Клеймо сводного брата

— Оближи пальчики, — умоляю я и задыхаюсь, смотря, как она обсасывает каждый. Словно самый лучший десерт. Отдать ее другому – преступление, но разве у меня есть выбор. Пусть лучше она будет счастлива, но с деньгами. Чем мы будем скитаться, перебираясь куском хлеба. На много ли хватит наших чувств?

Немного понежившись в порочной неге, я пересаживаю малышку на соседнее сидение и начинаю включать подонка.

— Приведи себя в порядок и убери с лица дурацкую улыбку. Еще подумают, что между нами что-то есть.

Она поджимает губы и быстро уводит взгляд. Глаза на мокром месте, но она приводит себя в порядок и ничего не отвечает.

— Мы домой?

— Ты давно хотела посмотреть гонки.

— И именно сегодня ты решил разрешить? –язвительно спрашивает она. – Из-за того, что произошло?

— А что произошло? — хмыкаю я, на что она резко поворачивается и гневно рассматривает мое лицо.

— Ты подонок.

— Ты и так это знала. Только вот это не мешало тебе тереться об меня при каждой удобной возможности, — трогаюсь я с места и устремляюсь к месту общего сбора.

Я никогда не брал ее с собой, не хотел, чтобы пялились. А теперь пора показать товар лицом. Пора показать Пете, какую невесту ему прочит мой отец.

Мы подъезжаем к сборищу тачек и полуголых девок. И я уже знаю, как доказать малышке, что я подонок. Окончательно. Толкнуть ее в объятия будущего мужа.

*

— Где ты прятал эту красоту, — спрашивает Петя, пока его глаза жадно обшаривают ее тело. А Соня смущается, но не обделенная тщеславием матери, она любит комплименты. Я никогда их не делал. И парней от нее палкой отгонял. Паре, что пытались ее на свидания позвать, просто бил морды.

А теперь, Сонечка, никаких ограничений. Теперь все в твоих руках. Руках, что все еще пахнут моей спермой.

— У меня сейчас гонка, Сонь, — показывает он на свою тойоту. – Хочешь прокачу?

Прокатишь и на тачке. Потом на члене.

— А это не опасно? — спрашивает она меня. Но знаю ведь, что хочется ей. Любит она адреналин. Поэтому и любила наши мини свидания. Тайно. Чтобы не знал никто.

— Петька отличный водитель и парень.

— Это уж точно, — широко улыбается он, и Соня доверчиво кладет руку в его. Меня пробирает огонь злобы, и я отворачиваюсь, чтобы не совершить ошибку. Оттолкнуть от Сони Петю и просто забрать ее туда, где нам никто не помешает. Где мы останемся вдвоем. Где я буду долго ее ласкать, где я буду первым. А теперь этот малахольный придурок возьмет мое. Разрушит то невинное, что еще не успел я.

Телка в центре дороги начинает снимать с себя топик, отсчитывая минуты до старта. И я смотрю на тачку Пети, который успел чем-то рассмешить Соню. А меня вдруг задевает чья-то грудь.

Дергаюсь, когда тачки пускаются в путь, и смотрю на покрытое макияжем лицо.

— Смотрю, ты скучаешь?

— Думаю, это ненадолго, — хватаю ее за талию и прижимая к своему стояку. Который к этой шлюшке никак не относится. Но мне нужно. Нужно дать понять Соне, что она ничего не значит. А я так и остался ублюдком, трахающим всех подряд.

— Какой ты настойчивый, — гладит она мое плечо и прижимается крупными титьками. От нее пахнет сладко. Но приторно, если сравнить с легким бризом Сони. Но я все равно усмехаюсь и тащу ее в тачку. Через пару минут должна закончится гонка, и Соня пойдет меня искать, чтобы восторженно сказать, как ей все понравилось. И что она прощает меня за мои резкие слова. И снова скажет, что готова отдаться. А я уже отодвигаю полоску стринг, одновременно раскатывая по члену защиту, и свободно проникаю в чужую, растраханную дырку.

Пальцами в бедра и можно подумать о Соне. О том, что это она стонет, насаживаясь на мой хер. Можно представить, как она просит: еще, Герман, еще. Делай меня своей. Бери меня всю.

Но открывая глаза, я прекрасно вижу, как настоящая Соня в шоке смотрит на меня через окно и молча ревет.

А потом разворачивается и бежит к Пете, а я шепчу ее имя, вбиваясь последний раз и кончая.

После той ночи она не смотрит на меня и не разговаривает.

А я пытаюсь убедить себя, что это правильно. Что так и надо. Что ее свидания с Петей, на которые она демонстративно одевает юбки покороче, это хорошо. Только вот ни черта это нехорошо. И дрочить, листая ее фото в соц.сети, нехорошо. Не хорошо, блять, трахать одну, а, закрывая глаза, видеть другую. Нехорошо. Но решение находится. Мой отъезд дело решенное.

Документы готовы, билеты куплены. А сумка собрана. А рядом с сумкой сидит, сжимая колени Соня. На пальчики свои тонкие смотрит.

Прохожу мимо, сжимая челюсти от пряного запаха духов, и сдергиваю полотенце. Ну а что. Я пока еще в своей комнате. Я после душа. У меня через три часа самолет. Пусть любуется на мой зад, потому что, судя по частоте свиданий, она уже видела зад Пети.

— Почему ты не хочешь учиться в России?

— Здесь образование говно.

— И больше тебя ничего не держит?

— А должно?

— А я? – кричит она за спиной, а я поворачиваюсь.

— А ты с Петей.

— Ты сам меня к нему подтолкнул!

— А ты как шлюшка повелась, такая же, как мать….

— Замолчи, просто замолчи, — качает она обреченно головой и бредет к двери. И я делаю, что нельзя. Но так хочется.

— Последний раз.

— Что? – сипло.

— Последний раз. На посошок.

Она поворачивается, облизывает мягкие пухлые губки и кивает. Ей всегда мало. Мне всегда мало ее. Когда пройдет эта зависимость? Сотрут ли ее отношения с другими и расстояние?

Она идет к кровати. А я беру стул одной рукой и другой сжимаю свой член.

Мы стали зависимы от этих минут наедине. Не хотим мастурбировать раздельно. Вот и сейчас ее рука тянется к груди, сжимает, а моя гладит торчащий член.

Она смотрит на него, а я смотрю, как она раздвигает ножки. Как гладит свои трусики, вижу каплю, что пропитала их. И качаю член чуть чаще.

Она подцепляет резинку, стягивает трусики вниз и снова разводит ноги.

А я стараюсь сдерживаться, чтобы не забить на все и просто затрахать ее до смерти. До чьей только – непонятно. Будет ли она так же раскрепощена с Петей. Будет ли так же лизать свои пальчики, после того, как обмакнет их влагой.

— Дай их мне, — прошу, и она тут же подчиняется. Ее покорность – мой фетиш. И вкус ее пальцев сводит с ума.

— На пол садись и ноги шире.

Она передо мной. А перед ее лицом член. Вот это правильно. Вот так очень хорошо. И пальчики ее набирают темп, и ротик ее приоткрывается, когда она шумно выдыхает, почти стонет, кончая, кончая, кончая. А я делаю еще пару рывков рукой и заливаю ее язычок спермой. Это все, что мы можем себе позволить. Это все, о чем я буду мечтать за бугром.

Глава 2.

***Два года спустя***

— Как же мне повезло. Спасибо, друг, что познакомил, — хлопнул меня по плечу Петька Соколов и отправился к своей невесте. Она как раз выходила из подъезда. Красивая до мурашек. Похожа на безе, такая же белая и сладкая в своем белом платье.

Не моя. Сам продал за бабки другому. Просто отдал. Познакомил. Два года. За два года она полностью забыла наши шалости. На меня смотрела только как на брата. Никакой близости. Ни физической. Ни душевной.

Только вот я знал, что она все еще девственница. Я знал, что за два года она так Петеньке и не дала. Свадьбы ждала? Пфф. Меня ждала. Пусть выходит замуж. Но моей она должна стать. Сегодня. Ее желания значения не имеют. Я слишком соскучился, чтобы ее спрашивать. Она слишком безразличная, чтобы оставить ее в покое.

Ненавижу свадьбы, но приходится переться с ними и наблюдать, как та, что я жаждал несколько лет, идет к регистратору в ЗАГСе.

А я пялюсь. Как безумный. Как псих. И, кажется, схожу с ума, но вижу, как перед тем, как дать ответ, она смотрит на меня. Зачем? Словно ждет чего-то. Секунда, две, три. Вздыхает, так что платье на упругой груди натягивается. Но не дожидается и лучезарно улыбается.

Говорит «да» бывшему лучшему другу. Бывшему, потому что больше я с ним видеться не намерен. И ее видеть надо как можно реже. Только вот в ее отношении с глаз долой не работает.