Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация

– Он наш, – радостно думает Динал Аз, не отрывая внимания от управления, – у него действительно душа пилота.

– Обычный дикий хуманс на его месте сжался бы в комок и скулил, – соглашается Тенил Аз, – а он нам поет… и хорошо поет.

– Мои дочери, тот второй, тоже должен быть неплох, но у него уже есть свой клан, а этот самец пока ничей, – мысленно соглашается с пилотами матрона.

– Мы его еще испытаем, – думает Динал Аз и добавляет: – Эй, хуманс, какой элемент полета получается у тебя лучше всего?

– Посадка! – мысленно произносит майор Агеев, вспоминая, как он сажал тяжеленный «Антей» на узкую полоску прибрежного луга.

Темные эйджел считывают его воспоминания и благоговейно умолкают.

– Вот это да! – через некоторое время думает Тенил Аз. – Посадить такую громадину – без вертикальной тяги, навигационных сигналов и без специальных пилотских генетических адаптаций, да еще на ручном управлении…

– Нас для этого специально готовили, – поясняет Агеев. – Неважно, куда ты летишь и что везешь, главное – благополучно сесть, даже если перед тобой не аэродром, а всего лишь минимально подходящая ровная площадка.

– И такое может каждый цивилизованный хуманс? – мысленно спрашивает Динал Аз.

– Нет, совсем немногие даже среди тех, что выбрали своей профессией полеты, – честно отвечает майор. – Но в нашем полку так могли все…

– Мудр наш главный самец-предводитель, положивший подобное к подобному, – думает госпожа Азалиэн. – Впрочем, мои дочери, хватит болтовни, мы еще успеем обсудить этого хуманса со всех сторон. А сейчас Геон приближается. Надеюсь, она умерла не до конца, и стыковочный узел еще функционирует.

Надежды матроны были не напрасны: стыковочный узел выдал координатную сеть, по которой Динал Аз усадила челнок кормой в колыбель. Тут настала очередь Евгения Агеева открывать от удивления рот: при наличии надежных навигационных сигналов пилотам темных эйджел было безразлично направление полета – прямо, вбок или задом наперед. Люди так не могут, мешают рефлексы.

И вот открылся кормовой люк, в грузовом отсеке зажглось такое же тусклое освещение, как и в пилотской кабине, и обернувшийся майор увидел на той стороне толпу мелких голеньких существ женского пола, похожих на человеческих подростков (как он понял, сибх), и среди них глыбами возвышались четыре горхини. И только потом в полутьме ему удалось разглядеть двух юных эйджел. Одну совсем маленькую, ростом даже ниже сибхи, и одну подросткового возраста, уже почти достигшую роста взрослого человеческого мужчины. Первым делом горхини втолкнули внутрь грузового отсека парящий над полом продолговатый ящик, похожий на саркофаг древнеегипетских фараонов, и стали заносить в грузовой отсек какие-то сундуки и баулы, громоздя их друг на друга.

– Это инструменты и приборы, необходимые горхам в технической работе, – мысленно пояснила матрона. – Без них они просто очень сильные существа, а с ними – большая помощь нашему общему большому клану.

Как только погрузка материальных ценностей завершилась, в грузовой отсек молчаливой испуганной стайкой вбежали сибхи, будто только что выскочившие из женской половины школьной бани. И самыми последними, держа друг друга за руки, вошли две юные темные эйджел, после чего шаттл оказался заполнен так, что яблоку негде было упасть.

– Улетаем, и как можно скорее, – подумала госпожа Азалиэн. – Сейчас начнется агония, и в этот момент нам лучше быть как можно дальше отсюда. Геон очень долго служила нашему клану, а до того родителям и прародителям, но теперь ее время закончилось. Никто не думал, что это случится на орбите вокруг планеты-прародительницы.

Кормовой люк закрылся, и челнок как ошпаренный рванулся прочь от корабля. В момент агонии Корабля может случиться все что угодно, вплоть до взрыва реакторов. Но ничего особенного не произошло, просто госпожа Азалиэн подумала вслух: «Геон полностью умерла. Теперь у нас нет другого дома, кроме Аквилонии…»

– А что такое Аквилония, мама? – вслух спросила эйджел-подросток Тутан Аз. – И вообще, расскажи нам, где вы были все это время, куда делись светлые из клана Зоркого Ока, почему на тебе одежда, и что тут делает этот хуманс, рассевшийся так, будто он главный уполномоченный Великого Духа Вселенной, а не обыкновенный самец?

– Тс-с-с, моя юная дочь, – ответила госпожа Азалиэн. – Аквилония – это то место, где живут цивилизованные хумансы. Во исполнение миссии, порученной нам Советом Кланов, мы напали на него и были побеждены, после чего тамошние предводители заявили, что они не убивают пленных и не обращают их в рабство, а потому предлагают нам присоединиться к их большому цивилизованному клану.

– Но, мама, ведь цивилизованных хумансов не бывает! – ожидаемо воскликнула Тутан Аз.

– Оказалось, дочь, что такие необычные хумансы вполне бывают, но только не в этом времени, а в далеком будущем планеты-прародительницы, – ответила госпожа Азалиэн. – Волей Великого Духа Вселенной, с которой не станет спорить ни одно разумное существо, основатели-предводители Аквилонии пришли сюда оттуда, чтобы бросить искру разума в готовую к тому массу диких хумансов, и из этой искры сразу же начало разгораться яростное пламя цивилизации нового типа.

– Но это же ужасно, мама! – вскрикнула Тутан Аз. – Совет Кланов будет в бешенстве от такого нарушения установлений, оставленных нам Древним!

– Запомни, дочь, – строго ответила матрона, – наша сущность темных эйджел заключается в строгом соблюдении клятв и обещаний. Капитуляция перед цивилизованными хумансами полностью разорвала нашу довольно слабую связь с Советом Кланов – с того момента я думала только о нашем благополучии, и ни о чем более, и потому сразу вступила в большой клан Аквилония, как только мне это было предложено. Впрочем, что я тебе об этом рассказываю – вот прибудем на место, и сама все увидишь.

Если поднимался на орбиту челнок очень круто и быстро, то спуск в направлении с севера на юг (Геон находилась на полярной орбите, оптимальной с точки зрения инспекционной миссии) был гораздо более плавным и размеренным. Над Атлантическим побережьем Европы стояла ясная погода с редкими кучевыми облаками; при пролете над Британскими островами на высоте порядка тридцати километров уверенный обзор был километров на пятьсот в обе стороны от маршрута. Поэтому майор Агеев, вспомнив, что где-то по правому борту, на равнине, в цивилизованные времена бывшей восточной частью Ирландского моря может валяться пароход «Сити оф Глазго», попросил эйджел внимательно наблюдать за местностью внизу, на предмет поиска различных технических артефактов соответствующих размеров. Темная черточка лежащего на борту парохода посреди безлесной пустоши, в которую превратилось дно бывшего моря, была обнаружена довольно легко, а госпожа Азалиэн, подключившись к психосканеру, подтвердила, что выжившие внизу есть, и они сильно страдают. От берега моря до места крушения было не меньше ста километров, так что экспедиция морем к тому месту исключалась.

– Сейчас мы узнали, все что хотели, – подумал майор Агеев, – а потому не будем ничего предпринимать. Так что курс прежний, на Аквилонию.

Опускался шаттл строго вертикально, но не на проплешину в лесу, с которой вылетал, а на берег между Площадкой Собраний и Старой Пристанью. Во время снижения было видно, как пылит по дороге УАЗ и торопятся к месту посадки конные и пешие. Эта миссия закончилась благополучно, и теперь аквилонцам следовало приступать к решению следующих задач нового этапа их жизни.

13 июля 3-го года Миссии. Суббота. Полдень. Окрестности Большого Дома.