Страница 16 из 50
— Зачем она мне — ваша визитка?
— Вдруг тебе все же надо будет куда-то съездить на машине. Мороз ударит или автобус не приедет.
— Мама говорит, чтобы я никогда не садился к посторонним. Особенно к подозрительно добрым мужикам на хороших машинах. Судя по всему, вы просто больной на голову извращенец, который ездит по городу и заманивает к себе детей, чтобы вырезать почку.
— Серьезно? Это я, значит, похож на такого человека? Ты прикалываешься? Я просто бизнесмен. Директор нефтебазы, чтоб ты знал.
— Маньяки всегда имеют легенду, чтобы правдоподобно врать своим жертвам. Но я вас не боюсь, мистер Маньяк. Я знаю, как себя вести с такими, как вы. Поэтому в машину к вам не сяду. А вот визитку заберу — на треугольники порежу для гитары.
— Для гитары?
— Визитка хорошая, пластиковая. Из нее получатся отличные медиаторы, чтобы струны пальцы не резали.
— Умеешь играть на гитаре? — спросил я с интересом.
Но пацан помахал головой.
— Пока нет. Но научусь.
— Это мама тебе гитару подарила?
Мальчик снова помахал головой.
И немного грустно ответил:
— Гитара отца.
Мы так стояли и смотрели с ним друг на друга около минуты. Просто молчали. Слово на букву "о" прозвучало неожиданно. Конечно, я осознавал, что у каждого ребенка есть отец. И сын Тамилы — не исключение. Но мне казалось, что… В общем, я не знаю, что я об этом думал. По ходу, я об этом вообще толком не думал.
Гитара отца, чтоб ее. Отца. Есть еще отец.
— Но отца ведь нет? Он с вами не живет?
— А вам не все равно?
— С отцом что-то случилось?
— Случилось то, что он идиот и бросил меня младенцем. Меня и маму. Когда у нее ноги отнялись после родов. Так что я должен быть сильным. И не бояться таких подлых людей, как вы. Удачного вам дня, мистер Маньяк.
— Да чтоб тебя… — хлопнул я себя по бедрам от обидного клейма. — Эй! Постой, хватит меня так называть!
Но он меня уже не слушал. Все внимание привлек автобус.
— Блин блинский! — выкрикнул малый. — Маршрутка уезжает!
Оставив меня одного у подъезда, мальчик едва успел запрыгнуть на нижнюю ступеньку. Дверь закрылась — и Томин сын смешался с такими же пестрыми куртками и шапками пятиклассников. Автобус со скрежетом отчалил. А я окинул взглядом огромный панельный дом и подумал: "Хорошо хоть подъезд теперь знаю".
Я дождался, пока из дома кто-то выйдет, и проник в подъезд.
Войдя в лифт, я начал вспоминать, что уже был здесь. Вчера. Вместе с ней. Вот только какой этаж нажимала Тома? Надо бы напрячь свою память, задействовать мозги. Так. Это был… Ее пальцы нажали то ли пятый, то ли…
Это был пятый, скорее всего. Я сделал то же самое — нажал на пятерку — и лифт устало потащил меня наверх. Я вышел на пятом этаже, но вот дальше…
— Какая из квартир ее? Эта или эта?
Я ходил возле номеров и дверных полотен, но никак не мог понять, куда стучаться. Поэтому начал стучать в ту, которая больше всего была похожа на вчерашнюю. На дверь, из которой я вышел с зашитым рукавом. Постучал костяшками пальцев, прокашлялся. Но ничего не последовало. Никто мне не открыл, никаких шагов в коридоре.
Хм. Наверное, никого нет дома. Или я ошибся.
Может, это не здесь? Надо постучать в другие квартиры…
Я принялся ходить по этажу, даже не будучи уверенным, что это здесь — на этой высоте многоэтажки. Что если я ошибся и остановил лифт не там? Да и квартира — где она?
Сделав так несколько подходов, я услышал, как щелкнул замок в самой первой двери — на которую особо не надеялся. Защелка передернулась, ручка опустилась, и дверь приоткрыли изнутри.
— Малыш, это ты?! Что-то забыл?!
Я стоял и смотрел, как дверь распахивается шире. А затем из нее показывается человек в инвалидной коляске. Тома выкатила на лестничную клетку и смотрела в сторону лифта. А я был за спиной.
— Привет, — сказал я первым. И она дернулась от неожиданности.
— О господи! Руслан?
— Прости, это я. Не хотел тревожить в такое раннее время. Я тебя не разбудил?
— Разбудил меня? Что ты? Нет, конечно. Я только думала, что это… — запнулась она на половине предложения.
Хотела сказать о ребенке, но не решалась. И я себя от этого чувствовал неловко. Пора уже заканчивать с этими прятками. Тем более что я все уже знаю.
— Твой сын поехал на маршрутке.
От удивления Тома открыла рот, но выдавить хоть слово было трудно.
— Мой… — Она размыкала свои розовые губы опять и опять, чтобы найти подходящие слова. Горло предательски першило от неожиданности. Но отступать было некуда — я знаю о ее секрете. — От… откуда ты знаешь, что это был мой сын?
— Я с ним встретился у дома. Он просто выходил из подъезда, когда я подъехал. Хотел к тебе заглянуть с утра, а тут он.
— Но… — все так же недоумевала Тома. Несмотря на то, что утро — она уже причесана, одета в нормальную одежду. Без макияжа, но лицо свежее, умытое. Мне нравится, как она выглядит сейчас. С этим милым румянцем на щечках. — Как ты понял, что это был мой ребенок? Ты с ним уже виделся раньше? Ты… ты за мной шпионил, что ли?
— Просто он похож на тебя.
— Похож на меня? Да… Это есть немного, но…
— У него твои глаза. Такие же красивые зеленые глаза. Такое не упустишь из виду. И когда он вышел из подъезда, заговорил со мной, то… — Тома сидела в кресле и внимательно слушала меня, ловя каждое слово. Хотя я ничего такого не говорил вроде. — То сразу заметил, что он мне кого-то напоминает. Такой же редкий цвет глаз. Не так уже много людей могут похвастаться зелеными глазами. Такой же цвет волос, форма носика. Даже голос и манера речи очень похожи. Он у тебя с характером, колючий такой. Как и мамка. Да. И… В общем, я догадался, что это твой сынишка. Ведь вчера я видел кроссовки. И подумал, что почти наверняка они детские. Принадлежат подростку. Какому-то мальчугану, который похож на свою родную мать. Как две капли воды. Особенно когда вы хмурите брови и становитесь серьезными до скрипа зубов. Пробивная у вас семейка. Все с железной волей. Это вызывает уважение… И все же он просто ребенок. Я его не обидел, ничего плохого не сказал. Просто спросил, где ты живешь, на каком этаже, а он… Не выдал тебя, промолчал. Сказал, что не знает такого человека. И побежал на школьный автобус. Быстро бегает. Ты тоже так быстро гоняла в его возрасте? Уверен, что быстро. Была такой же озорной девчонкой. Задирой. Грозой двора.
Она улыбнулась и вытерла нос ладошкой. Я ее расстроил или просто растрогал. Стало снова неловко. Черт. Надо просто отдать ей карту и уйти. Таланта говорить мне бог не дал, уж точно.
— Не была я задирой. Не говори ерунды. Ты меня совсем не знаешь. Раньше я была помягче. Это жизнь меня такой сделала. Колючей… А почему ты приехал? Что-то случилось? Произошло? Что-то не так с рубашкой — надо перешить?
— Нет, что ты. С рубашкой все отлично. Я отдал ее в химчистку. Это новая на мне.
— Ты сегодня такой официальный.
— Снова еду в банк, — рассмеялся я, припоминая вчерашнюю попытку.
— Снова едешь в банк? — смеялась она таким забавным звонким смехом.
Точно как вчера.
Прошло так мало времени, а я уже соскучился по этому смеху. Когда она смеется просто так. И в то же время к месту. Просто это я без чувства юмора. Деревянный совсем. Как кусок какого-то рельса возле цветочного букета. Не всегда понимаю, когда следует принять буквально, а когда расслабиться и просто кайфовать от разговора.
Это мне и нравилось в Томе. Она общалась со мной не потому, что она мой родственник — моя сестра или законная жена. Не потому что она моя коллега, подчиняется мне или хочет заключить со мной сделку, что-то мне продать, купить у меня со скидкой. И даже не потому, что она хочет получить от меня денег. Тамила от меня ничего не ждала. И только с ней я мог почувствовать себя естественно. Не напрягаться. Просто слушать и отвечать, как будто это наш маленький клуб по интересам. Маленький секрет — у нее и у меня.