Страница 2 из 6
Я стряхнул мелкие осколки в ближайшее мусорное ведро и попробовал набрать хоть чей-то номер, чтобы оценить работоспособность девайса. Тач пад, как ни странно, работал, но весьма своеобразно и исключительно по собственному желанию. С большим трудом мне удалось открыть звонки. В пропущенных числился вызов от Дена, и я с прискорбью констатировал, что сегодня меня ждут на работе… ждали – к 7:30 утра – больничные часы показывали 7:45. На сегодня были назначены испытания нашей с Деном экспериментальной разработки, над которой мы трудились почти 7 лет. Выходит, и здесь я облажался. Внутренне сжавшись, я нажал на вызов. Телефон жутко свистел и завывал мне в ухо, пришлось включить громкоговоритель, который хоть как-то сглаживал эти устрашающие звуки.
– Ну что, прогульщик, случилось? Годы идут, а Степанова по-прежнему нужно отмазывать). – Голос его звучал как всегда тепло и умиротворяюще, даже несмотря на фонящий динамик, и мне захотелось поверить, что все будет хорошо.
– Ден, я тут в больнице… Даша наглоталась феназепама. Она сейчас в коме.
– Что за звуки? Ни черта не понятно, все свистит и хрюкает. Ты телефон разбил, что ли?
– Дааа!
– А, ну можешь не продолжать, это я понял, все в твоем стиле! Так позвони мне с Дашиного телефона, в чем проблема то?
– ОК!
Я попытался сбросить вызов, но телефон быковал и отказывался понимать мои призывы к действию. Пришлось действовать жестко и выключить его. Чертовы айфоны – нокию можно было уронить с 6-го этажа, достать из-под колес проехавшего по ней грузовика, стряхнуть грязь и звонить без всяких проблем. А тут, видите-ли, нас в кресло небрежно бросили!
Я прошел к посту дежурной медсестры. В отделении полным ходом шло стандартное больничное утро – вокруг сновал персонал, несчастные больные бесцельно и как-то бесперспективно перемещались по коридору в различных направлениях, вызывая у всех раздражение, поскольку они явно мешали работать. Дежурная медсестра перебирала какие-то бесчисленные бумаги.
– Утро доброе! Вы не подскажете где могут быть вещи моей жены? Она в реанимации, Степанова Дарья. Мне нужен ее телефон. Я буду очень признателен, если Вы поможете его отыскать.
Медсестры онкологического отделения знали меня хорошо, но оно было в другом корпусе. Там я уже наладил коммуникативные связи, а здесь был человеком новым. Хотя этой медсестричке я явно понравился. Она потупила глазки и очень мило покраснела.
– Ее вещи в палате, кажется, с ней была только сумочка, а телефон в кресле нашли. Я сейчас принесу.
И она удалилась мелкими кокетливыми шажками. Я сел на стул и закрыл лицо руками. Крайне раздражало что стул железный и очень холодный. Интересно, кто ж так позаботился о больных? Во всех больницах после ремонта стулья железные. И я мысленно ворчал на этот счет вплоть до возвращения милейшего ангела милосердия.
Она вернулась минуты через три – изящно изогнув руку, протянула мне Дашин телефон.
– Он был в палате. Но я Вас очень прошу – объясните старшей сестре что это Вы взяли телефон.
– Ну конечно, не переживайте. Я все объясню, когда ее увижу. Спасибо Вам! У меня вот какая неприятность произошла. – И я показал свой разбитый девайс. – Местные полы не очень-то гостеприимны по отношению к телефонам!
– О, да, здесь лучше не падать. – Она улыбнулась, и, казалось, вот-вот сделает книксен.
– Еще раз спасибо, не буду Вас больше отвлекать. – Я взял инициативу прощания в свои руки. – Спокойного Вам дежурства!
Я быстро удалялся по коридору, чувствуя затылком взгляд медсестрички. В руке горел Дашин телефон, но я нашел более-менее спокойное место и опустился на очередной железный стул, прежде чем включить его. Девайс был разряжен наполовину. Я ввел пароль, на экране появились строки:
У меня не осталось сил.
Кто согреет нас и утешит?
Ты прощения не просил,
И, наверное, этим грешен.
У меня мурашки поползли по затылку, причем ощущение было такое, что поползли они прямо в мозг. Руки задрожали, я чуть не выронил телефон. Похоже, она писала это уже приняв таблетки.
Ты не слушал мои слова,
Я твои упускала взгляды,
И считала, что я права
Что, конечно же, так и надо.
Мы забыли сами себя
На окраине светлых строчек.
С неба падали якоря
Как врача непонятный почерк.
И цепляли своим крюком
Наши мысли, сомненья, страхи…
Ничего не будет потом,
Даже если родился в рубахе.
Даже если молился всласть,
И налог отдал высшей силе,
Постепенно научишься красть
И молчать, если попросили.
Мы себя потеряли – что ж,
Не такая уж и потеря.
И теперь ты все время врешь,
Что легко было жить и верить.
Верить – это тяжелый крест,
Вера – ветреная девица.
Чтоб не делать из веры насест
Лучше вовсе и не родиться.
Слезы лились потоком на телефон, я с трудом дочитал, выключил девайс и протер экран рукавом. Да, это моя Даша. Я как будто очнулся и только сейчас ощутил весь ужас того, что произошло, что продолжает происходить – всю свою боль. Что же сталось с нами? Во что мы превратились? Мы были так счастливы раньше. Не может быть, что все дело только в Марусе, в ее болезни. Что-то случилось с нами. Мы перестали друг друга видеть. Перестали друг друга слышать… Оооох, Даша, я так тебя люблю…
***
Неприятный свистящий звук вывел меня из горестного анабиоза – по коридору везли пациента с кислородной подушкой. Он и издавал эти свистящие звуки. Мне сразу вспомнилась наша кошка Пушка, у которой больные легкие – всю свою жизнь она издавала целую гамму звуков – от хрюканья до свиста. Когда мы подобрали Пушку на улице, она была облезлым и очень замерзшим котенком. Тогда она не только хрипела – еще и кашляла, чихала, из носа у нее лилось ручьем. Я все время переживал что Пушке больно, даже гладить ее боялся, думал, долго не протянет бедолага. Но Пушка подросла, окрепла, опушистела и стала очень даже симпатичной. Когда родился мой сын, в поисках спасения Пушка научилась лазать по мягким обоям в коридоре и зависать на карнизах, но, если ребенок плакал – добровольно сдавалась ему в плен. Потом родилась дочка, и все повторилось. Прошло уже 10 лет, Пушка по-прежнему хрипит, сипит и свистит. Но чувствует себя, по ходу, получше нас.
Я проводил глазами удалявшуюся каталку и вернулся к телефону. Попытался отыскать номер Дена и с удивлением обнаружил, что у Даши он не записан. Это странно, потому что мы все дружили еще со студенческих времен. Может он под каким-то другим именем? Даша любит придумывать всякие забавные кликухи, она на это дело мастер.
Ну что ж поделать, я достал из кармана останки своего айфона, понимая только теперь какую очередную непомерную глупость я совершил – битое стекло посыпалось прямо мне в карман, и я всей кожей ощутил его содержимое – на джинсах проступили мелкие пятна крови… хорошо, что джинсы темные… И что карман не слишком глубокий… Я подошел к урне и попытался вывернуть в нее содержимое кармана. Получалось хреново, я злился и нервничал, что никак не способствовало решению проблемы. С горем пополам я освободился от значительной части стекол, и жить стало легче на какой-то момент.
Дальше – больше. Отсутствие тачпада – это серьезная проблема, если хочешь запустить айфон. К счастью, на выручку приходит интеллект – не только человеческий, но и искусственный.
– Сири, ты слышишь меня?
– Да, Константин, я Вас прекрасно слышу. – Я почувствовал себя кретином еще полноценнее чем минуту назад.
– Сири, найди, пожалуйста, номер Дена.
– Мне набрать его номер?
– Нет-нет, только найди.
– Вот результаты поиска.
– Спасибо, Сири, ты спасла меня!
– Я всегда рада помочь, Константин. Это же моя работа.
Оооо, наконец настал тот час, когда я оценил цифровые технологии по достоинству. Набирая номер Дена в Дашином телефоне, я непрерывно благодарил Сири, компанию Эппл и покойного Стива Джобса. Наконец номер был скопирован, и я нажал на кнопку вызова. На экране высветился адресат: Мультиголовый. Даааа, что тут скажешь? Даша всегда умела очень точно, одним словом, охарактеризовать человека. Мой вызов долго оставался без ответа. Наконец я услышал голос Дена: