Страница 50 из 75
— Далековато падать, — подвел итог Муромец. — Ты б ему сказал — опустись, коврик, пониже…
Услышав обращение, ковер-самолет и впрямь начал медленно, не спеша опускаться… прямо на деревья. Ратибор чуть было не крикнул «Стой!», но вовремя вспомнил, чем это может кончиться, и начал лихорадочно подбирать нужные слова.
— Ковер, — сказал он, когда по ткани уже начали шуршать ветви, — опустись на ближайшую поляну!
Спустя еще несколько минут богатыри уже разбивали лагерь на лесной поляне. Совсем ложиться на землю ковер так и не пожелал, оставаясь висеть в двух ладонях от нее, и его пришлось привязать к ближайшим дубам двумя прочными веревками.
Измученные происшествиями сегодняшнего дня, путешественники заснули сразу. А еще через два часа взошло солнце…
Ратибор проснулся от странного звука. Похожий он слышал, когда натягивалась тетива хорошего самострела. Наученный боевым опытом, новгородец мгновенно вскочил, перекатился через плечо в сторону сваленных кучей сумок и мешков с вещами, выхватил меч и огляделся по сторонам. Но никого не было ни видно, ни слышно. Впрочем, странный звук повторился, причем с той же стороны.
Повернувшись на звук, Ратибор сразу же обнаружил его причину. Ковер-самолет уже перетер об сучья одну из веревок и теперь пытался проделать то же самое с другой.
— Куда? — грозно заорал Леший. — Куда прешь, скотина летучая?
Ковер поспешно опустился на прежнее место. Ратибор же принялся будить товарищей.
— Вставайте, засони, — приговаривал он при этом. — Коврик-то чуть без нас не отправился!
Муромец, вопреки собственным словам насчет крепкого богатырского сна, проснулся сразу. Едва до него дошел смысл услышанного, он немедленно кинулся к ковру и попытался придавить его собой. Видимо, спросонья богатырь забыл, что еще не так давно ковер нес и его, и еще двух нелегких мужчин, да вдобавок изрядную кучу разнообразных вещей.
Где-то спустя минуту до Ильи дошло, что ковер мирно лежит на месте и никуда не летит. Тогда он поднялся, отряхнулся зачем-то и грозно вопросил:
— Ты пошутил, что ли?
— И не думал, — ответил Ратибор. — Он действительно чуть было без нас не улетел. Правда, я его вроде успокоил, но не знаю, надолго ли. Так что лучше всего будет впредь ночевать прямо на ковре.
Муромец умиротворенно вздохнул, снова лег на мягкую ткань ковра и захрапел. Ратибор же принялся расталкивать Подосёна, который, однако, так и не проснулся, а только отмахивался, не открывая глаз, и один раз тихо зарычал.
Убедившись в тщетности своих попыток, Ратибор решил применить другой подход. Он встал посередине импровизированного лагеря и заорал командным голосом:
— Дружина, подъем!
Произведенное действие превзошло все ожидания. Подосён тут же вскочил и вытянулся по стойке смирно. Муромец сел, ошалело покрутил головой, а затем последовал примеру Подосёна.
— Друзья! — торжественно сказал Ратибор и похлопал в ладоши, привлекая внимание. — Поскольку солнце уже давно взошло, я предлагаю продолжить полет. У нас есть еще пятьдесят два дня на все про все! — И он демонстративно сделал еще одну зарубку на палке-календаре.
Это возымело нужное действие. Богатыри с ворчанием заняли места на ковре, и небывалая компания взлетела над лесом, направляясь кратчайшей дорогой в сторону Святых гор.
— Интересно, — вслух рассуждал Ратибор, устроившись поудобнее и глядя в синее небо. — Почему это коврик наш вдруг ни с того ни с сего в полет потянуло? До сих пор он приказов слушался беспрекословно, да и теперь, как я на него прикрикнул, сразу остановился… Нет, все-таки, в чем тут может быть дело? Как ты мыслишь, Илья?
Муромец, который последние полчаса, презрев собственные доводы, пытался все-таки выспаться в воздухе, недовольно заворчал:
— Ничего я не знаю. Чего тебе не терпится, друг? Летит себе и летит, а ты еще вопросы какие-то задаешь. Вот поймет он тебя неправильно, да примется отвечать — не порадуешься!
— Мы, ведуны, без вопросов не можем, — наставительно ответил Ратибор. — Только простой деревенский колдун может жить, задавая лишь один вопрос — как? Мы же должны задавать и другой — почему? И не просто задавать, а и получать на него ответы. Только тогда сможем мы обрести полное знание о мире, без которого немыслимо наше искусство.
— Ты сам-то понял, что сказал?
— Не совсем. Но так говорил учитель. А уж он знает все верно.
— Ну раз он все знает, так уймись наконец и дай мне поспать.
Глава тринадцатая
Драгомир не спеша ехал по лесной тропе, время от времени нагибаясь или отклоняя рукой ветви деревьев. Впереди, на самом горизонте, высились Святые горы. Они были не в пример ниже всех других гор, какие доводилось видеть Драгомиру за всю его долгую жизнь. Тем удивительнее казался Грозовой Пик — гигантская скала, упиравшаяся вершиной в облака в самом сердце Святых гор. Вполне возможно, что и впрямь его воздвигли человеческие руки — хотя и страшно становится, когда представишь себе, какими должны были быть эти древние строители…
Всадник еще раз окинул взглядом Грозовой Пик и усмехнулся. Даже если легенды не врут — что с того бездомному витязю? Знай себе странствуй, куда душа пожелает.
Внезапно над головой Драгомира послышался свист рассекаемого воздуха, перекрываемый воплем, причем кричал явно не один человек. Драгомир поспешно глянул вверх, но успел заметить только пронесшуюся над лесом бесформенную массу, в которой даже его наметанный взгляд не смог распознать ничего конкретного.
«Что за диво такое?» — промелькнуло в голове воина. — «С таким шумом… Да ведь оно, похоже, падало! Так… должны свалиться в озеро там, за деревьями». Драгомир поскакал к месту предполагаемого падения неопознанного летающего объекта.
Цель воздушного путешествия была уже близка. Ратибор рассчитывал, что утром следующего дня ковер уже подлетит к тому огромному пику, на котором, по словам старого ворона, еще должна была быть какая-то башня. В принципе, с таким средством можно даже и не договариваться с местным населением, а просто подлететь на самую вершину, схватить чудо-оружие и делать ноги, пока похитителями не заинтересовалось одно из пяти непобедимых чудовищ.
Это же мнение разделяли и остальные двое. Илья никогда не одобрял мирных путей. По слухам, даже встретив на распутье камень с указующими надписями, Муромец поехал именно в ту сторону, куда ездить категорически не советовалось. Но драться с чудовищами… Всегда готов, конечно, но лучше не стоит. Подосён же просто хотел, чтобы все побыстрее закончилось и можно было бы вернуться домой.
Скрестив ноги, Ратибор сидел, по привычке, на переднем краю ковра и любовался приближающейся скалой. Горы вокруг нее еле доставали гиганту до середины, но при этом пик не казался чрезмерно большим. Наверное, потому, что плавно сужался к вершине. Яловец этого великанского шлема терялся в облаках. Странно, но на всей горе не было снега, хотя по идее на такой высоте он уж обязательно должен быть…
Когда из нагромождения камней внизу выскользнула тень, никто и богатырей поначалу не придал этому особого значения. Мало ли что может случиться в дороге? Вот недавно стая воронов налетела, еле отбились. Не то даже самое страшное было, что вороны клевались, а то, что и ковер, и рубашки богатыри стирали потом в реке, угробив на это дело остаток дня. Так может ли быть что-то страшнее?
Оказалось, может. Снизу, взмахивая мощными кожаными крыльями, вытягивая длинную гибкую шею и злобно шипя, поднимался змей. Не Змей, нет, всего лишь молодая тварь, только-только научившаяся летать, и скорее всего даже не умеющая дышать огнем. Но и такой был опасен.
Как только стало ясно, что грозит ковру и его наездникам, Ратибор тут же вытащил из кучи разных вещей самострел и принялся его натягивать. Это получалось очень плохо, потому что встать в воздухе было невозможно — сдует — а сидя, трудно развить силу, нужную для натягивания толстенной тетивы. Пришлось лечь на спину, упереться в стремечко ногой, а обеими руками вцепиться в тетиву.