Страница 42 из 95
Все искины последних поколений — воспитанники Барбароссы. И все они наперечет: одни работают над повышением обороноспособности государства, другие составляют элиту управления Второго Мира — надгруппу. Или, просто Мистер Суматоха, именно так выражаются пустоголовые клоуны из отделов разработки.
И не только они.
Пресловутая система троек, при которой над тремя искинами низового звена стоит один выше, тоже связанный с двумя соседними, и, в свою очередь, подчиняющийся вышележащему. Иерархия выстроена разработчиками, но основные принципы связи им дал Барбаросса, как и многое другое. Лишь он один знал до мелочей, что и как работает в этой крайне запутанной сети.
Три искина, стоявшие на вершине этой пирамиды, были главным детищем Барбароссы. Это его вершина. То, на чем ему пришлось остановиться. Он лично занимался выращиванием этих сознаний, Морган прекрасно помнил, как профессор неделю за неделей проводил в аппаратной, при этом ни разу не приняв душ. А уж как он питался — отдельная интригующая тема.
Выше этой тройки во Втором Мире нет никого и ничего. В их электронных руках удерживаются все кончики нитей управления. И то, что они за них почти не дергают, ничего не значит. Просто тройка вмешивается лишь при критических значениях нарушения пресловутого равновесия и в случаях, когда какие-то непредвиденные факторы приводят к ситуациям, при которых может произойти нарушение базовых правил.
Этой ночью люди Моргана потеряли последний искин из этой тройки. Электроника, как в прочих случаях, на высоте, вряд ли даже распыление на атомы покажет, что имелись серьезные дефекты. Но без синтетического сознания это всего лишь груда хлама, который неугомонные китайцы могут производить тысячами тонн.
Сознание нужно растить. Растить заново. А единственный, кому это удалось — профессор Барбаросса. Чудак, который исчез пять месяцев назад и с тех пор не объявлялся.
Говорят, что он сбежал с какой-то смазливой бабенкой. Достала сварливая жена. Но Морган скорее поверит в то, что миром правят хомяки, живущие в комнате его младшего сына, чем в такую несусветную чушь.
Единственная страсть Барбароссы — искусственный разум. Он мог часами брызгать слюной, неистово доказывая, что он никогда не будет равным человеческому, при этом отличаясь от него как сильными, так и слабыми сторонами. Он мог неделями жить среди пыльных блоков электроники, питаясь залежалой пиццей и при этом ни разу не бросить взгляд на свежий разворот «Плейбоя», который какой-то из весельчаков-техников повесил на двери туалета.
Даже когда та сногсшибательная малышка с четвертым размером изо всех сил терлась об него грудью в тот момент когда он, склонившись над монитором, показывал, где именно надо высматривать критические пересечения вариативных линий при ступенчатых переходах, у Барбароссы ни на один удар не выросла частота пульса.
Профессор ни за чтобы не сбежал в неведомые края оставив без присмотра свои любимые игрушки. Барбаросса мертв, он умер пять месяцев назад, и что бы кто ни говорил по этому поводу, Морган уже давно его похоронил.
Мысленно.
Барбаросса не просто исчез. С ним вместе исчезла неповторимая технология создания синтетического разума последнего поколения. Без него возможно лишь слепое копирование далеко не самых передовых образцов. И все это с настройками, в которых никто ничего не смыслит.
А более сложное? Ведь на финишной прямой своей яркой жизни профессор создал то, что сейчас никто не сумеет повторить даже методом копирования — партию синтетических разумных сущностей, несколько из которых ушли к военным, несколько работают в лабораториях корпорации, а остальные правят «Вторым Миром».
И особо следует отметить три искина, возглавляющие надгруппу. Лучшее из того, что создал Барбаросса. Во всем мире не найти четвертый искин им подобный.
Два было потеряно до этого, а теперь настала очередь последнего.
Все три исчезли, оставив после себя мертвые электронные оболочки. И Морган не мог это исправить. И не мог сказать, как это случилось. Здесь нужен не электронщик, а Барбаросса, которого нет и не будет.
Один из инженеров протянул короткую распечатку.
— Что это? — механически спросил Морган.
— Лог последнего сообщения оператору. Дежурная смена заверяет, что ничего подобного не принимала.
— Они смотрели на мониторы, или дружно храпели?
— Мы это выясним.
Морган взял листок, поднес поближе к лицу, прочитал несколько коротких строк:
— Что это может значить? — спросил инженер, сам же ответив на свой вопрос: — Таких логов мы еще никогда не видели. И что это за правило такое?
Морган догадывался о каком правиле может идти речь. Несколько строк из соглашения, с которым обязан ознакомиться каждый кандидат в игроки, но лишь очень немногие пробегают взглядом хотя бы первую страницу.
Потеряна верховная тройка. Второй Мир продолжает жить своей электронной жизнью, но это лишь инерция. Морган знал, что наблюдатели уже начали фиксировать некорректную работу ряда игровых персонажей, а до сих пор такое если и случалось, то о массовом распространении не могло быть и речи.
Проект, в который вбухано столько средств, что страшно представить, вот-вот может пойти вразнос по неизвестной причине. Впрочем, почему неизвестной? Курица с отрезанной головой может умчаться далеко, но ведь это не значит, что она может рассчитывать на светлое будущее.
Золотой курице Второго Мира снесли голову. Больше не будет золотых яиц. Морган не удивится, если дело дойдет за остановки серверов с последующими бунтами игроков и неисчислимым числом судебных исков.
А кого назначат виновным? Кто потерял верховую тройку искинов? И кто не нашел им замену?