Страница 46 из 75
В корчме было шумно. Все места на лавках были заняты народом, и корчемник с тремя помощниками еле успевал бегать от стола к столу.
На вновь пришедших внимания почти не обратили. Только какой-то подвыпивший — и это с утра-то! — мужичок добродушно обратился к Ратибору:
— Приятель, а ты откуда?
— Из Киева, — кратко бросил тот.
Если бы Ратибор выпустил из рукава красного петуха, это не могло бы произвести большего впечатления. Все, кто сумел расслышать его ответ, немедленно на него повернулись и вылупились. Те, кто не расслышал, тут же узнали от остальных и тоже вылупились на богатырей.
— А не врешь? — выдохнул враз протрезвевший мужичок.
— Я тебе когда-нибудь врал? — вопросом на вопрос ответил Леший. Собеседник только помотал головой. Нехитрый прием, конечно, но порой срабатывает. В таких случаях, как сейчас, например.
— И как ты сумел доехать? — это не выдержал корчемник.
— Да легко, — небрежно ответил Ратибор — Там упыри нам на дорожке встали… И ничего, легко отделались, — это был еще один прием речевых сражений, перенятый Лешим у неистощимого на подобные штучки Митяя. С одной стороны, непонятно, кто легко отделался — путники или упыри — а с другой, всегда есть возможность отпереться, указав, что на самом деле имел в виду нечто прямо противоположное. — Вот лошадку пришлось им отдать, жалко. У вас ни у кого не найдется хорошего коня на продажу?
Корчемник сглотнул и посмотрел на Ратибора с каким-то новым выражением.
— Из Киева вторую неделю никто к нам не ездит. Кто из наших пытался добраться — без вести пропадали.
— Это, наверное, потому, — сочувственно сказал Ратибор, — что они все через эти места ночью проезжали. Вот если бы днем — тогда безопасно. Вы бы сходили да выжгли все в той деревне, откуда упыри расползаются. А то ведь они так и не переведутся никогда. Так есть у кого продажный конь или нет?
— Недалеко отсюда, на краю деревни, — сказал корчемник, — живет один, вот у него иногда кони есть. Нам они не годятся — злые слишком — а для вас, может, подойдут. Есть будете? — не в тему, но кстати спросил он.
Еще через час, поторговавшись с прижимистым корчемником и закупившись у него провизией (собственные запасы богатырей постепенно таяли), трое направились по указанному адресу.
По двору добротно срубленного дома расхаживал мужик с такой продувной рожей, что исчезало всякое сомнение — этот может быть только лошадиным барышником. При приближении неизвестных из будки возле забора выскочил пес — по морде точная копия хозяина — и яростно забрехал. Барышник повернулся на шум и изволил обратить внимание на пришедших.
— Что вам надо, добрые люди? — спокойно осведомился он.
Вместо ответа Ратибор достал мешочек с деньгами и потряс. Услышав знакомый и любимый звук, мужик немедленно оживился. Взгляд его сделался вежливым и ласковым, а в движениях появилась мягкая осторожность опытного кота.
— Покупать будете?
— Есть такая мысля, — согласился Муромец. — Конь нужен, да такой, чтобы богатырю подошел.
Барышник кивнул.
— Имеется у меня такой. Пойдемте, посмотрим.
— Уж торговаться я сам буду, — прошипел Ратибор по дороге. — Нешто не справлюсь, коли с малых лет привычен? Так что, Илюша, лучше помолчи, а то все испортишь.
Конюшня располагалась на заднем дворе и размерами намного превосходила сам дом торговца. С пресечением пути в Киев для него, похоже, настали не лучшие времена, и огромное помещение наполовину пустовало. Зато на тех коней, что стояли в остальной половине, поглядеть стоило.
Некоторое время Ратибор молча ходил вдоль ряда стойл, разглядывая морды, смотревшие на него. В лошадях купеческий сын разбирался неплохо и помнил золотое правило — тот конь твой, от которого с первого взгляда глаз оторвать не можешь.
Такой нашелся в самом конце. Конек неброской бурой масти, точно такой же, как и у Муромца, жалобно посмотрел на Ратибора и фыркнул. Похоже, барышник не очень-то жаловал несчастную скотину: и стойло плохо вычищено, и в кормушке вроде бы пусто, да и вообще — запущенный конек какой-то. И все же приглянулся он Лешему, неизвестно почему, а приглянулся.
— Этот почем у тебя? — спросил Ратибор, показывая пальцем.
Собственно, как раз перед приходом покупателей барышник намечал пустить этого самого коня на сапоги и только раздумывал — утопить ли его в реке или же пристукнуть поленом? Но теперь обстоятельства резко изменились. Какой-то дурень хочет прикупить никчемную скотину? Его проблемы, а моя прибыль. Так рассуждая, барышник заломил такую цену, какую и за хорошего коня не всегда давали. Ратибор в ответ внятно и членораздельно выразился по поводу самого торговца, затем перебрал его близких и дальних родственников и дошел почти до самого Велеса, что, как известно, покровительствует лошадям и всем, кто с ними связан. После этой речи новгородец назвал свою цену, и была она меньше втрое. Ошалевший от излившегося на него потока красноречия, барышник согласился удивительно быстро — всего через час. Все равно в итоге он получил больше, чем стоит пара хороших сапог. А что на новокупленном коне покупатель и до околицы не доедет — так он сам выбирал.
Друзья Ратибора вполне разделяли мнение торговца. Но если Подосён больше доверял старшему другу, чем собственному опыту, то Илья, будучи старше, не удержался от ехидного замечания:
— Сел ты в лужу, друг-приятель! А если еще не сел, так на таком коне богатырском очень скоро там очутишься!
Ратибор только фыркнул ничуть не хуже любого жеребца.
— Уж не ты ли мне говорил, что своего Бурушку и вовсе на живодерне подобрал?
— Говорил, — не стал отпираться Муромец. — Так и то я его три недели откармливал, пока он в силу вошел. А твоего и подавно год кормить придется. Иначе и малого ребенка не увезет.
Жеребчик обиделся и укусил Муромца за плечо. Правда, по причине кольчуги он не вполне преуспел, но все равно получилось ощутимо.
— Ах ты, травяной мешок! — заорал Илья, хватаясь левой рукой за пострадавшее место, а правой — за плетку. Посмотрел на хохочущих друзей, помолчал — и присоединился.
Но какой конь ни будь, хоть трижды двужильный, а без еды все равно далеко не уедет. И пришлось богатырям ждать, пока новая покупка наестся травы.
А тогда произошло с коньком прямо-таки чудесное изменение. Бока его округлились, грива легла шелковистыми волнами почти до земли, в глазах появился боевой блеск. Оторвавшись от еды, конек топнул передним копытом и звонко заржал.
— Тот-то же! — торжествующе сказал Ратибор Муромцу, седлая коня. Илья махнул рукой и выругался.
Время течет только в одну сторону, его не вернешь, а на палке-календаре постепенно добавляются новые зарубки. Поэтому, когда на ближайшем перекрестке отряд свернул в восточную сторону, Муромец поглядел вдаль, вздохнул и сказал:
— Как ты мыслишь, Ратибор, не может ли твое волшебство перенести нас всех сразу туда?
— Пока нет, — вздохнул тот. — Не научился я еще. Волх Всеславьевич так говорил — дело это опасное, и не сразу в руки дается.
— Ну ему-то далось? — настаивал Илья. — Котелок у нас с собой, поговори с ним, может, он сумеет?
Ратибор хлопнул себя по лбу. Получилось звонко, потому что на руке была боевая рукавица.
— Забыл совсем! Обо всем, что с нами было, обязательно нужно учителю рассказать! Особенно про упырей.
Богатыри съехали с дороги, Илья налил в котелок воды из ручейка, со звонким журчанием прилежно углублявшего ближний овраг, и Леший, всматриваясь в воду, произнес нужные слова, на этот раз не сбившись.
— Ратибор? — прозвучало из воды. — Ты где сейчас?
— Неважно, — поспешно ответил новгородец. — Учитель, мы теперь знаем, где искать!
— Где? — тут же спросил Волх.
— В Святых горах. Только вряд ли мы успеем за оставшееся время. Сам знаешь, до Святых гор путь неблизкий. Вот мы и подумали — может, ты сумеешь перекинуть нас сразу туда?
— Всех троих? — поднял брови Волх. — Такое даже мне не под силу. И потом, для того, чтобы проделать подобное хотя бы с одним человеком, мне нужно точно знать, где он находится и какова конечная цель. Так что ничего не выйдет…