Лапша

Телефон тренькает сообщением. Открываю — Алекс.

« Я у подъезда. Какой код домофона?»

Скидываю цифры, и тут же иду открывать. Пока он поднимается на этаж, я сама не своя. И перед ним не удобно за свое вчерашнее поведение. И рада, что он приехал. Выходит из лифта, не дождавшись пока створки полностью откроются. Порывисто меня обнимает, целует в щеку и подталкивает вглубь квартиры.

— Ты чего, дверь нараспашку? Не май месяц, тем более болеешь, — на ходу скидывает кроссовки и проходит в гостиную. У него в руке большой пакет из супермаркета. Ставит его на стол, идет на инспекцию холодильника.

— Я так и думал. Сейчас буду тебя спасать от голодной смерти. Ты иди, ложись. Я быстро, — распаковывает то, что принес. Курица, овощи, коробка чая из фирменного магазина. Лимон, имбирь и мед. Ну, конечно, набор для болеющего.

— Иди ложись, Крис. Еле на ногах стоишь.

Действительно, чувствую себя ужасно уставшей. Без слов разворачиваюсь и иду к дивану. Укрываюсь одеялом по самый нос и прикрываю глаза. Даже думаю о чем-то, но свою мысль не могу ухватить за хвост. Она ускользает в последний момент, и я проваливаюсь в спасительный сон. А когда открываю глаза, в квартире темно. Верхний свет выключен, только на вытяжке горит подсветка. Алекс задремал прямо в кресле, что рядом с диваном стоит. Бедный, устал…

Веду носом, как же вкусно пахнет! Но подняться нет сил. Меня знобит, наверно опять температура поднялась. Тихонько беру градусник, измеряю. Вот же гадство! Все же встаю, но от своей болезненной неуклюжести задеваю коленом столик. С него слетает упаковка лекарств и в звонкой тишине громко падает на ламинат. Алекс вскидывается.

— Прости, не хотела тебя тревожить.

Он, опережая меня, поднимает с пола коробку и кладет на стол.

— Ничего, — растирает ладонью заспанное лицо. — Тебе надо хоть что-то съесть, и выпить лекарство.

Сил на возражения нет, и я иду за ним к столу. Он наливает мне в тарелку суп, рядом ставит кружку с имбирным чаем.

— Аллергии на мед нет?

Машу отрицательно головой, говорить больно. В горле словно пожар. И у меня с трудом получается проглотить несколько ложек бульона.

— Горло болит, прости, что я молчу, — оправдываюсь я, но Алекс улыбается.

— Надавать бы тебе по заднице за то, что не бережешь себя. Но мы еще не настолько близки, — и вроде понимаю, что шутит. Но вот это его «еще не настолько близки» заставляет бабочек в моем животе встрепенуться. Господи, Крис, ты не в себе! Это просто лихорадка, а не твое сердце. Нельзя влюбляться…

Делаю несколько глотков чая, но больше в меня не влезает.

— Кресло раскладывается? — Алекс кивает на свое место отдыха.

— Нет…

— А диван?

Только хочу возразить, как он снова опережает.

— Я не оставлю тебя одну в таком состоянии. И не бойся, у меня хороший иммунитет, ты меня не заразишь.

Подходит к дивану и ловко раскладывает. Расправляет постельное, пока я достаю из шкафа вторую подушку. Ну а что, у меня совершенно нет ни желания, ни сил с ним спорить. Алекс уходит в душ, а я снова ложусь под одеяло. В моих интересах побыстрее уснуть, пока парень не пришел. Но отчего-то не получается. И когда он тихонько укладывается на диван позади меня, я пытаюсь дышать ровно, и не выдать себя. Он лишь вздыхает и, обняв меня прямо поверх одеяла, утыкается носом в мой затылок.

— Доброй ночи, — его дыхание шевелит мелкие волоски. Мурашки проносятся по спине от его шепота. Рука плотнее прижимает меня к крепкому мужскому телу, и я понимаю, что так намного приятнее болеть, чем в одиночестве…

Так приятно… По спине нежно-нежно ведут пальцами, от поясницы до самого затылка, вдоль лунки позвоночника, и обратно. Мурашки табунами разбегаются по телу. Вздыхаю прерывисто, приоткрываю глаза. Алекс лежит на боку, подперев голову одной рукой, а второй гладит меня. Сердце запинается от его взгляда. И я вспоминаю вчерашний день. Он приехал ко мне, накормил супом и остался на ночь, потому что беспокоился. А сейчас лежит рядом и улыбается. А я вместо того, чтобы отстраниться, судорожно вспоминаю, что на мне надето. Потому что не хочу представать перед ним в домашней одежде. Она у меня, конечно, симпатичная, но явно не для глаз парня, который нравится… Нравится.

Только я не могу понять, почему его пальцы касаются обнаженной спины. Скашиваю глаза вниз — майки нет. Замираю.

— Почему я раздета? — сглатываю болезненно. Горло все так же болит. Но в голове нет такой мути, как вчера, да и тело не ноет.

— И тебе доброе утро, — усмехается парень. — Ночью сняла, сказала, что жарко…

Черт, вполне возможно, что так и было. Потому что раньше я так и делала. И вместо того, чтобы взять и купить, наконец, одеяло полегче, потому что не могу спать под простынями или пледами, я всегда просто скидывала пижаму.

— Как ты себя чувствуешь? — говорит, продолжая отвлекать меня нежными прикосновениями.

— Лучше, — откашливаюсь и морщусь от боли в горле. — Горло только болит.

Кивает и обнимает меня, притягивая к себе ближе.

— Ты проголодалась? Или можно еще поваляться? Время раннее…

— Мне бы в ванную, — намекаю на то, чтобы он отвернулся, но Алекс лишь улыбается. — Отвернешься, может быть?

Вздыхает и закрывает глаза. Быстро, насколько позволяет состояние, встаю и хватаю кофту от пижамы. Хорошо, что шорты на месте, иначе было бы совсем неловко. Надевать на себя кофту не пытаюсь, просто прикрываю ею грудь и иду в нужном направлении. Ноги все еще ватные, поэтому приходится все делать медленнее, чем привыкла. В ванной переодеваюсь в халат, что висит на крючке, умываюсь, чищу зубы и справляю нужду. Пытаюсь привести в порядок прическу, но ничего не выходит, поэтому просто смачиваю руки под краном и провожу ими по волосам ото лба к затылку. Так намного лучше.

Когда возвращаюсь в комнату, Алекс хозяйничает на кухне. На нем одни джинсы, низко сидящие на бедрах и открывающие ямочки на пояснице. Прикрываю глаза от того, как горячая волна катится от моих щек по телу в низ живота. Уже такое знакомое возбуждение, но я пытаюсь успокоиться. Открываю глаза и рассматриваю спину Алекса. Он высокий, хорошо сложен, не раскачан, но мышцы выделяются. Видимо, я себя чем-то выдала, потому что он оборачивается. Наверно это мое дико грохочущее сердце. Или сбивчивое дыхание.

Парень улыбается и подходит ко мне. Обнимает за плечи, утыкается носом в мою макушку. Просто стоим так, пока закипает вода в электрическом чайнике. Я сцепила руки у себя на груди, а так хочется поддаться порыву и обнять Алекса. Прямо кончики пальцев зудят. Но я же кремень!

Алекс разливает чай по кружкам и ставит передо мной овсяную кашу быстрого приготовления. Она пахнет клубникой, и рот наполняется слюной. Вот только сама каша выглядит не очень аппетитно. Да и вообще, я овсянку ни в каком виде есть не могу. Тянущаяся жижа, которую я не могу проглотить. Знаю, что полезно, но… Это сильнее меня.

— Ты так скривилась, будто в тарелке таракан, — смеется Алекс.

— Нет, просто я не люблю овсянку.

— Черт, я как-то об этом не подумал… — растерянно чешет затылок.

— Можно я только чай выпью?

— Конечно… Так, чем бы тебя накормить… — идет к холодильнику, но я перехватываю его за руку. Вот в чем преимущество маленькой квартиры…

— Не суетись, я не голодна.

— Тебе лекарства надо выпить, на голодный желудок нельзя.

— Окей, я съем две ложки каши, — соглашаюсь я. — И выпью чай.

Смотрит на меня несколько секунд. А я решаю, что обязательно сдержу слово, и все-таки съедаю две ложки вязкой каши. Еле проталкиваю ее через горло и быстро запиваю чаем. На вкус очень даже, сладенькая. Но вот консистенция…

— Чем займемся? — когда ставит последнюю вымытую тарелку в сушку, оборачивается ко мне и смотрит вопросительно.

— Ты не знаю, а я сегодня должна прийти в себя. Завтра на работу…

— Ты еще пару дней дома. Я со Стешей договорился. У тебя все равно записи не было на эти дни… Тем более, ты же не хочешь заразить нашу беременяшку.