Родишь мне сына

Я посмотрел на нее. На моргающее табло результатов. На очень злые лица судей, которые сдержали слово — привели ментов, чтобы упечь меня в тюрьму за хулиганство. 

И ответил ей предельно просто. В духе предыдущей фразы. 

— Тогда давай ты проплывешь этот заплыв — и мы поедем. Только один раз. И если не передумаешь — мигом домой. Выкупаем Марлу. Обещаю.  

20

Марат 

Я сделал все, что только мог. И теперь стоял под стенкой как покорный зритель — пообещал организаторам и полиции, что не подойду к бассейну ближе чем на два метра. Главное, что Лана там осталась и сделала еще одну попытку. 

— Номер восемь — минута и шесть! — прозвучало из динамика. — Проходит в финал. 

— О-о-о-о! — радовался я как ребенок.  

Она это сделала, она прошла в финал!  

Вот только настроение у Ланы было так себе. Я все был готов к тому, что мы отправимся домой. Если она сейчас подойдет ко мне и скажет, что не хочет принимать участие в финале, то я ее пойму. Пожалею и пойму. Все же это ее соревнование, а не мое. И если радости участия нет, то... 

Конечно, я понимал, отчего так вышло. Стоял весь мокрый, в тяжелой от воды одежде, на руках — гусиная кожа. Было холодно. Но разве это проблема в сравнении с тем, что тебя обещали поддержать родители, но не явились? Лана была подавлена.  

Ко мне не подходила. Просто ждала вместе со всеми нового свистка. Перерыв между полуфиналом и финалом был небольшим, особенно после того, как объявили перезаплыв. Так что Лана хотела просто добить еще один спринт и забыть об этом, как про страшный сон. Она жалела о своем решении принять участие. И это было грустно. Весь тот азарт, тот спортивный интерес — он просто растворился. Ей казалось, что никому это не нужно. Кроме меня. И только потому, что я ношусь с ней, как с драгоценностью.  

Неужели это я виноват? Что я еще мог сделать, чтобы она поверила в себя и улыбнулась? 

— Хм... — почувствовал я вибрацию от телефона. Он смог пережить купание. — Неизвестный номер... Алло? 

Я принял звонок и услышал голос, который явно не ждал услышать. 

— Господин Стрельбицкий... — говорила женщина.  

И я нахмурил брови. 

— Кто это? 

— Вам звонит та, по кому вы должны были работать. Но проявили человечность...  

Азиза Листьева.  

— Где взяли этот номер? 

— Вас это удивляет? — спросила она с иронией в голосе. — Я же главред крупного издания. Мы, журналисты, ничуть не слабее спецназа в этом плане.  

— Хах... — улыбался я, припоминая те чувства. Когда пощадил ее и отпустил на день рожденья сына. — Как прошел ваш праздник? 

— О... — восторгалась она, — все прошло отлично. Арут задул все одиннадцать свечей. Были аниматоры... 

— Аниматоры? Не поздно ли для аниматоров? Пацану ж одиннадцать уже... 

— Хочу продлить ему детство, — забавно ответила Листьева. Надо запомнить эту фразу. — Не хочу, чтобы он быстро стал взрослым и понял, как все устроено вокруг... Вам ведь известно о смерти Ярослава Шварца? 

— Да. Я знаю, что он умер. 

— Скажите честно, это же ваших рук дело?  

— С чего вы взяли?  

— Ходят слухи, что вы были последним, кто видел его живым. Стало быть... 

— На то они и слухи, — ответил я уклончиво. — Шварца убила не пуля. Он сдох от наркоты. Вот и все. Больше мне добавить нечего. — Я сказал все так, как было на самом деле. Я его не убивал, как и просила Лана. А слово я держу, раз обещал. — Но вы ведь не для этого позвонили, верно? Вы хотели что-то узнать... Вы не из тех людей, кто звонит кому-то просто так.  

Она рассмеялась. 

— Ха-ха-ха... и то правда... Я хочу у вас взять интервью. Вы очень ценный инсайдер, многое можете рассказать. Никто не узнает, кто источник. Мне нужна только информация.  

Мое прошлое будет долго меня преследовать. Даже если я дам обет всепрощения. 

— А мне какая польза?  

— Ну, я человек довольно влиятельный. У меня есть целая команда журналистов, операторов, злобная кучка людей с камерами, — посмеивалась Листьева. — Мигом приедем и снимем что угодно. Покажем все по телевизору. Только свистни о чем-то важном... 

У меня вдруг родилась идея. 

Я взглянул на Лану. На унылый пустующий зал. Вспомнил, как она страдала от отсутствия внимания. И решил ей сделать внезапный подарок. Решил ее немного подбодрить. 

— Э... — пытался я соображать быстрей. Пока еще не объявили старт. — А если это что-то не очень важное? Просто нужно именно мне... 

— Тогда оно тоже важное. Просто сугубо для вас. 

— Хах... Можно и так сказать. 

Они приехали очень быстро. Буквально за десять минут.  

Пустоту спортзала заполняли журналисты, люди с камерами. Все болтали и шумели, стало бодро, оживленно. В общей сложности с ней прибыло человек двадцать — все хотели посмотреть на то, как Лана победит.  

Вот только она сама об этом еще не знала. 

— Где же ваша восходящая звезда? — спросила Листьева.  

И я ей показал на девочку в обычном черном купальнике. С резиновой шапочкой на голове и с затемненными очками на шее. Звучал свисток — она готовилась ступить на тумбу и войти в финал соревнований.  

— Это моя Лана. 

— Симпатичное личико, — улыбнулась журналистка. 

— Да, это так. Но вот только эмоций на этом личике не видно. 

— Нужны эмоции? — усмехалась Листьева. — Сейчас сделаем... Эй, Лана! — Мне показалось, что она услышала, но не поверила, что это к ней. Голос был незнакомым. Вот она и замерла, прислушавшись. — ЛАНА, МЫ С ТОБОЙ!  

— Лана! — кричал я со своей стороны. — У тебя все получится, малыш! Желаю тебе удачи! 

Она стояла на стартовой тумбе. Изумленно повернув лицо в нашу сторону. И все никак не могла понять, кто с ней говорит. Откуда взялся незнакомый голос.  

— Быстрых секунд и легкой воды! — крикнула ей Листьева. И Лана расцвела. 

— Спасибо! — прилетел ответ. Она опять улыбалась. — Большое спасибо! 

— Как ты сказала? — удивился я фразе. — Быстрых секунд и легкой воды? Это так говорят пловцам, что ли? 

— А ты не знал? — ответила Азиза так, будто это прописано где-то в правилах соревнований.  

Откуда я мог это знать? Теперь понятно, почему Лана молчала, когда я желал ей ни пуха, ни пера... Вот же идиот. 

Но это были мелочи. Теперь все стало вдруг торжественным, солидным, вдохновляющим. Рефери подал свисток — протяжный, громкий. Это говорило только об одном. О том, что скоро будет старт. Буквально через несколько секунд. И все опять слегка нагнулись, чтобы прыгнуть в воду по сирене. 

Все участницы серьезны. Все до единой. Нет и намека на улыбку. И только Лана улыбалась — она была счастлива.  

А вся команда журналистов скандировала: 

— ЛА-НА! ЛА-НА! ЛА-НА! ЛА-НА! 

Я был горд за нее. За всех нас. 

Ведь хорошо все то, что хорошо кончается. 

Пускай родные Ланы не приехали. Пускай ее чуть не выбили соперники. Пускай ей показалось, что все это лишено смысла. Пусть даже разочаровалась, утратив веру в себя и стимул к победе... Но сейчас она летела к ней словно стрела.  

Она прыгнула в воду и стала разменивать метр за метром вдоль пестрых разделительных барьеров. И как бы конкуренты ни пытались это сделать — как бы остальные ни хотели за ней угнаться. Результаты Ланы оказались лучше всех. Она проплыла четыреста метров и вырвала победу с приличным отрывом. Уверен, если бы тут была прошлогодняя чемпионка, ее бы просто раздавили. У Регины не было шансов — золото берет не номер десять.  

Номер восемь. Не иначе. 

— А-а-а-а-а-а!!! — орали мы все хором. — Лана победила! Победила! ПОБЕДИЛА! 

"Победитель — номер восемь, — потряхивал воздух голос рефери из динамика, — Лана Стрельбицкая!" 

Это было божественно. 

Я пробивался сквозь толпу болельщиков и журналистов. Лану поздравляли другие участницы — просто подходили, чтобы обнять и пожелать удачи. Дружески похлопать по плечу. Судья подошел и надел ей на шею медаль. Красивую, массивную. Пусть Лана ее даже не видит, но она была символом победы. Символом стараний. Символом стремления к чему-то новому. К чему-то лучшему. Как цель развить себя до новой высоты, новой планки. И в процессе развития понять, как много у тебя всего есть. Насколько сильно ты любишь саму жизнь. А золотая медаль — это просто атрибут. Бестолковая вещь без цены.