Инженер и Княгиня

Вечером меня ждали хозяйственные заботы и прогулки с женой, небольшой отдых за чтением — газет, чаще книг и учебников, а то и писанина. Кстати, у жены настоящий интерес к новой работе пробудился. Ей, конечно, постоянно требовалась помощь. И её как бы женские заботы переложились на меня. Ничего страшного. Своя жена! Все соседи-мужчины удивлялись. Они сами редко впрягались в помощь жёнам. Считали, что у нас разлад, оттого не думали, что я буду уделять жене всё своё внимание.

Хотя, и Костя Лихов, и Ринат Курбанов дома почти не сидели, а всё пытались обеспечить достаток своим семьям. Явно время от времени шабашили. Валя, жена первого, учётчица склада запчастей, то забирала годовалого сына Артёма в ясли, то оставляла соседкам из соседних квартир. Примерно так поступала и малышка Юля, жена второго. Хотя, на этой неделе она нежданно попросила присмотреть за трёхлетней дочкой Аней Ингу. Оказалось, сверхурочные работы коснулись и её столовую. И моя жена с радостью согласилась. И она брала девочку и на свои прогулки, вечером уже вместе и со мной. Аня быстро привыкла ко мне и охотно висела то у меня на шее, то и садилась верхом. Ну, чтобы ей было с нами интересно, мы её немного и подкармливали разной вкуснятиной. Тем более, нам с Ингой о деньгах уже особо беспокоиться не приходилось. В среду я по пути зашёл в тот же универмаг «Московский», где нам с Ингой пришлось встретиться с её Пашей и его женой, и купил цветной телевизор «Рекорд-101». Ещё и полковнику Саблину деньги, ясно, что в рублях, перевёл. Сильно он меня в Венгрии выручил. Хотя, пока соседи о наших музыкальных делах и других занятиях почти ничего не знали. А что у нас с Ингой «сложные» отношения, то этим мы засветились ещё осенью.

Наша бригада наладчиков успешно справилась с заданием, и последние пару дней декабря я уже провёл дома. К концу месяца немного похолодало, но было по-прежнему не очень холодно, лишь около минус пяти. Мы продолжили свои вечернее прогулки, но теперь к нашим повседневным занятиям добавился и «культурный» отдых за телевизором. Из событий, достойных внимания, оказалось трагическое землетрясение в Никарагуа, в его столице Манагуа, случившееся ещё неделю назад. Говорилось о тысячах погибших и раненных. И, конечно, большое внимание в нашей стране уделялось её пятидесятилетию. По этому случаю была объявлена и большая амнистия. Мы, конечно, и новости узнавали по телевизору, и немного и отдыхали. Вот вечером двадцать девятого декабря посмотрели фильм «Смертельная ошибка» про индейцев, и, конечно, в главной роли был несравненный «индеец» Гойко Митич. Ну, про него я уже знал и из прежних воспоминаний. Больше развлечений досталось нам в выходные, но тут я много времени потратил на подготовку новых произведений, и без исключения, для подачи на регистрацию в Союз композиторов. Конечно, не всё, а только засвеченную до этого времени, в том числе и с текстами на иностранных языках. И то набралось много — если не считать «Город золотой», то пятьдесят штук! Хотя, моя жена тоже числилось соавтором в десятке вещей! И мы с тётей зарегистрировали лишь пятнадцать! Инга посмотрела на меня с сильным уважением:

— Надо же, и ты, Слава, всё это успел написать с весны!

Конечно, я немного отвлёкся и на телевизор. Вечером тридцать первого декабря, уже подготовив скромный праздничный стол, мы с Ингой с удовольствием посмотрели первую серию комедии нашего советского великого режиссёра Леонида Гайдая «12 стульев». Да, всегда можно смотреть! Курбановы Новый год встречали у других, а компанию нам составили Лиховы. У них был лишь чёрно-белый и маленький телевизор «Электроника ВЛ-100». Ну, ничего, весело было. В честь Нового года выпили немного и «Советского шампанского», и закусили приготовленным Ингой, конечно, с моей помощью, оливье. А после полуночи мы дождались «Голубого огонька» и удивились. Потому что там показали и «Звёздочёт» в исполнении Эдуарда Хиля, и «Городок», уже Людмилы Сенчиной, конечно, в сопровождении оркестра, но явно от телевидения. Но удивительным было то, что объявили и авторов, то есть, меня, тётю и Ингу. Я не раз слышал по Ленинградскому радио исполняемые ими как бы наши песни, но авторов там ещё ни разу не называли. Ведь и мы с Ингой были записаны, но нас ещё ни разу не пустили в эфир.

Конечно, обрадованная Инга звонко чмокнула меня в щёку. Лиховы удивлённо посмотрели на нас, на что моя жена пояснила им, что только что назвали нас и были исполнены наши песни.

Фёдор Лихов лишь удивлённо и слегка и досадливо буркнул:

— Извините, Слава, Инга, мы мельком слышали, что вы как бы и музыкой занимаетесь, но не думали, что такие крутые композиторы! А тут одна мелодия лучше другой, и обе песни душевные. Да, не хуже, чем у других композиторов, написали. — И тут подвыпивший Фёдор не сдержался и слегка распустил язык. Видать, просто не додумался вовремя остановиться? — Извините, что вмешиваемся в вашу жизнь. Мы видим, что вы прекрасная пара, и как бы и любите друг друга. — Тут мужчина, конечно, слегка слукавил. Что да как у нас, соседи всё знали. Я и сам слышал ещё в октябре и ноябре, когда порой навещал общежитие, как они, особенно Курбановы, меж собой называли Ингу холодной самкой собаки, а меня — жадным зарвавшимся князьком. И тогда же Фёдор и Ринат, увидев, что я в ссоре с женой, решили и проверить меня на лоховатость, решив немного попьянствовать за мой счёт, так и выпросить у меня деньги как бы в долг, но, к их сожалению, крупно просчитались. Я, даже как бы в горе, деньгами разбрасываться не стал. — Слава в тебе, Инга, души не чает, но нам как-то непонятно, какая кошка меж вами пробежала. У вас всё есть, но вы почему-то постоянно ссоритесь.

Я видел, что Фёдор лишь хотел как бы сделать мне приятный комплимент, но… неудачно получилось. Мы никак оправдываться не стали. Я лишь сказал, что у нас идёт притирка характеров. Так как мы люди как бы и творческие, то у нас она, мол, проходит сложнее, чем у других. Конечно, жена мигом остановила своего мужа и утащила его к себе. После такого заявления подвыпившего соседа настроение Инги было напрочь испорчено. Ссориться мы с ней, конечно, мастера. Но тяжело выслушивать это от других. Я с трудом смог успокоить жену. Всё-таки она опять попыталась обвинить во всём меня. Но на этот раз я ничего обидного ей не сказал.