Тайна медиума

Махнув на того рукой, я пошла на кухню. Срочно нужно поесть. Брюнет следовал за мной.

Входная дверь болталась, поскрипывая, на одной петле. Она не удостоилась даже моего обреченного вздоха. Я указала брюнету на диван, чтобы он подождал, пока у меня появится хоть капля энергии, чтобы что-то сказать. Глаза следили за типом, внезапно появившимся в жизни. Он не выглядел настолько сильным, чтобы выбить дверь.

Брюнет сел и, встретив взгляд, уставился на меня в ответ. Подразумевал ли он под странностями убийство? Почему Малах не удивился, услышав про труп? Так легко согласился приехать? Может, он все-таки маньяк. Пока в голове продолжала мешаться каша из мыслей и предположений, я готовила кофе. Параллельно забросив в себя печенье. Чуть не разревевшись от этого простого действия. Ведь его пекла Алиса.

Ладонь хлопнула по дверце кухонного шкафчика, та отскочила обратно. Во мне поднималась злость. – Ссаная дверца, закрывайся, – летели на нее ругательства. Рука еще раз опустилась на шкафчик. Ударившись, та вновь отскочила. – Черт, да закройся ты!

– Ты штаны не надела, – раздался мужской голос из-за спины.

Я вздрогнула, потому что совсем забыла про него. Чего? Вначале мне показалось, что это шутка. Опустив глаза вниз, я сощурилась. Футболка и трусы. «Пойдет», – пролетело в голове, когда я вновь стукнула по шкафчику.

– Давно у тебя эти приступы агрессии? – спросил Малах, существование которого мой мозг игнорировал.

Я развернулась на носках, упираясь для устойчивости в столешницу. Мы изучающе пялились друг на друга.

– Какие еще приступы? – раздался невинно мой голос.

Если он решит, что связался с сумасшедшей, то не будет помогать. На лице брюнета появилась ухмылка, говорящая, что моя ложь столь очевидна, что даже обсуждения не стоит. Ну, раз такой умный, то догадается, что разговаривать с ним на эту тему желания нет.

Мной продолжилась готовка кофе. Съедена вторая грустная печенька. Две дымящиеся кружки опустились на кофейный столик перед диваном. Я упала на мягкую поверхность. Веки мгновенно потяжелели. Невольно вырвался зевок. Пришлось сесть с прямой спиной, чтобы не уснуть.

– Что ты имел в виду под странностями? – спросила я наконец парня, от которого хотела непонятно чего.

В голове крутилась неясная мысль, что Малах сможет помочь найти подругу. Тем более он не был полицейским, а те подозревали в убийстве либо меня, либо Алису. Не ответив, он задал свой вопрос.

– Ты находила что-то в ресторане?

Я замерла. Кулон с рыбой, который себе забрала Алиса. Он ей так понравился, что она его не снимала.

– При чем тут этот уродский скелет? – вырвалось у меня.

Малах мгновенно стал серьезным. Запустив руку под ворот черной рубашки, он достал из-под одежды точно такую же подвеску на серебряной цепочке, какая была подобрана под столиком. Оранжевый рыбий глаз смотрел на меня.

– Такой скелет? – спросил он.

Я кивнула, не понимая, к чему ему эта информация.

– Где он?

Показалось, что эти слова прогремели в воздухе. Парень меня ужасно раздражал своим тоном.

– Без понятия. Ты безделушку свою потерял? Поэтому примчался? – недовольно проворчала я.

У меня была уверенность, что либо Малах убийца, либо его по какой-то причине заинтересовала смерть человека. Что тоже весьма странно, но для поиска Алисы подходило.

– Евангелина, подумай, это важно, – требовательно попросил брюнет.

Последние пару дней выдались слишком напряженными. Если в допросной все происходящее казалось нереальным, словно сон, то в домашней атмосфере напряжение, витавшее в воздухе, игнорировать стало невозможно. Злость накатила резкой волной от воспоминаний о матери. Ее требовательный тон стучал в ушах. «Евангелина! Евангелина!» – последнее, что появилось в голове, до того как перед глазами возникла красная пелена.

Брюнет лежал сверху, плотно прижимая мои руки к телу. У меня не было ни малейшего представления, как я оказалась в таком положении.

– Хватит называть меня так, – прошипел голос, словно чужой.

Он был наполнен такой ненавистью, что напугал меня. Я захлопала глазами. Малах, находящийся в десяти сантиметрах от моего лица, сощурился.

– Черт, так и знал, что ты сумасшедшая, – проворчал он.

Захотелось его ударить, но брюнет продолжал вжимать меня в диван, не давая делать никаких движений. Паника накрывала новой волной.

– Отпусти, отпусти немедленно! – проорала я ему в лицо.

Когда появилась мысль, что второй приступ неизбежен, парень вдруг ослабил хватку, освобождая меня. Малах внимательно наблюдал за тем, как я уперлась в диван подальше от него. Взгляд бешено скакал по брюнету. Я ждала, что парень опять меня схватит. В горле стоял ком.

– Ев… – начал он, резко замолчав. Малах прокашлялся. – Так как тебя называть?

Секунду я думала, стоит ли отвечать такому придурку.

– Лина, – раздался мой голос тише, чем нужно.

Он услышал, потому что сказал:

– Лина, послушай, это важно. Ответь, где кулон.

Его серые глаза уставились на меня. Стало неловко. Мне не нравилось, что нет возможности скрыться после приступа. Теперь сидеть перед ним без штанов казалось ужасной глупостью.

– Не знаю.

Брюнет закатил глаза.

– Ты нашла его? – тон Малаха стал таким, словно он разговаривает с пятилетним ребенком.

Моя голова качнулась в знак согласия.

– И что дальше с ним было?

Я коротко рассказала, что подарила его подруге, потому что та любит уродливые вещи. И что мне нужна помощь в поисках Алисы, и про труп, найденный в этой самой гостиной. Брюнет устало откинулся на спинку дивана, бороздя взглядом потолок, будто речь шла про что-то будничное, а не про смерть и возможное тюремное заключение.

– А детектив, расследующий это дело, твоя знакомая. Александра, – закончила я.

– Плохо, – протянул он, – у нас с ней натянутые отношения, и она упертая. Не получится что-то скрывать при необходимости.

Что этот странный парень собрался скрывать от полиции, мне было неизвестно.

– Кулон непонятно где. Твоя подруга, носившая его, пропала, – подытожил Малах, – а ты чокнутая. Понял.

Мои брови свелись. После того как я выговорилась, стало легче, поэтому мгновенного желания убить его не возникло.

– А у тебя стремный скелет рыбы на шее, – ответила я, не сдержавшись. – Зачем вообще тебе два одинаковых кулона?

Он хмыкнул, оставив этот вопрос без ответа. Повернув голову в мою сторону, брюнет спросил:

– Ты точно не носила кулон?

– Только в кармане, когда нашла и когда хотела вернуть, – ответила я, пожимая плечами, пытаясь сбросить напряжение последних дней.

– И за это время ты не видела ничего странного? Не происходило совсем ничего необычного? – щурясь, задавал Малах новые вопросы.

До меня не доходило, почему мы все время в разговоре возвращаемся к этой подвеске. Я стала прокручивать воспоминания прошедших дней в голове, что было сложно. Прошло чуть больше месяца с того момента, как серебряная подвеска была подобрана. Можно ли считать необычным, что подруга–шизофреник утверждает, что видит кого-то? Самым пугающим в этом всем был дубак, совпадавший с ее приступами, но этому можно было найти логичное объяснение.

– Ну, – протянула я, задумавшись, у меня не было уверенности, что об этом вообще стоит сообщать, – иногда холодно. Ничего такого. Зима же скоро.

Малах заинтересованно подался вперед. Стало неловко, словно я порю какую-то чушь, а он в это верит.

– И? – спросил брюнет, призывая продолжить рассказ.

Я уставилась на него. Этот парень что, на улицу не выходит и не знает, что осень заканчивается? От мыслей об этом по телу пробежал холодок.

– Можешь конкретней задавать вопросы?! – попросила я недовольно.

– Нет, ты можешь начать додумывать или начать врать, руководствуясь моими словами, – сообщил равнодушно брюнет, так, словно вел подобные беседы каждый день.

Разговор не двигался с мертвой точки. Он не давал подсказок о том, какую информацию хочет получить. А я не знала, что могу ему рассказать. В конце концов, Малах обвел внимательным взглядом комнату, будто бы мог кого-то увидеть, а затем хлопнул себя по коленям и собрался уходить.