Порог

Гюнтер добежал до ограды, до колеблющегося марева в стене, и прыгнул вперед, пролетев сквозь не существующий уже фрагмент решетки. Инстинктивно он все-таки закрыл лицо руками — и невидимый до сих пор стрелок, будто дожидаясь этого момента, выстрелил в пятый раз. Крошечная ракета шла Гюнтеру прямо в голову, и офицер специальных систем, крутанувшись, рухнул как подкошенный.

Валентин закричал.

Вскочил, бросился вперед, беспорядочно стреляя — впереди вздымались фонтаны земли, валились деревья, повалился один из столбов периметра. Марево, маскирующее дыру в заборе, вдруг развеялось — неужели его вынесло выстрелом? Валентин пробежал сквозь прореху — и увидел стрелка. Девушка, молодая и симпатичная, она укрывалась в какой-то ложбинке за комлем дерева, была вся присыпана листьями, трухой, землей, но казалась невредимой. В одной руке девушка держала что-то вроде винтовки с толстым дулом, упирая приклад в землю, другой рукой вставляла в короткую рукоять кассету с пятью серебристыми цилиндриками — длиной и толщиной с маркер. Кассета не шла, то ли ее перекосило, то ли попал какой-то мусор. Девушка увидела Валентина, глаза ее расширились — то ли от ужаса, то ли от удивления. Может быть, она поняла, что он чужак?

Девушка стукнула прикладом по земле, и кассета с зарядами скользнула в магазин. Девушка стала наклонять ствол оружия, нацеливая в Валентина.

Он выстрелил.

Валентин понимал, что это невозможно, но ему казалось, что он увидел, как крошечный светящийся шарик вылетел из микроскопического отверстия дула и ударил девушку в грудь. Миг — и она потемнела, превратилась в пепельно-серую статую, которая развалилась в легкий прах. Ружье упало на землю.

Валентин повернулся к Гюнтеру. И с нахлынувшей радостью увидел, что оружейник встает, придерживая на весу руку. Кисть выглядела ужасно — она опухла, побагровела, а пальцы торчали в разные стороны.

— Пистолет… — задумчиво сказал Гюнтер. — Где этотсвинскийпистолет? Онулетелотсюданахер! Ясратьхотелнатакиеприключения!

Валентину еще никогда не доводилось слышать, как кто-то ухитрился произнести фразу на интере с таким явным использованием правил немецкой грамматики.

«Быстрее, — прошептала в ухо Прима. — Оружие не важно, не ищите. Быстрее!»

Валентин и Ксения подхватили Гюнтера с двух сторон и потащили вперед. Немец бежал быстро, только все время сокрушался о потере пистолета, жаловался на свою профессиональную непригодность и обещал все взорвать к чертовой бабушке, как только попадет на корабль.

— Прима, последний мой выстрел… — прошептал Валентин.

«Я повысила мощность», — мгновенно отозвалась Первая-вовне.

— Зачем?

«Первые выстрелы произвели на вас очень травмирующий эффект. Когда живое существо мгновенно распадается в пепел — это шокирует меньше, чем когда она сгорает заживо».

— А ты могла понизить мощность, чтобы у нее был только болевой шок? — выкрикнул Валентин.

Он очень надеялся, что Прима ответит — «нет», «это невозможно конструкционно».

Но Ракс не любили врать.

«Могла. Но это не важно. Все здесь не важно, командир Горчаков. Все это лишь мираж».

Алекс отвел взгляд от экрана. Коснулся руки Тедди. Прошептал:

— Как в фильме ужасов…

— Как в компьютерной игре… — тихо ответил юный системщик.

В конференц-зале царила тяжелая тишина. Лючия вообще прижалась к Мегер и застыла, неотрывно глядя перед собой. Бэзил грыз ногти, глядя в экран. Мэйли что-то тихо ему нашептывала на ухо. Только Прима сохраняла ледяное хладнокровие.

Изображение теперь было разведено по четырем экранам — на одном, из катера, был виден летательный аппарат аборигенов (двигатели еще слабо дымились), на трех других мотались из стороны в сторону ветки деревьев, прыгала земля, мелькало небо.

— А где у них камеры? — спросила Лючия.

— На груди комбинезона, — ответила Прима.

— Но у них же сверху эти цветастые рубашки, — робко заметила девушка.

— Они не мешают, — сказала Прима.

— Здорово, — сказала Лючия. — А можно было в комбинезоны вделать какие-нибудь аптечки? Гюнтеру бы не помешало.

— Можно было, — сказала Прима. И после паузы добавила: — Я не подумала об этом.

Признание было удивительным. И тот факт, что Ракс не подумали об аптечках, и то, что Первая-вовне признала ошибку.

— Им осталась минута до катера, — будто извиняясь, сказала Прима. — Пять минут на подъем, потом сдвиг. Еще десять-пятнадцать минут для возвращения на станцию. Гюнтер выдержит, все в порядке.

Алекс чуть было не закричал «Молчите!». В кино, если кто-то произносил такую самоуверенную фразу, все сразу становилось плохо.

Но на экране, где шла трансляция с катера, среди деревьев замелькали ярко одетые фигуры, появился командир — живот под рубашкой был оттопырен, будто Горчаков объелся на пиру в честь прибытия на планету, рядом Гюнтер — все еще нелепо задирающий пострадавшую руку вверх, но уже не ругающийся, и Ксения. Третья-вовне бежала легче и грациознее всех, ухитряясь перескакивать через препятствия и лавировать между деревьями, одновременно придерживая за плечо пострадавшего оружейника и оглядываясь по сторонам. Алекс вздохнул, в очередной раз позавидовав Матиасу.

Обогнув летательный аппарат, на котором прибыла несчастная девушка, космонавты подбежали к катеру. Невидимость, похоже, была уже снята Примой.

— Куда оружие? — крикнул Горчаков.

— Бросай на землю, не важно! — ответила Ксения.

Несколько секунд на экранах мелькал сущий калейдоскоп — три человека забирались в открывшийся катер, а закрепленная на откинувшемся куполе камера снимала их сверху и под углом.

— И теперь — старт, — сказала Первая-вовне удовлетворенно. Два экрана отключились, остался тот, что показывал кабину, и к нему добавилось изображение стремительно удаляющейся поверхности планеты.

Сдвиг пространства, в отличие от многих иных способов перемещения, не требует значительного удаления от планет или других массивных объектов. Но все-таки ограничения есть и у вырождения расстояния. Им требовалось удалиться от планеты хотя бы на двенадцать-тринадцать тысяч километров, а это, при всех технологиях Ракс, должно было занять не менее пяти минут.

— Нас заметили? — спросил Валентин, когда голубое небо над головой сменилось черным полотном с россыпью звезд.

— Да, и сопровождают радарами, — сказала Ксения.

— Стреляют? — пытаясь оставаться столь же невозмутимым, поинтересовался Валентин.

— Четырнадцать ракет. Впрочем, они все отстали. Их оружие далеко от совершенства.

— Ну, они стараются, — вступил в разговор Гюнтер, словно решил стать адвокатом «детей солнца». — Симпатичные ребята. Жаль, что их не станет.

— Они останутся, — твердо сказала Ксения. — В правильном состоянии. Покажи метеорит, Валентин.

Валентин молча достал и продемонстрировал серый бугристый камень. Срезанные кусочки мрамора (или чего-то похожего) окружали метеорит.

— От камня придется избавиться, — сказала Ксения. — Иначе у планеты может исчезнуть какая-нибудь гора.

Валентин не стал уточнять, шутит она или нет. Насколько он понимал, скорее все-таки шутит. Или перестраховывается.

— Избавимся, — сказал Валентин. — А можно вопрос?

— Да.

— Что произошло на самом деле, Третья-вовне? Почему возникла реальность, в которой в космический корабль попал метеорит?

Ксения вздохнула: