Страница 29 из 136
Глава 7
Гаспар Франсуа Этьен де Напье глубоко вздохнул, подавляя зевоту. Карету качало на неровной анрийской дороге, и бороться с сонливостью было сложно. Затянувшееся плавание утомило, день стоял жаркий, в кабине было душно, а от духов чародейки кружилась голова. Сегодня это злило и раздражало.
Она оставалась верна себе: яркая и вызывающая, в голубом, нескромном даже по меркам последней ландрийской моды платье, приподнимающем и без того высокую грудь, с распущенной гривой пшеничных волос, сияла бирюзой глаз и улыбалась с очарованием невинного ангелочка. А вот имя было другим. Обычно Гаспар спокойно запоминал очередное ее воплощение, но не в этот раз. Даниэль Эмилия… Роза… или Розалинда… или Мария… или…
Это злило и раздражало.
А еще раздражал и злил Андерс Энганс, который сидел напротив на одном сиденье с Даниэль Эмилией… Франсуазой или Луизой и смотрел на новообретенную учительницу голодными влюбленными глазами. Новая игрушка постоянно вилась рядом, все плавание из Шамсита до Анрии ходила за ней хвостом, не оставляя госпожу и повелительницу без своего навязчивого общества ни на секунду. И хоть говорили между собой исключительно по-тьердемондски, Гаспар опасался, что Энганс внимательно слушал и запоминал.
Но больше всего злило и раздражало то, что менталист до сих пор толком не понимал, куда они едут. Когда он чего-то не понимал — всегда начинал ужасно злиться и раздражаться, отчего начинала болеть голова, а когда болела голова — он начинал злиться и раздражаться еще больше.
Одним словом, настроение Гаспара было паршивым, а это совсем уж выводило из равновесия.
Менталист растер ладонями лицо, приводя себя в порядок. Энганс придвинулся к чародейке почти вплотную, склонился к ее уху, тихо шепча что-то с идиотской улыбочкой, осторожно взял за руку в белой шелковой перчатке.
Гаспар шумно потянул горячий, приторно-сладкий воздух носом.
И вонзил в мозг Энганса тонкую иголку.
Энганс тупо моргнул, оборвавшись на полуслове, и навалился на Даниэль, уткнувшись ей лицом между грудей.
Чародейка растерянно посмотрела вниз, нехорошо покосилась на Гаспара.
— Что? — пожал плечами он. — Я ничего не делал. Переутомился, наверно.
Она жеманно закатила глаза и пренебрежительно фыркнула:
— Мужчины! От ревности вы ведете себя хуже маленьких детей.
Даниэль, забавно сморщив личико фарфоровой куклы, не без труда столкнула с себя тушу Энганса на стенку кабины. Тот не пришел в себя и, даже если бы Гаспар не переусердствовал — а сдерживаться вовсе не хотелось, — придет в себя нескоро.
— При чем тут ревность? — его улыбочка была не менее идиотской, чем у Энганса. — Может, ты совсем замучила его своими уроками, о великая владычица магии и стихий?
— Не завидуй, дорогой мой, — недовольно поджала напомаженные губы Даниэль. — Ты сам виновник своего несчастья.
— Я?
— Ну не я же, — мстительно заблестела глазами она, сложив руки на коленке закинутой одна на другую ноги. — Если бы ты не капризничал и не топал ножками, уроками я замучила бы тебя. Но как ты тогда сказал? «Не хочу ходить петухом с распушенными на заднице перьями»? А он, — чародейка стрельнула глазками в причмокивавшего сквозь сон Энганса, погладила его по щеке, — был послушным мальчиком и согласился надеть сюртук под цвет моих глаз.
Гаспар невольно посмотрел на призывно качающуюся ножку в модной туфле на невысоком каблуке.
— К тому же, если ты забыл, — чародейка намотала на палец золотую цепочку, — это все ради конспирации.
— Ах да, как я мог.
— Не ерничай, Гаспар. Понимаешь, — Даниэль склонила белокурую головку набок, — мне нельзя снова выходить замуж, даже если сильно захочется, иначе больное сердце графини де Контэ этого не выдержит.
— Чье сердце?
— Матушки Шарля Луи… — чародейка задумчиво нахмурила брови, подняла руку, задумчиво вращая кистью, и безнадежно махнула ей. — Ах, да просто моего милого Шарля.
Гаспар тоже закинул ногу на ногу, постучал пальцем по колену.
— Не знал, что у тебя есть любовник в Анрии, — пробормотал он.
Даниэль сердито посмотрела на него, дернув цепочку.
— Ты слишком плохо обо мне думаешь. Я переспала не с каждым мужчиной, которого встретила в жизни, — она мстительно улыбнулась. — Хотя не скрою, Шарль и вправду красавец, каких мало, — Даниэль приложила к сердцу ладонь и мечтательно прикрыла глаза. — В свое время по нему сохли все дворяночки Рейзо от пятнадцати до глубокой старости, но…
— Мне ревновать? — холодно осведомился Гаспар.
— М-м-м… — кокетливо протянула Даниэль, закусив губу и изучая менталиста из-под полуприкрытых ресниц. — Скорее, мне тебя.
— Чего?
— Скажем так, — хитро улыбнулась чародейка во всю ширину аккуратного рта, — если ему придется выбирать между сладкой женской попкой или крепкой мужской задницей, он без раздумий выберет крепкую задницу. Твоя — как раз в его вкусе.
Менталист смущенно кашлянул, напрягся и нервно поерзал, словно хотел поглубже впечататься в сиденье. Даниэль расхохоталась, запрокинув голову и захлопав в ладоши. Энганс растянул губы в блаженной улыбке.
— Тебя Эндерн клюнул? — угрюмо буркнул менталист. — Юморок в его духе.
— Нет, Эндерн меня не клевал, — проговорила чародейка, подрагивая от смеха и проверяя пальцем тушь под левым глазом. — Да и я не шутила. Но тебе не о чем беспокоиться: Шарль не бросается на всех мужиков без разбора и крайне осторожен. Даже я не знала бы о его увлечениях, если б не захотела однажды сделать ему сюрприз. А еще он очень любит свою матушку и не хочет ее травмировать — она не перенесет таких откровений. Потому Шарль не рушит ее надежд, что однажды завяжет с холостяцким распутным образом жизни, остепенится и женится на какой-нибудь пригожей вдове. Например, графа ля Фирэ, с которым Шарль был дружен еще в Тьердемонде. И нет ничего плохого, если его навестит вдовствующая графиня ля Фирэ в сопровождении верного слуги и личного адвоката.
— Кто из нас адвокат? — Гаспар взглянул на Энганса.
— Ты, глупенький, — сердито насупилась Даниэль. — Неужели уже забыл?
— Я до сих пор не могу запомнить, как тебя звать, а ты от меня еще чего-то хочешь, — проворчал менталист.
— Даниэль Луиза Шарлотта ля Фирэ, — представилась чародейка, гордо расправив плечи, держа осанку и протягивая руку для поцелуя. — Обращаться «ваша светлость» или по титулу — «графиня ля Фирэ». Ну а вы — мой адвокат, мсье?..