Страница 3 из 15
Ещё через мгновение я почувствовал душу погибшего. Ожидал, что она устремится к порталу, но вместо этого произошло нечто странное. Сначала та поплыла очертаниями, а потом, издавая дикий вой, который был слышен только мне и божественным спутникам, понеслась в противоположную сторону. Полной картины я отсюда не видел, но судя по ощущениям, душа впечаталась в границу Пробоя, после чего исчезла.
Я потянул назад Мьёльнир и ещё несколько секунд стоял на месте, пытаясь уложить в голове странный факт, который вызывал массу вопросов. Но быстро решил, что настолько глобальные моменты можно отложить на потом. А вот допрос пока ещё живого пленника, лучше произвести прямо сейчас.
К счастью Сандал не прикончил первого наёмника. Потрепал его вторую руку, которой тот пытался дотянуться до оружия, оторвал одно ухо и повредил сухожилия на обеих ногах. Но оставил в живых.
Опустившись на одно колено, я перевернул пленного на спину и, сосредоточившись, присмотрелся к его разуму, который пронизывали ментальные плетения. Уровень защиты от раскрытия информации был намного выше, чем во всех предыдущих случаях — чтобы смертный не погиб после первого же вопроса, придётся немного подготовиться.
Отправив ястреба проверить, как дела у остальной группы, я погрузился в хитросплетения сложных узоров, что держали под надзором сознание пленника.
На то, чтобы разобраться и сделать так, чтобы отродье Бездны протянуло какое-то время после срабатывания ментальных оттисков, у меня ушло долгих пятнадцать минут.
Наконец работа была закончена. Я глянул в наполненные болью глаза смертного и задал первый вопрос.
— Что ты знаешь о Хранителях?
Василий Орехов не любил, когда его планы срывались. Граф всю жизнь был приверженцем простой и понятной стратегии — действовать только когда полностью уверен в своих силах и всегда закладывать в проект дополнительные ресурсы. Пусть даже дело казалось пустяковым — лучше было перестраховаться.
Многие из его конкурентов, считали это проявлением трусости и боязни. Потешались над ним, когда полагали, что рядом только верные им люди. И естественно сравнивали его с собой. Мол, они то быстро идут к вершине, пока старый трус затворником сидит в своей крепости и почти ничего не делает.
И где они сейчас? Сколько таких «быстрых птиц» рухнуло вниз с сожжёными крыльями и обугленными телами? А вот Василий всё ещё здесь, в самом сердце своей крепости. Живой и управляющий обширными владениями.
Правда, недавние новости не радовали. В случае с Афеевым он подстраховался, как обычно. Послал Одарённого, который владел ментальными техниками — тот должен был перехватить контроль над кем-то из приближённых цели и выяснить всё возможное о его персоне. А если не обнаружится ничего критичного, то заложить приказ на ликвидацию дворянина.
В случае провала первого плана, в действие вступал второй. Двое отлично подготовленных убийц, которым он выдал ценные артефакты. Безусловно, это был риск. Но медальоны и ножи к нему вернутся. Зато, как он полагал, такая мощь точно позволит уничтожить молодого аристократа. Этого, наверное хватило бы, чтобы убить кого-то из Мастеров. Афеев же, максимум дотягивал до Тысячника. Пусть и владеющего какими-то редкими техниками.
Впервые за последние десятилетия, что-то пошло не по плану. Провал первого этапа, графа ничуть не расстроил. Бывает. Случается. Если один компонент не отработал своё, значит вопрос будет закрыт при помощи второго.
Но десять минут назад его старший сын принёс неожиданные новости. Зафиксирована гибель одного из наёмников — растворённый в его крови артефакт смог передать сигнал даже из Пробоя, где тот находился. А второй, судя по всему, разорвал контакт с медальоном. Хотя ещё жив.
Поэтому, граф с задумчивым видом пил зелёный чай и поглядывал на старшего сына. Степан сам предложил подобную схему и сейчас выглядел весьма удручённо. Видимо, считал провал своей виной. Неплохой побочный результат, если подумать — станет меньше мечтать о том, чтобы стать во главе рода.
Поставив чашку на массивный дубовый стол, граф нарушил тишину в своём кабинете.
— Какие предложения?
Степан, который с мрачным видом сидел в кресле, поднял на него глаза.
— Нужно время, чтобы подумать. Он расправился с людьми, которых никак не мог победить. И у этого пёсьего сына, артефакты. Орден такое не простит. Никогда. А людей в Мурманске у нас нет. Переброска займёт время. Даже самый быстрый маршрут, минимум двенадцать часов. Можно успеть раздать десяток интервью. Или доехать до Петербурга.
Глава рода Ореховых кивнул.
— Можно. Но с чего ты взял, что он станет кому-то рассказывать о своих трофеях? Это лишь мальчик, который видит перед собой громадную тайну и готов на всё, лишь бы её коснуться. Думаю, он оставит артефакты при себе. А потом полетит сюда. Раз его не одолел наш менталист, значит Афеев что-то да умеет. Наверняка задал пару вопросов и в курсе про сроки. Постарается успеть до того, как мы преодолеем защиту алтаря.
Его сын на какое-то время задумался, наблюдая за своим отцом. Наконец осторожно уточнил.
— Считаешь, он сунется прямо к нам? Для такого нужно быть полным идиотом. Особенно после того, что он видел.
Старый граф с улыбкой покачал головой.
— Он победил. Дважды. А во втором случае, речь шла об очень сильных врагах. Мальчик поверил в свои силы. Думаю, он считает, что сможет разобраться с любой угрозой.
Фигура чёрной призрачной птицы, которая материализовалась в воздухе, заставила обоих вздрогнуть и моментально окружить себя доспехами. Впрочем, вместо того, чтобы атаковать, птица превратилась в небольшое облако чёрной пыли, которое через секунду приняло смутные очертания человеческой фигуры.
— Прошу извинить меня за вторжение. Так уж вышло, что я подслушал вашу беседу. Вы правы по поводу того, что Афеев направляется сюда. Но глубоко заблуждаетесь, считая, что у вас получится просто взять и убить его.
Степан рывком вскочил на ноги, активируя сразу целый набор артефактов. А его отец строго махнул рукой, приказывая сыну сесть обратно. Тот растерянно посмотрел на графа.
— Но… Это же Чернокровый!
Василий слегка поморщился. Иногда его раздражал тот факт, что даже собственные сыновья растут настолько ограниченными. Какая разница, кто перед тобой? Вопрос лишь в том, какую пользу он может принести.