

Ленка фыркает, все уже привыкли, что Кир балует меня цветами, поэтому никого не удивляет, что очередной мне. Никого, кроме меня. Мне столько цветов, за всю жизнь не дарили! И это не надоедает, особенно когда от любимого человека. Особенно когда твои любимые. Особенно когда такие красивые, опьяняюще ароматные.

Парень придвигает корзину ко мне и прощается, а я зарываюсь носом, в нежные бутоны тяну аромат.

— Мне что ли тоже бандита найти, — тянет Ленка.

— Завидуй, молча, — фыркаю я, и вытягиваю один цветок, протягиваю ей.

Она улыбается. Наивная, знала бы она, чего всё это внимание стоило мне, не факт, что согласилась бы поменяться местами. Да и я бы не согласилась, променять его ни на кого.

«Спасибо!» — набираю Киру.

Фраза повисает на экране, после всей нашей пошлой переписки, и смотрится нелепо и смешно.

«Тебе спасибо» — пишет в ответ Кир.

Я улыбаюсь, отправляюсь на обед.

13

Дату свадьбы, мы долго обговаривали. Играть её после рождения ребёнка, Кир отказался категорически. Сделать её менее пышной, тоже. В общем, путём трудных и долгих переговоров, мы назначили дату на начало марта, пока мой живот совсем не полез мне на нос, хотя я, конечно же, мечтала о летней свадьбе, с лёгким струящимся платьем, но разве в этом суть. Главное, что мы вместе.

Про моё условие, я пару раз заикалась, пытаясь узнать, как идут дела. Натыкалась на раздражённое рычание, и предостережение не лезть не в своё дело, дабы не быть жёстко посланной. В конце добавлял всегда, что всё помнит, и привык держать своё слово.

Почти каждый день, он уезжал куда-то, когда и здесь я засунула свой нос, меня аккуратно прихватили, за подмышки, оттащили в машину, и отвезли в офис охранного агентства «Беркут». Кир любил вот так наглядно демонстрировать свою власть надо мной. Как я была удивлена, когда он подвёл меня к одному из кабинетов на самом верхнем этаже, на табличке которого красовалась его имя.

«Беркутов Кир Дмитриевич, генеральный директор»

За пустующую стойку, возле кабинета, процокала длинноногая секретарша. Стройная брюнетка, удивлённо уставилась на Кира, и меня, в угах, спортивных трекошках, наспех натянутую куртку, на яркую футболку. На голове моей красовалась лохматая гулька. Ни грамма косметики. Кир же вовсе, был в своих любимых потёртых джинсах, в белой футболке поло, и кожаной куртке.