Я возьму тебя на руки

— Денис, пожалуйста! — встряла Тамила. — Не надо никуда выходить! Руслан не сделал ничего плохого — он нам не раз помогал, он дал нам денег!

— И что с того?

— А вот ты за все эти годы даже ломаного гроша мне не прислал! Где ты был все это время и почему ты нас оставил, когда я так нуждалась в тебе?! А теперь ты вот заявляешься без предупреждения — ведешь себя так, словно я ждала тебя все это время!

— Я тебе не помогал, потому что сам еще на ноги не встал. Мне было рано тогда жениться. И сосунков заводить было тоже рано. Я тогда еще не нагулялся просто, — выложил Денис все карты и снова сел за обеденный столик. Он спрятал сигареты и с немалым трудом добавил: — Извини. Был неправ.

Тамила застыла в недоумении. Ее как будто по лицу наотмашь ударили.

— Что?! Вот просто "извини, я был неправ"?! Это все, что ты хотел сказать?!

— Хватит истерить, — отрезал Денис, хозяйничая на столе. Он открыл наш торт. Взял наш нож, разрезал торт на куски. Взял одну из наших тарелок и положил туда кусок побольше. Для себя, разумеется. — Налей-ка лучше кофейку. А еще лучше — чего покрепче. Нам с Русланом надо обсудить, как мы поступим дальше. Потому что мне так не подходит. Я не позволю, чтобы моего родного сына навещал какой-то мужик. Ты ведь понимаешь меня, Русик?

— Не называй меня так. Последний человек, который назвал меня Русиком, получил в лобешник так, что ему потом нос вправляли зубочистками.

Эти игры меня выбешивали. Не будь здесь рядом Тамилы и не будь это ее квартира — я бы разнес тут все к чертям. И сделал бы все его мордой. Этой наглой, фигурно выбритой мордой. Не знаю, может, на зеленых шалав этот образ и оказывает впечатление, но мне это кажется натуральным ребячеством. Это не мужик, а чмо. Настоящий мужик никогда бы не бросил семью.

— Да ладно тебе, брат. Давай мы лучше выпьем… — Денис прищелкнул пальцами и отдал Тамиле приказ. — Тома, налей-ка нам для храбрости. Нам с Русиком придется обсудить причину, почему он больше не сможет к вам наведываться, — сказал Денис и наклонился над столом, чтобы заговорщицки добавить: — И оставлять свою машину у подъезда. На целую ночь. — Идиот выпрямил спину и хлопнул в ладоши, будто он сидит в ресторане, а не дома у той, которую выбросил из своей жизни. Той, от которой сбежал. Которую бросил и растоптал. Хотя был виновником всех дальнейших событий. Зачал ребенка — будь добр, воспитай его потом. Но нет. Теперь он вернулся и качает отцовские права. — Тома — рюмки! Быстро! Налей мне два по пятьдесят, а Руслану — сразу двести. Потому что ему на холод идти — на улице мороз, замерзнет, бедолага…

Денису было смешно. Он самодовольно хихикал, ухмылялся. Как бы эти ухмылочки не кончились для него плачевно.

— У меня нет выпивки, — ответила Тома, нервно дыша. — И лучше бы тебе не пить в присутствии Ромы. Зачем ты вообще приехал?

— Я приехал к сыну, — отчеканил ее бывший муж. — Я не к тебе приехал, дура. Я приехал, — говорил он по словам, чтобы все прекрасно поняли цель его визита, — к своему… родному… сыну. Рома!

— Руслан, — обратилась ко мне Тамила, — ты ведь был в магазине — что-то купил налить?

— Это для своих. Не для Дениса. Поставь, пожалуйста, в шкаф. Откроем, когда этой вони сигарет здесь уже не будет.

Денис мотал недовольно головой и хищно щурился.

— Нет, братан. Ты все еще не понял, что произошло.

— И что же произошло?

— Произошло то, что я вернулся. Все эти годы я был маленько занят. Я работал. Зарабатывал. Меня не было в стране. Я ездил на заработки, чтобы обеспечить малого хорошим будущим.

— Я и сам теперь обеспечу ему это будущее.

— Серьезно? — сверкнул он золотой коронкой на зубах. — Ты? Обеспечишь моего сына?

— А ты в этом сомневался?

— Да кто ты такой? Ты же никто. И звать тебя никак.

— Я бизнесмен. Владелец компании. А кто такой ты, Денис? Ты просто неудачник.

Он вскочил из-за стола и хотел меня схватить за шиворот. Но в тот момент к нам вышел Рома.

У него на плече была отцовская гитара. Он неуверенно теребил поясок, который держал музыкальный инструмент на весу. И боялся говорить с отцом. Для него этот человек был абсолютно чужим.

— П… папа?

— Ну Рома, наконец. Как же давно я ее не видел…

— Ты хотел сказать "его".

Денис посмотрел на меня и не понял.

— Чего? О чем ты говоришь, Русик?

— Ты сказал, что давно ее не видел. Но ведь Рома — парень. Может, ты и забыл, но у тебя родился сын, а не дочь. Еще десять лет назад. Забыл?

— Я ничего не забыл, браток. Я не забыл. Это ты попутал берега и зашел не в ту хату. Я тебе базарю. Скоро мы выйдем отсюда, и ты забудешь сюда дорогу. Ты больше никогда не притронешься к Томе. И уж тем более не будешь общаться с Романом. Потому что это, — показал он на испуганного мальчика, — мой сын. А эта гитара — моя гитара. — Денис встряхнул своего сына за плечи и посмотрел ему в глаза. — Скажи, ты хорошо за ней ухаживал? Мама мне сказала, что ты ее очень любишь. Что она для тебя особенная. И вы с ней проводите много времени.

Рома грешным делом решил, что речь идет о Лизе. Что горе-отец приехали и узнал, что его сын готовится пригласить на бал красивую девочку из параллельного класса. Но нет. Речь шла не о ней, не о Лизе. Этот дуралей говорила о гитаре. Всего-лишь о гитаре. Чертовой гитаре, будь она проклята трижды.

— Ты говоришь про Лизу?

Денис пожал плечами и сделал глупую физиономию.

— Кто такая Лиза? Ты ведь не рожала тут, пока меня не было, Тома? Впрочем, — насмехался он, смакуя беспомощность своей жены, — кому же ты нужна в таком состоянии? Кто тебя на койку пригласит? Разве что другой такой же инвалид?

Роме стало обидно за мать. Он стиснул зубы и спросил отца прямо:

— Зачем ты обижаешь маму? Она такого не заслуживает.

22

Руслан

Мне было очень жаль ребенка. И Тому, которая только и делала, что плакала. Сидела в углу и вытирала слезы. Понимая, как ей повезло, что она не жила все эти годы с подобным негодяем. Сомневаюсь, что наличие рядом такого мужа сильно помогло бы. Скорее напротив. Денис бы издевался над ней, водил бы домой ночных бабочек. Он бы плохо влиял на сына. Я его просто ненавижу. Мне он и раньше казался ужасной персоной. Но теперь, после ближайшего знакомства, я вдруг понял, почему Тамила так безапелляционно порвала с ним и развелась. Даже от алиментов отказалась. Он мерзавец. Он подонок. И с этим надо завязывать.

— Рома, ты пробовал на ней играть? — поинтересовался Денис. — Ты играл на моей любимой дембельской гитаре? Мама сказала, что ты научился брать аккорды. Можешь показать отцу?

При этих словах Рома инстинктивно глянул на меня.

Я не мог этого не заметить. При словах об отце он в первую очередь подумал не о Денисе. Не о том, кто его зачал много лет назад, чтобы бросить. Он подумал обо мне. Потому что мы дружили. Потому что я поддерживал его. Потому я помог ему стать более уверенным в себе. Я показал, как быть сильным и смелым. Научил его драться. Черт, да ведь это я слушал, как он играет, и нахваливал его, хлопая в ладоши. Роме не нужно одобрение отца. У него и так уже есть одобрение отца. У него есть мое одобрение.

А еще мы с ним ходим в качалку. Вместе. Это наш маленький секрет. Томе я не говорю, чтобы она не ругалась. Чтобы не говорила, что детям рано таскать железо. Я и сам прекрасно знаю, что нельзя. Именно потому пацан и не таскает железа. Роме там просто нравится. Ведь там много подтянутых качков, есть симпатичные девицы, помешанные на фитнесе. А еще есть легкие гантели для разминки — их-то я и разрешаю потаскать ребенку. Этого достаточно, чтобы как следует пропотеть и быть потом сильнее на физкультуре в школе. А потом мы принимаем душ в соседних кабинках. Как настоящие мужики — ходим, обернувшись полотенцами, в раздевалке. У нас у каждого свой шкафчик. У каждого свой фен, которым мы сушим волосы перед зеркалом. У каждого свои шлепанцы, своя сменная одежда. Свои цели посещения качалки.