Страница 3 из 111
«Раз в неделю на столе обязательно было мясо. Квартира в поселке <…> состояла из комнаты и кухни. Отец и сыновья спали на кухне, а мама Марья Михайловна с дочерьми — в комнате. По нынешним временам — довольно скромно, но по стандартам начала прошлого века — вполне благополучный быт рабочей семьи. Нянчить маленького Колю помогала старшая сестра Ольга. Правда, через год после его рождения она вышла замуж. Ее избранником стал буровой мастер Захар Снитко, получивший в 1930-е годы звание Героя Соцтруда. Из всех Байбаков одна Ольга так и осталась неграмотной. Но необыкновенно чуткая и по-женски мудрая, она нашла свое призвание в материнстве — родила и с большой любовью воспитала шестерых детей. Старшие из них были почти ровесниками Николая…
Жизнь других братьев и сестер устроилась по-разному. Антон Байбак служил в царской армии, потом работал в гаражном и тепличном хозяйствах. Первая его жена умерла, оставив маленькую дочку Надю. Затем Антон женился второй раз. В этом браке родились еще две девочки — Ирина и Неля. Но так уж вышло, что свою вторую жену Елену с тремя детьми Антон Байбак оставил, женился в третий раз и уехал в Махачкалу, где жил до своей смерти. Родные строго осудили этот поступок и практически прервали с Антоном связь. Зато опекали его дочерей и всячески помогали им.
Трагически сложилась судьба брата Александра. Всеобщий любимец, заботливый, чуткий, к тому же необыкновенно способный, в 14 лет он пошел работать на нефтяные промыслы, а после окончания рабфака был направлен на учебу в Москву, в Горную академию. В 1933–1935 годах преподавал в Стерлитамакском техникуме в Башкирии. Отзывы о нем как о педагоге были самые блестящие. Но по учебно-преподавательской линии Александр не пошел. Сначала его перевели в Наркомат тяжелой промышленности, а в 1938 году назначили ответственным контролером Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). К сожалению, его жизнь оборвалась слишком рано. В 1940 году он заболел туберкулезом. Ему бы лечиться, но грянула война — все эти страшные годы Александр провел в холодной Москве, контролируя по линии ЦК поставки горючего на фронт. Умер он в возрасте 41 года в январе 1946 года. У него остались жена Арфения и дочь Галина.
Кстати, именно Александр помог самой младшей сестре Антонине поступить в Московский нефтяной институт, который был создан в 1930 году на базе Горной академии. Она закончила технологический факультет. Потом вышла замуж за Георгия Ермолаевича Гарзанова, который со временем стал большим специалистом в области смазочных масел. Рассказывают, что его даже называли главным масленщиком страны. 3 июля 1941 года у них родился сын Евгений, который также продолжил нефтяную династию — вот уже много лет он преподает в РГУ нефти и газа имени И. М. Губкина.
Что касается Натальи, то в молодые годы она работала в детских учреждениях. Потом вышла замуж и уехала в Краснодар. Ее супруг, Михаил Николаевич Стерхов, много лет трудился в Нефтеснабе. У них родились два сына: Владимир и Александр. Старший был известным буровым мастером. Но так сложилось, что он очень рано умер, ему было всего 50 лет. Говорят, Наталья Константиновна так и не оправилась от этого удара.
Евгения Байбакова окончила Азербайджанский государственный социально-экономический институт имени Карла Маркса, а потом много лет работала в Министерстве газовой промышленности СССР. Ее вспоминают как очень грамотного способного специалиста. Правда, добавляют: характер был сложный. Замуж Евгения Константиновна так и не вышла.
А родители нашего героя прожили рука об руку 51 год. Константин Васильевич Байбак скончался в 1943 году. Марья Михайловна пережила его всего на три года. Похоронили их на городском кладбище в Баку».
Школа с политическим уклоном
Его отец Константин Васильевич владел кузнечным ремеслом и работал в компании «Братья Нобель». Это была крупная по тем временам нефтяная компания. Вела в Баку нефтедобычу и нефтепереработку. «Мальцом носил я отцу обеды на завод, — вспоминал Байбаков, — и здесь мое мальчишеское любопытство не знало границ». Брат Александр тоже трудился на промыслах. Захар, муж сестры Ольги, был буровым мастером. Соседи, знакомые — все, кого ни возьми…
В феврале 1918 года случилось турецкое вторжение в Закавказье. Армянские погромы в Баку станут спустя много лет одним из самых острых воспоминаний Байбакова о детстве: «Во время вторжения турок в Баку ворвались они и в наш поселок и с криками “Давай армян, мы их уничтожим!” бросились по дворам. Рядом с нами жила армянская семья молотобойца Аракелова. Услышав крики, дворник поселка, азербайджанец, поднялся к нам и обратился к моей матери (отец и Аракелов были на работе) с просьбой помочь спасти соседей. Мама тут же перевела всю семью Аракелова в нашу квартиру, и мы стали ждать, когда уйдут турки. Женщины и дети обоих семейств стояли под иконами, как одна семья. На заводе, куда также прорвались турки, мой отец вместе с другими рабочими спасли Аракелова и других армян. Туркам не удалось осуществить свое намерение. Хотя в других районах погибло немало армян».
В 1919 году восьми летний Коля Байбаков пошел в первый класс. «Двухэтажное здание школы гордо возвышалось на каменистом холме, — вспоминал он. — На белом фасаде здания с северной стороны ярко выделялась надпись: “1-я Сабунчинская двухклассная школа Совета съезда нефтепромышленников”. Тогда в ней обучалось 73 ученика. <…> Я старался быть примерным учеником, хорошо учиться».
Николай Константинович Байбаков. 1930-е. [Из открытых источников]
Будь Коля на два года старше и приди в эту школу в 1917-м, вовсе не факт, что ему удалось бы стать «примерным учеником» и «хорошо учиться». Пацаны из этой школы, как он после узнал, принимали участие в ученических забастовках в знак солидарности с рабочими, бастовали против жестокости некоторых учителей, посещали тайные собрания молодежи на железнодорожной станции или в механических мастерских Нобеля. «Многие учителя отличались передовыми взглядами, — отмечает Байбаков в своей книге “Моя родина — Азербайджан”. — Некоторые из них входили в тайные политические организации. Они старались на уроках развить у учащихся прогрессивные настроения и мысли, любовь к свободе. Сабунчинская школа стала одним из центров революционной жизни района. В 1918 г. передовые учащиеся школы объединились в союз рабочей молодежи».
Это пишет в 2001 году глубоко пожилой человек, вся жизнь которого прошла в служении системе, человек, до мозга костей преданный поочередно сталинскому, хрущевскому, брежневскому, горбачевскому режимам, но уверенный, что нелояльность к «чуждому нам» строю есть признак «прогрессивных настроений», а участие в тайных политических организациях, если они не являются антисоветскими, — дело чести, доблести и геройства.
Как поступил бы Константин Байбаков, кузнец на одном из предприятий братьев Нобель, имевший стабильный заработок и, очевидно, достаточно средств, чтобы в одиночку (его жена, Марья Михайловна, была домохозяйкой) содержать семью из девяти человек, — как поступил бы он, узнав, что его сын Коля участвует в ученических забастовках, мы можем легко догадаться: всыпал бы ему по первое число!
Николай рано пристрастился к курению. И, как все тогдашние мальчишки, собирал окурки — «бычки». «Как-то в выходной я и мой товарищ набрали в парке почти шапку окурков и решили посоревноваться, кто из нас больше выкурит. Мы смешали махорку из окурков с морской травой, скрутили “сигары Петра I” и, спрятавшись в пустой мусорный ящик, старались “передымить” друг друга. Я так яростно вдыхал в себя табачный дым, что меня затошнило, голова закружилась, и я потерял сознание. Меня полумертвым вытащили из ящика, и только через несколько часов, и то с помощью врачей, я пришел в сознание. После этого года три не мог переносить табачного дыма».