Страница 18 из 54
– Вот этого точно не надо, – передёрнулась я. – Знаю я здешнее счастье.
– Вот разумница. Красавица, да и умница, – залебезила тётка. – А как иначе. Чай, самого князя кровиночка...
– Угу, угу... – грубая лесть раздражала, но и ругаться с Маврой мне не хотелось: кого ещё расспрашивать, если не её. Особенно учитывая, с каким испугом на меня косились местные девицы.
– А уж как батюшка твой обрадовался, тебя к сердцу прижав, – не встретив сопротивления, мамка разливалась соловьем, основательно подпортив мне аппетит. – Чисто сокол голубку приласкал.
– Сокол голубку? – хмыкнула я. – Это как? Клювом по темечку и на обед?
– Омг... – осеклась тётка и попыталась выкрутиться из глупой ситуации. – Князь наш пресветлый всем защита и опора. Обнял он тебя, голубку белую, чистую, крылами своими сильными, да...
– Да в клетку золотую посадил, – буркнула я. – Гулять когда пойдём, Мавра?
– Кака ж клетка? – возмутилась тётка. – Гнёздышко пуховое, от всех бед сокрытое! А гулять... Гулять, это можно. За теремом девичьим садик есть. Стеной высокой обведён. На стене той вои ходят денно и нощно. Ни один супостат не подберётся. Там и гуляй, сколько душенька твоя пожелает.
– Понятно, – кисло кивнула я.
Овощи оказались вкусными, рыба так вообще таяла на языке. Но мне казалось, что я жую картон. Толстые расписные стены давили даже не на нервы, на душу. А ощущение уже не золотой клетки, а какого-то драгоценного гроба делалось все явственнее.
«Ох, Илюшка... Ты там поскорей, – мысленно взмолилась я. – Надолго меня не хватит. Или от скуки тут помру, или прибью кого-нибудь особо услужливого. Например, её...» Я покосилась на Мавру, с жаром расписывающую мне прелести местных развлечений, и с каждым новым словом вгоняющую меня ещё глубже в депрессию. А кто бы не начал депрессировать, слушая про «чудные» посиделки над вышивкой под заунывные песни и «роскошные» прогулки под сенью дюжины деревьев. Именно столько имелось в обещанном садике.
– Ладно... – сказала я, оставив полупустую миску, когда аппетит окончательно исчез. – А с отцо... Кхм... А с батюшкой я когда увижусь?
– А зачем? – удивлённо вскинула брови Марфа.
ГЛАВА 14
– В каком смысле «зачем»? – машинально вскочив, я уставилась на тётку.
– Так ночь тёмная на дворе. Не дело это честной девице из терема своего выходить. Мало ли что люди подумают, – принялась увещевать меня Мавра.
– Так папаша вроде не спать, а пировать собирался, – с сомнением покосившись в тёмный провал окна, возразила я.
– То-то и оно. А там вои, бояре... Хмельного мёду напьются, насмотрятся, а потом... На чужой роток не накинешь платок. Потом и тебе, и батюшке, и мужу твоему позор может статься.
Если на собственную репутацию, и тем более на репутацию папаши мне было глубоко плевать, то при слове «муж» я притормозила. Мне уже представлялся случай узнать, как трепетно Илья относится к «чужим уставам». Вряд ли он оценит очередной плевок на эти самые уставы. А никак иначе моё появление в тёплой мужской компании не расценят – скандал выйдет знатный.
Я заскрипела зубами и медленно опустилась обратно в кресло.
– Вот и хорошо, вот и славно, – с заметным облегчением заулыбалась Мавра. – Да и время позднее. Спать пора. Жреца позвать, чтобы наставил тебя в добрых помыслах на сон грядущий?
– Вот только жреца мне и не хватало, – невесело усмехнулась я. – Показывай, где тут спальня.
Мамка суетливо направилась к двери. «Ты обещала потерпеть, – увещевала я себя, следуя за Маврой узким полутёмным коридором. – Ну не хочет человек с местным князем на ровном месте ссориться. Не войну же теперь затевать, если тебе женский терем не нравится. День-другой можно и смолчать!»
Но не успела я отбрыкаться от ненужных помощниц, помыться и нырнуть под одеяло, как у огромной кровати, где мне полагалось ночевать, нарисовался сухонький желчный старичок. Он окинул меня неодобрительным взглядом и принялся втолковывать, что без «родительского пригляду» я нахваталась грехов, как барбоска блох, и теперь должна чуть ли не всё время посвящать молитвам.
– Это кто?! – я села в постели, ничуть не заботясь о съехавшем на колени одеяле.
– Так жрец, деточка. Ты же молвила, что сейчас тебе только слова наставничьего и не хватает.
– Я?! – взвилась я и тут же прикусила язык: моя тяга к сарказму снова сыграла со мной дурную шутку. – Ах, да. Но теперь довольно. Спать буду!
Жрец проворчал что-то про распущенную молодёжь и ретировался. С шипением выпустив воздух сквозь стиснутые зубы, я кое-как заставила себя промолчать. Только ткнула пальцем в сторону двери, заметив, что мамка явно вознамерилась улечься спать прямо тут, на лавке. К счастью, Мавра меня поняла и вымелась из комнаты без лишних возражений.
«Скорей бы Илюшка разобрался со всеми формальностями, – мысленно взвыла я, откинувшись обратно на подушки. – Попробуй тут смолчи, когда такое!»
Но я смолчала и тем вечером, и на следующий день. Шипела, ругалась про себя, но молчала. Ну, не совсем, конечно. Засилье ненужной прислуги я терпеть не стала. Оставила при себе только Мавру и одну тихую смуглую девчонку, которую мамка посылала с поручениями. Эти двое по крайней мере не пытались сопровождать каждый мой шаг заунывными песнями.
Так прошло несколько дней. От Ильи не было ни слуху ни духу. Впрочем, любящий папаша дочуркой тоже не интересовался.
– У батюшки твоего дела государственные, – назидательно произнесла Мавра в ответ на очередной мой вопрос о разговоре с папочкой. – Зело важные. Как зайдёт о тебе речь, деточка, так и известят немедля.
– Какая ещё речь?!
– Ну так ты невеста видная, – доверительно проговорила Мавра. – Поди, от женихов отбоя не будет. Как пресветлый князь себе зятя выберет, так и...
– Зятя выберет?! – взбеленилась я. – Сам выберет, сам и замуж за него пойдёт!
– Да что ты, деточка, – попятилась тётка. – Батюшка тебе добра желает. Самого лучшего мужа найдёт. И богатого, и княжеской власти покорного, и...
– Хватит! Ну-ка проводи меня к моему заботливому папаше. Надо нам с ним кое-что прояснить!
– Да почто же это, деточка? – всплеснула руками мамка, отступая ещё на шаг.
– Ладно, – мрачно кивнула я, поднимаясь. – Сама найду.
– Ой, не погуби, деточка! – кинулась мне в ноги тётка.
– Да не собираюсь я на тебя жаловаться, – буркнула я, пытаясь отвязаться от вцепившейся мне в ноги бабы. – Просто поговорить хочу.
Но та ничего не хотела слушать. В буквальном смысле легла поперёк двери «только через мой труп». В конце концов мы сошлись на том, что она сама отправится к князю и сообщит ему что «деточка все глазоньки проглядела, батюшку своего поджидаючи». От такой формулировки у меня разом заныли все зубы, но я всё-таки сдалась:
– Если до вечера не придёт, сама пойду.
Настал черёд Мавре кривиться и морщиться. «Ага... – слегка позлорадствовала я. – Так и знала, что завтраками меня кормить собираешься!»
Обед прошёл в полной тишине: мамка косилась на меня обиженно, чернавка – испуганно. Впрочем, они обе чуть сознание от страха не потеряли, когда князь всё-таки явился.
– О чём говорить со мной желала, дочь? – величественно проговорил он, не утруждая себя приветствием.
Повинуясь едва заметному движению бровей, Мавра скрылась за дверью, подталкивая перед собой перепуганную служанку.
– Чего тебе не хватает, – не глядя в мою сторону, продолжил папаша. – Венцов самоцветных, али тканей заморских?
– А в вашем понимании интересы женщины исчерпываются самоцветами и тряпками? – съязвила я.
К моему удивлению князь меня понял.
– А что ещё девке надо? Разве что мужа доброго. Но о замужестве твоём пока рано говорить, – я задохнулась от возмущения, а он с лёгкой скукой скользнул по мне равнодушным взглядом и продолжил. – Али ты жрецам на бедность жертвовать надумала?
– Не надумала, – буркнула я, тоже наплевав на нормы местного этикета. – Но и сидеть тут тоже не собираюсь.