Родишь мне сына

Чтобы смотрела на растущий живот и при этом знала — это не любовь. А ребенок — не желанный. Он просто мой и нужен только мне. И я его заберу, как только услышу крик младенца в роддоме. А что дальше? Мне было плевать. Я был тогда готов ее просто бросить и забыть. Чтобы она все это видела и понимала — это заслуженно... 

Вот только Лана этого не видела. Она вообще ничего не видела, как и сказала на суде. Как и божилась тогда мне, когда я взял ее за горло, чтобы поставить отметину, тавро — МОЯ.  

Она мне клялась, что это ошибка. Что на самом деле я выкрал не ту девчонку и она слепа от рождения. Но я не верил. Просто не верил. Меня невозможно убедить, если я считаю, будто знаю правду. В этом весь я — и хороший, и плохой. 

Но я ее полюбил. 

Между нами возникло то, что принято называть любовью. Я ее желал. Я ее хотел любить как женщину, как хозяйку дома. Как друга. Как мать моих детей. Я просто принял эту любовь как есть, с чувством благодарности судьбе, что подарила эту встречу. Пусть все начиналось как поход карателя во имя мести. 

Я отчетливо помню, как однажды мы лежали в обнимку. В теплой постели. Я держал эту девушку в руках, я вдыхал ее запах, наслаждался биением сердца в ее груди. Но все еще думал о том, что не мог ей простить былых ошибок. Походило на паранойю, я пытался решить чудовищную дилемму.  

Поэтому в ту ночь я ей сказал: 

— Знаешь, о чем я думаю?  

— О чем?  

— Я думаю о том, что если бы тебя там не было, в той машине, ничего бы не случилось. Валя бы не погибла. Мой ребенок был бы жив — он бы выжил. Я стал бы отцом... Когда я тебя встретил, меня терзала жажда мести. Я понимал, что пока ты жива, я буду тебя ненавидеть. Ненавидеть всей душой, ведь... ты убила мою невесту. Моего ребенка. Я хотел тебя наказать, хотел отомстить. Но не смог, просто не смог. Я предал самого себя и перешел черту. Вместо того чтобы прикончить тебя, я утонул в твоих глазах. Пусть они и пусты, но я вижу в них целый мир, Лана. Мир, которого мне так не хватало... Так не хватало... И когда я это осознал, то я себе просто сказал... Сказал, что это была не ты – тебя там на самом деле не было. Это был кто-то другой, — убеждал я себя.  

— Почему? — спросила она. — Ты же меня ненавидел... 

— Потому что человек не может одновременно ненавидеть и любить. Разве не так?  

Я не знал, как Лана отреагирует. Будет ли обижаться. Или скажет, что я псих. Но иначе я не мог — это была единственная возможность преодолеть наш барьер. 

Ее там не было. Просто не было. Другого не дано. Только так. 

И она мне тихо ответила: 

— Так и есть. Меня там не было. Это была не я. 

Лана поцеловала меня. И я тогда понял, что смогу излечить свою душу этими губами. Хотя она же ее и изранила. Пустота заполнялась новой страстью, новыми чувствами — я убеждал себя, что это лучшее, что могло тогда произойти. Не было бы счастья, да несчастье помогло. По воле судьбы я сблизился с той, кого сперва хотел мучительно убить. Использовать как ресурс и наказать без капли жалости. 

Вот только мне и в голову не пришло, что она сказала мне чистую правду. 

Ее там не было. Просто не было. На самом деле. В машине был другой человек. И вот я по чистой случайности встретил того самого человека. Я наткнулся на сестру — на Лену. На ее близняшку. И это был реально шок, я такого не ожидал. Было трудно поверить во что-то подобное — что они выглядят как две капли воды, как будто точные копии друг друга. 

До чего же они были похожи... 

Я не мог это принять так легко, как бы хотелось. Ведь знал — она говорила мне правду с самого начала, а я считал это ложью. Обходился с ней как с дрянью, ни капли не уважал как человека, как женщину. Я ею бросался словно игрушкой. Словно она беспомощный котенок, провинившийся еще до рождения. А ведь Лана была абсолютно ни при чем, ее просто подставили. Вероломно подсунули под топор палача, чтобы спасти вторую дочь. 

Как можно так поступить со своей кровью? Как можно так беспечно поступать, когда рядом брожу я — тупорылая акула, рыскающая в поисках крови. Хотел растерзать одну сестру, а вцепился в другую. Собирался превратить ее жизнь в реальный ад, но в итоге... она сделала со мной то, что не удавалось никому.  

Она меня изменила. Я впервые ощутил, что не хочу быть прежним. Ведь обрел вдруг новый стимул — хотел измениться ради нее. Ради это странной, необычной девочки, смотрящей в пол, когда с ней разговариваешь.  

Но если бы кто мне сказал немного раньше, что я захочу связать себя с таким человеком, я бы просто рассмеялся. Я и она — натуральный бред.  

Но на поверку оказалось так, что противоположности притягиваются.  

Я просто разучился верить людям. А Лана не умеет врать. Мы с ней как Инь и Янь. Огонь и Лед. Тушим и сжигаем друг друга одновременно.  

Пока я стремился к ее теплу, она плавила мой лед. 

Но мне повезло — она любила воду... 

— Чего бы ты сейчас хотела? — спросил я ее однажды утром. Пока она лежала на мне с закрытыми глазами. 

Это были сладкие мгновенья. Часы безмятежности, ласки, теплоты двух голых тел, которым некуда спешить.  

Я не мог точно знать, спит она или нет. Но в тот день мне хотелось сделать ей приятно. Преподнести особый подарок. Хотелось знать, чего она хочет. О чем мечтает. 

— У меня уже все есть, — ответила Лана. — Для счастья мне достаточно тебя.  

Что может быть приятней для мужчины, чем такой ответ? Никаких упреков, никаких претензий. Просто чистая любовь и полное приятие тебя как партнера. 

— А Марла? — спросил я в шутку. — Как же она? 

— И Марлы, — промурлыкала моя малышка. Она чмокнула меня в сосок и поднялась повыше — коснувшись губами подбородка. — Почему ты вдруг спросил? 

Почему я вдруг спросил? Не знаю. Может, потому, что мы зашли так далеко, что уже могли позволить себе такой пространный разговор. Без какой-либо фальши и корысти — честно о главном. Как бы пошло это ни звучало. 

Она была беременна. Именно так. Все произошло в точности, как я мечтал. 

Внутри Ланы развивалась жизнь. И это были особые чувства. Особое состояние. Понимать, что пройдет каких-то семь-восемь месяцев — и я уже стану отцом. Наконец-то сбудется моя мечта, я стану папой. У нас будет сынок. Просто чудо какое-то, ей-богу. Элементарно не мог нарадоваться, то и дело подхватывал ее на руки и приторно зацеловывал.  

Как будто идиот.  

Мне хотелось запечатлеть в своем сердце каждый момент того периода. Хотелось убедить себя, что это не разрушится, как в прошлый раз. Что мой предыдущий опыт — просто ошибка. И с Ланой все будет иначе.  

Конечно, срок небольшой. Но мы уже оба знали, что ждем ребенка. Это свершилось, рождение первенца — вопрос ближайшего времени. Мне хотелось ее чем-то баловать. Хоть прогулкой, хоть едой, хоть культурной программой.  

Ей постоянно хотелось секса. Лана стала ненасытной, мы делали это по пару раз за день, но ей и этого было мало. Впрочем, мне такой расклад по нраву. Она меня возбуждает, и за эти полгода, что мы уже вместе, моя девочка поднаторела. 

Она любила пробовать все новое. Позы, ритмы, время суток. Я раскрывал ее как розу — лепесток за лепестком. Не слишком грубо. Не слишком быстро. Постепенно, своевременно. Именно так, как заложено в ней самой природой. И потеря зрения тут никак не мешала — все происходило интуитивно.  

Иногда она была нежна и ведома. Иногда наоборот — цеплялась в мою спину как тигрица в брачный период. Я этим реально наслаждался. И дарил красотке лучший секс, на который был только способен. День за днем, неделя за неделей. 

Секс с утра. Секс после обеда. Секс за ужином, при свечах — прямо на столе. Лана говорила, что хоть и не видит, как они горят, но легкое потрескивание, специфический запах парафина... Все это будоражило крепче афродизиаков. 

То ли в шутку, то ли всерьез — называла меня романтиком. 

Это были лучшие месяцы моей жизни. Она дурманила, пьянила — эта девка превращала будни в праздник, а дождливый день — в яркие сочные краски.