Страница 41 из 71
— Благодарю Вас, милорд! Я не забуду Вашей милости… — воскликнула Хедда, еще крепче сжав мою руку.
— Но Бергил поедет с тобой, — из последних сил, вновь перебил ее я.
— Этот медведь… Прошу прощения, я имела в виду этот мужлан… То есть Бергил… Я не выношу его, а он не выносит меня! К чему нам мучиться? Нам обоим? — В голосе Хедды проскользнула не скрытая ненависть. — Отправьте со мной любого другого! Наймите для меня сильного эммерлендского мага или даже самого опасного и кровожадного оборотня! Только не Бергил! Потому что рано или поздно либо я удушу его подушкой глубокой ночью, либо он разобьет мне голову или скинет меня с башни!
— Хедда, пойми, ты не ребенок, а взрослая девушка и должна рассуждать здраво. Твои эмоции мне понятны: Бергил далеко не самая приятная особа, но я не могу доверить твою безопасность кому-то другому. Только в нем я уверен. Вам просто нужно будет научиться жить под одной крышей и находить общие решения, — пробормотал я.
«Какая речь! Сам нравоучения читаешь, а вел и все еще ведешь себя, как мальчишка пяти лет! — услышал я в разуме мягкий смех Вита. — Послушаешь тебя, так вылитый король, а на самом деле представляешь собой грязного глупого конюха!»
«Я лежу на смертном одре, а ты позволяешь себе шутить надо мной?» — не удержался я от упрека.
«Я всего лишь говорю правду. Порой правда бывает горькой на вкус, не так ли?» — спокойным тоном ответил мне снежный барс.
— Только не Бергил! Только не этот мужлан! Ваше Величество, пощадите меня! Спасите меня от его грубости! — вновь взмолилась Хедда.
— Или он едет с тобой, или я сейчас же прикажу закрыть тебя в твоих покоях, и тогда сбежать ты точно не сможешь, — едва шевеля губами, выдохнул я. — Прошу, иди же… Готовься к отъезду…
— Позвать к Вам Бергила, милорд? — осведомилась принцесса, отпуская мою руку. Ее голос звучал холодно и отчужденно, но мне было все равно, потому что я уже был в плену черных безмолвных теней, и они уводили меня все дальше и дальше в темноту.
— Ваше Величество… Милорд… Вы слышите меня? — Голос Хедды становился все тише, и вскоре меня поглотила Тьма.
Я вдруг оказался на том самом кладбище, на котором вечным сном спали мои дочь и мать. С удивлением поняв, где нахожусь, я изумленно оглянулся вокруг: что за чертовщина? Как? Почему? Разве еще секунду назад я не лежал в моей постели? Что я делаю в этом мрачном, покрытом снегом месте?
— Вперед! Сжечь ведьму! Раз король не посмел, мы сделаем это сами! — вдруг послышался совсем рядом громкий мужской голос, полный презрения и гнева, и вдруг из-за поворота появилась толпа горожан, одетых кто в богатые платья, кто в лохмотья. В руках у многих горели факелы, ярко освещая темноту зимнего вечера.
Темнота? Когда успело стемнеть? Что происходит?
— Кто вы такие? Я король Калдвинда и приказываю вам покинуть это кладбище! — приказным тоном объявил я, направляясь навстречу толпе, но она не остановилась. Тогда я вытащил свой меч, удивительным образом оказавшийся у меня на поясе, и направил острый кончик клинка на непослушных подданных. Я не знал, зачем они пришли и что собирались делать, но мне было жутко.
Лица этих мужчин, женщин и даже детей горели злобой. Они кричали, вопили, трясли мечами и ножами, и я понял, что без боя не обойтись. Подбежав к первому из толпы, я рассек его своим мечом, но меч прошел сквозь тело врага, не причинив ему урона, будто его и вовсе не было, будто он был сделан из воздуха…
Вдруг сквозь меня прошел человек, а затем еще один, и еще, и еще…
Я был призраком, и никто, кроме меня самого, не знал о моем присутствии.
— Что за шутки! — вырвалось у меня, а затем, добавив словцо покрепче, я бросился за толпой: что-то подсказывало мне, что произойдет что-то ужасное.
«Сжечь ведьму… Король не смог, так мы сами…»
Моя мать… Они собрались сжечь тело моей матери!
— Не сметь! Она не ведьма! Она всего лишь обладала знаниями! — выкрикнул я, подбегая к склепу Мёрксвердов, но толпа уже опередила меня и пыталась выбить тяжелые каменные двери молотами и огромными дубинами.
Подбежав к дверям, я желал защитить их своим собственным телом, но разве призраки могут остановить материю? И вскоре дверь покрылась трещинами, а затем рухнула кусками наземь, открывая негодяям путь к мертвым телам моих любимых.
— Не трогать девчонку! Только ее бабку-ведьму! — скомандовал все тот же мужчина, подходя к гробам и освещая их светом своего факела.
— А почему девку-то нельзя? Ее папаша нечисть! Отродье Дьявола! Значит, и она сама нечистая! Сжечь ее, чтобы порчу или чуму не навела! — запротестовали глупцы, окружившие своего предводителя.
— Верно! Говорят, эта девчонка по ночам встает из гроба, убивает младенцев и пьет их кровь! — истошно завопил женский голос. — И женился король на этой красноглазой, на демонессе не просто так, а чтобы зачать с ней Погубителя всего мира!
— Сжечь обоих! Обе ведьмы! — потребовали безумцы, и, не слушая своего главаря, оттолкнули его от гробов, откинули тяжелые каменные крышки и вытащили из них тела моей дочери Альвы и моей матери, все еще целые, невредимые, охраняемые ледяной зимой.
— Сначала старшую! Четвертовать! Эй! У кого там с собой мясной топор! А, сам мясник здесь! Вот тебе богоугодная работенка!
Тело моей матери было порублено на куски, а затем каждый из этих кусков был брошен в уже пылающий костер. А я напрасно пытался остановить весь этот ужас, но не мог ничего сделать… Моя мать… Моя бедна мать!
— А теперь младшую ведьму! Так же! Четвертовать и сжечь!
— Господь! Если ты существуешь! Если ты видишь все это! Останови их! — зарыдал я, упав на колени и беспомощно наблюдая за тем, как тащат к мяснику тело моей Альвы.
Альва, одетая в красивое белое платье, с распущенными темными волосами, лежала перед мясником, спокойная и безжизненная. Да, она была мертва и не чувствовала ни боли, ни унижения, но, Господи, разве она заслужила все это? Невинное дитя, потерявшее жизнь от рук убийцы! Теперь ее желали лишить еще и тела! И в этот раз это была не Хунд, а мои собственные подданные!
Толпа истошно кричала и заливалась смехом от удовольствия.
— Сначала ноги! Руби ноги!
— Нет, руки! Или голову!
— Да пополам ее!
— На всех не угодишь! Ишь, запросы! — грубо расхохотался огромный, как шкаф, мужчина, держащий в руках большой острый топор.
Он замахнулся, но вдруг вскрикнул и повалился наземь, не успев причинить телу Альве вреда. В его затылке красовалась стрела с черными и красными перьями — такими стреляли арбалеты королевской стражи. Толпа наполнилась визгами и кинулась кто куда.
— И куда это вы все собрались, твари? Всем стоять! Все заплатят своими жалкими жизнями за осквернение Мёрксвердов! — услышал я до боли знакомый голос и стук сотен копыт. — Эй, солдаты! Не убивать! Брать в плен! Король сам разберется с этими псами!
Но прежде, чем я увидел моего верного друга, кладбище и все на нем исчезло.
Меня вновь поглотило черное сердце пустоты.
— Он спит уже третьи сутки! Нужно найти способ разбудить его! — услышал я сквозь сон. Это был женский шепот, но кем была его обладательница, я не понял.
— Андрада говорит, что, возможно, он уже не проснется. Яд уже почти убил его, — ответил незнакомке голос Бергила, и в нем слышалось отчаяние. — Даже не знаю, как он отреагирует, когда узнает о том, что тело его матери осквернили… Мой друг… Мой король… Тебе не нужно было связываться с этой демонессой!
— Это просто ужасно… Боже, как чернь посмела сделать это? Леди Сульвай была добра и заботлива ко всем, кто искал у нее помощи! — Женский голос, который я теперь узнал, принадлежал принцессе Хедде. Она находилась совсем рядом со мной, я почти ощущал тепло ее тела, но не мог ни открыть глаза, ни пошевелить губами.
Мне оставалось лишь молча слушать беседу близких мне людей и разрываться от боли в моей душе: значит, это не было просто сном! Это был кошмар наяву! Какая-то сила заставила меня быть там, на кладбище, и собственными глазами видеть, как рубят на куски и сжигают тело той, что дала мне жизнь. За что? Чем я заслужил такую жестокость ко мне?