Страница 23 из 24
И темнота, здесь мгла была другой, будто осязаемой, густой и липкой. Казалось, что воздух становится тягучей патокой, не позволяющей ни вздохнуть, ни сделать следующий шаг. Но я понимала, что это верный признак правильности выбранного мной направления. Голова кружилась, нога болела всё сильнее, и страх всё нарастал, словно его подстёгивали незримые обитатели подвала, забираясь в голову и заполняя её мыслями, которые самостоятельно не могли появиться.
Но вот последний рывок и тяжесть отступила, стало легче дышать, темнота перестала препятствовать движению, а прямо передо мной была дверь, из-под которой пробивалась тонкая полоска неровного света. Сердце замерло, я чувствовала – она здесь, она меня ждёт.
От лёгкого толчка дверь только приоткрылась, пришлось приложить усилия, чтобы отворить её пошире. Это оказалась толстая железная дверь, покрытая рунными письменами. А за ней находилась большая, освещаемая несколькими факелами комната, в центре которой, на фигурной подставке, лежала гримория. Это была та же книга, и даже время, казалось, не коснулось её. Нестерпимо хотелось прикоснуться к кожаному переплёту, открыть её и провести рукой по сверкающим рунам. Но, стоило мне сделать шаг, как пришлось тут же отшатнуться. Я вскрикнула и едва не упала, чудом удержавшись на ногах. Передо мной стоял Димон, мой друг, человек, который заменил мне целый мир, став самым дорогим буквально за три дня. Он был бледен, вся рубашка пропитана кровью, но это был он… или не он?
- Димон? – спросила севшим голосом.
- Они убили меня, Амируна. – Голос был его, но он звучал словно издалека, хотя сам парень стоял на расстоянии вытянутой руки. – Они забрали мою жизнь. Неужели ты не отомстишь им? Убей их! Убей их всех! Убей хотя бы того ублюдка, который застрелил меня!
Он приблизился ко мне вплотную, и я почувствовала исходящий от него холод.
- Убей его, Амируна, убей за меня! – Димон не просил, он требовал отмщения.
- Нет, это не ты. – Я попятилась, но наткнулась спиной на дверь. Я её не закрывала, но теперь дверь была закрыта.
- Амируна, доченька, – как шелест сухой листвы.
Я повернулась к голосу и прикусила свой кулак, чтобы не вскрикнуть.
Это была мама, моя мамочка. И она была так близко.
- Отомсти за нас, дочь!
Я беспомощно заскулила под осуждающим взглядом отца.
- Ты должна покарать виновных, папуша. – Вадома, моя старая Вадома качала головой и причмокивала, как она делала обычно, когда была чем-то недовольна.
- Это не правда. Вас здесь нет, вы все мертвы, – шептала я, как в бреду, вжимаясь в стену и боясь пошевелиться.
А они, все те, кто был мне когда либо дорог, твердили как молитву "Убей! Убей! Убей!"
- Прошу вас, не надо, – взмолилась я, отчаянно мотая головой. – Вы все умерли, оставили меня… Не надо!
Слёзы застилали глаза, но это не помешало мне увидеть, как лица дорогих мне людей исказились злобой.
- Ты слаба! Ты не смогла отомстить! Ты не достойна жить! Умри сама! Ты… смерть! – в один голос проговорили все, кого я любила, и кто покинул меня.
Я сползла по стене и зажала уши руками, чтобы не слышать этих ужасных слов.
"Умри! Умри! Умри!" – повторяли они, то сменяя друг друга, то говоря све вместе.
- Нееет! Прекратите! Пусть всё это закончится! – отчаянно закричала я.
Вскочила на ноги и бросилась к гримории, она должна мне помочь, она спасёт.
- Правильно, окропи страницы книги своей кровью. Смой свой позор, – проговорил Димон, оказавшийся рядом с гриморией, протягивая мне длинный, поблёскивающий в свете факелов нож.
Трясущимися руками открыла гриморию, стараясь не смотреть по сторонам и не слушать. Я понимала, что это духи, а не мои близкие, но как же было больно видеть осуждение и разочарование в их глазах.
Положила руки на руны, и они тут же засветились, откликаясь. Я старалась думать только о том, чтобы прекратить творящееся вокруг безумие, но мысли путались и перескакивали с одного на другое. Руны разгорались всё ярче, а я шептала, как заклятье "Дай мне шанс всё исправить. Дай мне шанс всё исправить".
Вокруг началась полное безумие. Поднялся сильный ветер и гул. Но духи в облике моих близких не исчезли, они кружили надо мной, повторяя "Ты… смерть!"
И вдруг, всё замерло. Наступила полная тишина, а из книги хлынул яркий, ослепляющий свет, сбивая меня с ног и откидывая к стене. Кажется, я кричала от съедающего кожу жара, закрывая лицо руками и уже не веря в то, что останусь жива. Не знаю, сколько это продлилось, поглотившее беспамятство стало спасением от безумия.
***
- Она приходит в себя! Амируна, детка, как ты? – смутно знакомый голос доносился словно издалека.
С трудом приоткрыла глаза, но не увидела ничего, кроме размытых силуэтов. Надо мной склонились двое, но лица были словно смазаны. Глаза слезились и болели.
- Как же ты нас напугала! – воскликнула… Зария?
Нет! Этого не может быть, ведь гримория перенесла меня на несколько веков вперёд и Зария, да и все мои друзья, давно умерли.
- Оставьте её. Она ещё очень слаба. – Вздрогнула от голоса Андрэса и попыталась пошевелиться, но не смогла.
Всё тело болело, а спина и затылок горели от почти невыносимого жара. Если бы были силы, то закричала бы от боли, но смогла только сдавленно застонать.
Зрение постепенно восстанавливалось, но я лежала и не могла пошевелиться уже два дня. И всё это время я слышала голос Димона. Он разговаривал со мной, держал за руку, обещая, что всё будет хорошо. И я уже начала думать, что сошла с ума. Но, на утро третьего дня мучений я открыла глаза и увидела его. Это был именно он – Андрэс! И он готовил какие-то инструменты, а рядом с ним стоял Димон и помогал.
- Прошу вас, не мучайте меня. Я так устала, – прошептала потрескавшимися, обветренными губами. – Я сделаю всё, что скажете, только больше не мучайте.
- Тихо, милая. Мы поможем тебе, – проговорил Андрэс, погладив меня по щеке. – Димьян, дай нашей девочке попить отвара. Нам предстоит неприятная процедура, будет лучше, если она поспит пока.
- Нет, пожалуйста. За что вы меня мучаете? – простонала, смаргивая застилающие глаза слёзы.
- Ну что ты, милая, не бойся, всё будет хорошо. Я уже месяц борюсь с духами, не позволяя им забрать тебя в мир мёртвых. Ты сильно пострадала, девочка, но я был среди зрителей и успел перетянуть раны, прежде чем ты умерла от потери крови и ожогов. Тебе повезло, маленькая канатоходка, клинки почти не задели важные органы, и раны от порезов уже почти затянулись. А вот ожоги мне не нравятся, нужно ещё раз обработать их мазью, – рассказывал мужчина, продолжая смешивать что-то в деревянной пиале.
- Не понимаю, – прошептала я, закрывая глаза и глубоко вдыхая.
В нос ударили ароматы лечебных трав и масел.
- Вот, попей. – Ко мне подошёл Димон, или Димьян, как назвал его Андрэс, приподнял мою голову и поднёс к губам кружку с отваром.
- Не хочу, – отвернулась я, скривившись от боли.
Когда же эта пытка закончится? Это невыносимо. И физическая боль не так страшна, как осознание потери близких. Мама, папа, Вадома, Димон… Их всех я не смогла спасти…
- Я понимаю, ты уже провела в беспамятстве несколько недель, но так будет лучше. Поверь опытному лекарю, – принялся убеждать меня Андрэс, хотя я была уже не уверена, что его зовут именно так. Я уже ни в чём не была уверена, мысли путались и терялись.
А следующие слова мужчины заставили моё сердце болезненно сжаться и замереть.
- Я не смог спасти твоих родителей, но тебе не дам умереть, девочка. Димьян, она должна выпить всё, – проговорил лекарь и вернулся к приготовлению мази.
Димьян, как две капли воды похожий на моего Димона парень, схватил меня за подбородок и приказал "Пей!" И я послушалась, с трудом глотая горьковатый отвар, неотрывно глядя на того, кто так быстро и незаметно для меня самой завоевал моё сердце. Может это и не он, но почему же тогда, глядя в его глаза, я теряю всякое желание сопротивляться ему, и с радостью делаю всё, что он скажет?