Наследница

Судорожно вздохнула.

Ни о чем я не думала. Мне было страшно за человека, которого люблю. Откуда взяться здравым мыслям, если на тебя давят гранитной плитой? Если ты ощущаешь себя сапёром. Одно неверное движение, - и жизнь беспощадно размажет тебя по асфальту. Нужно было решать быстро, на горячую голову, пока эмоции бурлили в крови. Не было времени пораскинуть мозгами, все взвесить. Отсюда ошибки, но пока не фатальные, ведь так?

- Ты не себя уговаривай, Аня, а его, - горько усмехнулась и стёрла новую слезу.

Все, надо брать себя в руки. Ольховский моим побегом будет недоволен, но пусть выскажет свои претензии Давиду в лицо. Выскользнув в зал торжества, вытянула шею и отыскала глазами Моретти. Нужно всего лишь сделать больной вид, он отпустит. Обязательно.

Состроив кислую мордашку, я коснулась плеча своего спутника.

- О, синьорина, ты так бледна. Тебе плохо? Надоела вечеринка? - обеспокоено забормотал Амадео, хмуро вглядываясь в мое лицо. Словно столь ярая пристальность поможет ему разобраться в очередной причине моего побега.

- Должно быть, съела что-то несвежее, - продолжала гримасничать и приложила к животу ладонь. - Я бы хотела уехать к себе домой, если это возможно.

Амадео мягко улыбнулся и ласково провёл по моим волосам.

- Не сегодня, красавица. Мы договаривались провести эту ночь вместе, значит так тому и быть. А раз тебе нехорошо, то мы немедленно отправимся ко мне на виллу.

Амадео спустил ладонь к талии и стал быстро прощаться с собеседниками.

- Но... это же твой праздник. Ты не можешь бросить гостей, - дрожащим голосом бормотала, с испугом наблюдая, как Моретти пожимает руки.

- Могу, fragola, ещё как могу...

Простившись с ближайшим окружением, итальянец подхватил меня под локоть и повел к машине. Я вертела головой из стороны в сторону, не хуже совы. Где люди Ольховского? Где Давид? Уже уехал или стоит где-то поблизости? Господи, пусть будет так.

Тошнота подкатывала самая настоящая. В ушах отчаянно барабанила кровь, мысли разбегались и не желали подкидывать идеи для спасения. Между тем, дорогущая машина Амадео плавно передвигалась по городу и вскоре добралась до огромного особняка.

- Ты такая зажатая, детка. Расслабься, я ведь не кусаюсь, - подбадривал мужчина, лаская взглядом каждую чёрточку на моем лице. В животе сворачивался тошнотворный ком. Если он продолжит в том же духе, то меня очень убедительно стошнит в его гостиной. Интересно, после подобного инцидента он по-прежнему будет считать меня неотразимой?

Амадео стремительно вышагивал по широкому холлу к мраморной лестнице, увлекая меня за собой. Он так торопился, что даже не снял обувь. Из входной двери пулей пролетел к лестничному проему, даже не предлагая осмотреть дом.

- Амадео... я ведь правда себя неважно чувствую, - вращала кистью в его сжатой ладони, отвоевывая себе мнимую свободу. Но мужчина крепче стискивал ее и широко улыбался.

- То голова болит, то настроения нет, то не готова... Анна, в чем дело? Ты боишься меня? Я не сделаю тебе больно, обещаю.

Я озиралась по сторонам и судорожно пыталась придумать хоть что-нибудь, что поможет мне переубедить его. Присутствие Давида в Италии придавало какой-то скрытой уверенности и четкого осознания, что я не могу допустить роковой ошибки. Не могу подпустить Моретти слишком близко.

- Ты прав. Мне нужно немного расслабиться. Может, выпьем вина? Поговорим? Покажешь мне дом, - я перестала сопротивляться и мягко улыбнулась мужчине. На насильника итальянец похож не был, но мало ли. Мариную его уже два месяца, у любого так крыша уедет. Если сейчас он скажет «нет», то придётся принимать крайние меры. Ваза на декоративной тумбочке выглядит достаточно тяжёлой, чтобы лишить сознания, но, при это, не отправить его за черту.

Амадео немного подумал и вздохнул.

- Бутылочка красного не помешает, а дом покажу утром. В солнечном свете он выглядит гораздо интереснее.

Мужчина перестал тянуть меня к предполагаемой спальне и мы спустились в гостиную. Справедливости ради, стоит сказать, что Амадео не так плох, каким показался с первого раза. Не отбитый на всю голову. Есть у него стержень и внутренние правила, которые он неукоснительно соблюдает.

Наверх мы поднимались так быстро, что хозяин дома даже не удосужился включить свет. Зато теперь щелкнул выключателем, готовый отыскать бутылочку дорогого вина. Когда тёплое свечение разлилось по комнате, я даже вскрикнула. Посередине гостиной стоял Давид с вытянутой перед собой рукой. Движение большого пальца сопроводил щелчок предохранится.

- Убери от неё руки, - низкий голос Тагаева стал выражено грудным. Глаза переливались лихорадочным блеском, все мышцы подобраны, как перед броском. Увидев его, я испытала облегчение и новый прилив тревоги одновременно. Мой обман завёл слишком далеко.

- Не стану спрашивать, как ты обошёл охрану, - по-русски хмыкнул Амадео. - Но надеюсь дорогу ты запомнил, потому что тебе здесь не рады.

- Последнее предупреждение, итальяшка. Убери руки от моей женщины, или твои мозги разлетятся по комнате.

- Твоей? Ты сам ее бросил, а теперь решил отобрать у меня?

Мужчины вцепились друг в друга взглядами. Уступать ни один не собирался, разговор постепенно переходил на повышенные тона.

- Что значит бросил? - недоуменный ореховый взгляд скользнул ко мне. Сердце бешено заколотилось в груди, ладошки похолодели, словно меня застали на месте преступления. Светят огромным прожектором, одну меня отделяя от темноты.

- Аня, ты не хочешь ничего объяснить? - уже настойчивее потребовал Давид, продолжая держать пушку нацеленной на лоб Амадео.

- Она тебе ничего не должна, Дато. Убирайся из моего дома, - по-итальянски горячо размахивал руками Моретти.

- Аня, - прорычал Давид, на мгновение отпустив фигуру итальянца из фокуса. Этих временных капель хватило, чтобы Амадео вытащил пистолет и направил его на Давида.

Я испуганно охнула, неосознанно отпрыгивая от Моретти и занимая место между ними. Со стороны они выглядели, как дуэлянты. Вытянутые руки, оружие в пальцах, уверенность в глазах и женщина, право на которую они отстаивают.

- Я лагала вам обоим! - выкрикнула и крепко зажмурилась, будто это помогло бы мне исправить ситуацию. Мои слова сродни выстрелу, оглушили присутствующих на миг погружая нас в тишину.

Не раскрывая глаз, дабы не утратить смелость, я быстро заговорила, выкладывая неприглядную правду.

- За пределами этого дома за тобой, Амадео, следит фсбшник, одержимый идеей поймать на горячем и упечь за решётку самого изворотливого итальянца. Ему интересен трафик оружия: поставщики, таможенники, водные пути, склады, фамилии подельников, - все, что позволило бы распутать хитросплетения и устроить взятие с поличным. Я здесь для этого.

Повернулась к Моретти и заглянула в ошарашенные глаза.

- Он вынудил меня, - извиняющимся тоном проговорила я. Почему-то вину я ощущала не только перед Давидом. - Девушка, с которой ты был у нас на вечеринке, на самом деле работала под прикрытием. Но когда ты не очаровался ей в должной степени, выбор Ольховского пал на меня..., - за моей спиной скрипнули зубы Давида. Развернулась к нему лицом и продолжила: - Полковник приехал тем вечером, когда мы семейно ужинали дома. Привёз твою рубашку. Ту самую, которую я не смогла отстирать и выбросила в мусор. С кровью Тагира. Показал постановление об аресте и предупредил, что если я не соглашусь на его условия, то тебя посадят в тюрьму... надолго. Разве могла я поступить иначе? - горло перехватило колючей проволокой, а потому получалось только шептать. Если продолжу говорить, точно расплачусь. От облегчения... Я призналась, но вопреки ожиданиям, небо на землю не упало. Зато с плеч скатилась пара тонн. Они развернулись, возвращая спине красивую осанку.

Мужчины напряженно молчали. Обмозговывали. Пистолеты по-прежнему находились в боевой готовности, но нависшая угроза постепенно утрачивало густоту. Амадео опустил оружие первым. Щелкнул затвором и небрежно кинул макар на тумбу.