Разлом

По мере приближения к лесу, вьюга утихала, а воздух, казалось, постепенно прогревался. Насаждения, издали казавшиеся низкорослыми, в действительности оказались рощей высоченных сосен, раскидистых тисов и ранее неизвестных мне деревьев, обхват ствола которых навскидку близился к шестнадцати-двадцати метрам. Гладкие серо-коричневые стволы уходили ввысь, где-то под сводом разворачивая густую темно-зелёную крону. Верхушки сосен обволакивала молочная пелена неба, заставляя гадать об их возможной высоте. И только приземистые тисы разбавляли собой строй великанов.

Морозный воздух дразнил стойким ароматом хвои. Звенящую тишину нарушал лишь хруст снега под ногами, да подвывание и редкое рычание волков. Крону деревьев, окутанную метелью, господствующей в лесу незадолго до нашего прихода, тяготило к земле под грузом налепившегося снега. То тут, то там, к подножью ствола опадала пороша, вынуждая всматриваться в пышную темно-зелёную копну. Я был готов поспорить, что несколько раз замечал мельтешение средь толстых шероховатых ветвей. Нечто упитанное, но в то же время ловкое и шустрое, юркнуло с одной ветви на другую, освобождая их от снежной толщи. Для белки великовато.

Проследив мой взгляд, устремлённый к высоченным кронам, Алариэль тихо шепнула:

— Скирисы. Хищные, но на человека не нападают, не стоит волноваться.

И все же, мы их явно интересовали. Вскоре почти с каждой ветки на нас глядели блестящие круглые глаза, расположенные по бокам вытянутой, щетинистой морды. Пышные белые усы обрамляли кожистый, мокрый нос, а острые ушки венчали рыжие кисточки. По размерам зверёк походил на домашнего, чрезмерно откормленного кота, отчего возникало неподдельное удивление при виде их проворных прыжков между деревьями. Рыжая, плотная, лощёная шкурка переливалась, отдавая медью и золотом. Красивый зверёк. Эффектный.

— Их мех очень востребован среди северных торговцев за особую стойкость к морозам и удивительную переносимость влаги, — прозвучал за спиной степенный говор Аголона. — Но поймать их, не повредив целостность шкурки, удаётся немногим, оттого их ценность на рынке возрастает в разы. Я и не знал, что они водятся в этих местах.

— Однажды я получил за одну такую шкурку десять золотых! — похвалился Эйвар, — ох, и загулял я тогда в Эдихарде! — разразился он сальным смехом, припоминая свои похождения. — А все потому что я — прирождённый охотник.

Окинул взглядом широкоплечего воина со вздернутым вверх подбородком, возраст которого не решился бы назвать из-за старящей его густой, рыжей бороды, торчащей во все стороны. Горбатый, перебитый нос, глубоко посаженные голубые глаза, задорно искрящиеся от воспоминаний, и впалые щеки наградили его устрашающей угловатостью. Устрашающей, но не отталкивающей. Его простота располагала к себе и вызывала снисходительную улыбку.

— Охотник, скажешь тоже! — прыснул в кулак Талем — сторонник кормить варгов человеченкой. — Зверёк небось валялся на пути полудохлый, тебе просто повезло найти его! — хохот воина эхом разлетелся по лесу, вспугнув стаю нахохлившихся, жмущихся друг другу задремавших птиц.

— Хватит ржать! Я хоть сейчас могу пристрелить одного из них, если не веришь! — взъерепенился простодушный Эйвар, ударяя мощным кулаком собрата в плечо.

— Три попытки. Если промажешь, то будешь вычищать стойло варгов до весны, — быстро сориентировался Талем, подстегивая азарт Эйвара.

— По рукам! А если нет, то ты изготовишь для меня новое седло.

— Кажется, ты продешевил, Эйвар, — заметил Аголон, с интересом наблюдавший за спором.

Аголон светловолосый и светлоглазый воин совершенно не вписывался в общую картину. Его уравновешенный темперамент, размеренность и неспешность движений, умный и вдумчивый взгляд, дальновидность, в конце концов, прямо таки вопили о его происхождении. Будь мы в моем прежнем мире, я бы подумал, что он благородных кровей. Воспитанный и образованный наследник какого-нибудь княжеского или графского рода, но никак не варвар. Вот и сейчас с легкой улыбкой на гладко выбритом лице он наблюдал за задиристыми братьями по оружию, предугадывая исход спора, как мне показалось, наперёд.

Так или иначе, весь отряд моментально втянулся в спор, преисполненный огненным азартом. Делек лихо организовал тотализатор, принимая ставки на победу Эйвара. Остальные делились советами и своим опытом, подбадривая вниманием спорящих. Громогласные голоса и хриплый смех мужчин нарушали тихую и степенную жизнь чащи. Только Кельвар продолжал молчать, хмурил густые брови, недовольно поджав губу. Его волк, перенявший настрой хозяина, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, тряся лохматой широкой грудиной.

Первая стрела Эйвара, устремлённая в гущу непуганых животных, с любопытством следящих за неведомыми им ранее существами, пролетела мимо тучного зверька, угодив в гладкий ствол. Скирисы бросились врассыпную, ловко лавируя между сучками, напрочь лишенные чувства безопасности. Они взбирались все выше и выше, снижая шансы рыжебородого воина на победу.

Эйвар, не тратя времени на прицел, тут же пустил следующую стрелу, со свистом скрывшуюся в пелене молочно-серого неба. Грязно бранясь, он запустил в кожаный колчан на спине руку и вынул третью стрелу.

— Талем, волосатая ты задница! Они из-за твоей страшной рожи все разбежались!

Зверьки сбились на верхушках деревьев, высотой не меньше шестидесяти метров, не оставляя шансов воину. Последняя попытка, ожидаемо, оказалась провальной. Когда третья стрела просвистела мимо цели, Талем заливисто расхохотался, а ставившие на победу Эйвара, уныло забасили, вкладывая монеты в раскрытую ладонь Делека.

— Делек, спорим на твой выигрыш, что я с первой попытки попаду в глаз скирису? — вдруг заговорила Алариэль, лукаво улыбаясь.

— При всем уважении, Эли, звери забрались слишком высоко. Ты не сможешь попасть и в тушку, не то чтобы в глаз.

— Удвоим выигрыш, — ведунья позвенела небольшим холщовым мешочком у его носа, распаляя в мужчине жажду легкой наживы.

— Не обижайся потом, — немного поразмыслив хмыкнул Делек, соглашаясь на сделку.

Как ей удалось попасть в животное, я не понимал весь оставшийся путь. Но факт остаётся фактом. Подбитый зверёк вскрикнул и пикировал вниз, утопая в сугробе. Эйвар сорвался с места на глухой звук удара о поверхность в поисках добычи и вынес из хвойных кустов рыжую тушку со стрелой, торчащей из правого глаза.

— Сегодня не твой день, Делек, — задорно хохотнула Алариэль, а мужчина в ответ недовольно и неразборчиво заворчал. Из всего потока слов, я четко выхватил лишь одно — ведьма. И ведь не поспоришь.

Ведунья заправила выигранный мешочек за пояс и, взглянув на меня с полуоборота, шепнула:

— Теперь нам хватит монет на нужный артефакт.

— Куда понёс, Эйвар? Тушка тоже по праву принадлежит мне, — женщина сопроводила строгим взглядом воина, усердно заталкивающего зверька в тряпичный мешок, и изогнула брови, всем своим видом призывая вернуть добычу полноправному владельцу.

Эйвар насупился, прощаясь с мечтами о кутеже в Эдихарде, и кинул увесистый мешок мне в руки.

— Алариэль всегда была самой меткой лучницей, — задумчиво заключил Аголон, внимательно изучая женщину.

— Ну, наигрались?! Хорошо. Больше никаких привалов, нам нужно добраться до границы пояса затемно, — колко скомандовал Кельвар, разбивая вдребезги наклюнувшуюся приятельскую атмосферу, и послал волка вперёд. Спорить с вождем, когда тот прибывал в недобром расположении духа, никто не осмеливался — это я уже усвоил. Так что, подбодрив своих волков, мы двинулись дальше.

Путь лежал через заснеженный лес. В какой-то момент мне показалось, что мы бродим кругами. Деревья, один в один похожие друг на друга, стройным строем возвышались над нами, заслоняя собой низкое небо. Успел пожалеть, что не стал делать зарубки на стволах, хотя такая мысль не раз посещала на протяжении всего пути.

Вскоре, ставший привычным тусклый сероватый свет, постепенно сменился розовато-молочным маревом. Лесная чаща поредела, зелёные сосны и тисы уступили место голым дубам и липам, по чёрной земле, кое-где усыпанной ещё не стаявшим снегом, потянулись колючие кустарники.