Разлом

И что же мне бубнил этот залежалый крендель?

— … в Рэйне прекрасные склады для зерна, выполненные из…

— Аркон, я битый час слушаю хвалебные оды во славу Рэйна. Очень рад, что местные скотники и склады изготовлены из лучшей древесины. Но меня интересует не обложка, а содержание. Сколько?

Говорил терпеливо, но с ощутимой ноткой раздражения, которую не сумел скрыть от присутствующих. Рядом стоял Эйвар, невозмутимо натачивающий свой топор и кашлянувший в кулак, дабы спрятать непрошеный смешок. В его бок тут же прилетел локоть Аголона, который, в отличие от рыжего, внимательно следил за ходом доклада.

— Ваша милость, не извольте серчать на старого слугу…

— Я теряю терпение, Аркон.

— Не знаю, — тихонько буркнул старик, усердно разглядывая свои потрепанные сапоги.

— Что ж, за честность плюсик. Почему не посчитал? Не успел?

— Я не умею, господин…

Тут Эйвар не выдержал и прыснул, изо всех сил стараясь делать вид, будто поперхнулся. На лице Аголона не дёрнулся ни один мускул, словно такого итога он и ожидал.

— Тогда какого лешего ты мне голову морочишь?!

— Простите, ваша милость. Я хотел вам угодить…

Старик подобострастно согнулся вдвое. Этого из них так быстро не выбить…

— Пока свободен, Аркон. Мне нужно подумать.

Когда старик плотно закрыл за собой дверь, друзья (а иначе я просто не мог их назвать после ответственного решения изменить присягу) вышли на свет и сели за длинный стол, стоящий у подножья «трона».

— Я могу провести расчёты, Рик. Мне понадобится не больше пары дней, а если ты разрешишь взять Эйвара, то и за день управимся, — предложил Аголон, покручивая в руках кинжал.

— Аркон донёс главное: единственным противником Рэйна были Когрраги. Их войско разбито, а город, быть может, в эти секунды, грабит сотня берсерков. Они не скоро поднимут голову и оскалятся, — поделился я своим мнением.

— До сих пор не понимаю зачем ты отпустил наёмников с Кельваром…, - сетовал Эйвар.

— Как минимум потому, что их надо кормить. А я пока не знаю степень бедственности этого места.

— Да, работёнки тут непочатый край… зато земля живая, не то что в Волдрекке, — продолжил рыжебородый, откидываясь на спинку стула.

— Раз ты так хорошо разбираешься в земле, тогда с тебя доклад по угодьям и скоту, а Аголон проведет перепись.

— Почему не я? Мне бы тоже хотелось посмотреть всех местных девушек.

— Прости, брат, но рожа у тебя слишком суровая. Не вызывает доверия с первого взгляда.

Аголон тихонько хохотнул и поднялся с места:

— Разрешишь приступить?

— Разрешаю. И проследи, чтобы Эйвар дошёл до полей и скота, а не застрял у какой-нибудь доярки.

Эйвар насупился и фыркнул.

— Зачем мне доярка? Видел я одну ткачиху… у неё такие…

— Избавь меня от подробностей, брат, — хохотнул Аголон и потянул за собой рыжего.

— …глаза! Я хотел сказать глаза. Большие, круглые, красивые…А ты о чем подумал?!

Прежде, чем за ними закрылась дверь, до меня донёсся заговорщический шёпот Эйвара:

— Может ты и к коровам пойдёшь? Вдруг я и их своей рожей напугаю…разбегутся, придётся ловить…а если варги решат открыть на них охоту?

Наконец дверь со скрипом закрылась, оставляя меня одного. Задумчиво прошёлся ладонью по заросшим щекам. Надо же было так попасть…

Ну, хотел же работу найти? Вот, пожалуйста, вселенная безоговорочно исполняет твои желания. Прикрыл глаза и перед ними снова встал образ умирающего Рэйнара. Сын такого же попаданца, как и я. Он ведь смог наладить свою жизнь здесь и у меня получится. Наверное, это его монета попалась мне в Разломе. Все мы пытаемся вернуться в знакомую и комфортную среду.

Встал и прошёл в соседнюю с «приёмным залом» комнату. Жителей Рэйна пусть и прозвали Дикарями, но условия жизни в этом селении в разы лучше, чем в других деревнях, которые мне встречались. По крайней мере, двухкомнатные дома до этого я видел только в Эдихарде, но это ведь совершенно другой уровень. Возможно, это могло бы быть и результатом влияния моего земляка… Как и идея сделать народ отшельным, дабы лишние «гости» не совали свои носы.

Меня безоговорочно поселили в доме предшественника, который не заботился о комфорте в целом, зато ратовал за здоровый сон. По крайней мере, об этом намекала сколоченная кровать, занимающая почти все пространство комнаты. После сна на земляных настилах, кровать с матрасом, набитым чем-то вроде смеси опилок и перьев, стала безоговорочным предметом роскоши.

В очередной раз осмотрел комнатушку на предмет выявления возможных тайников, но ничего так и не нашёл. Никаких записей или личных дневников, которые я надеялся обнаружить. Присел на краешек кровати, устланной тонкими светлыми тканями, и вернул взгляд на печатку, плотно опоясывающую мизинец. Искусная работа. В золотой блестящий обод филигранно инкрустирован чёрный камень. В драгоценностях я разбирался плохо, так что даже отдалённо не мог предположить ценность кольца. В те ли руки оно попало? А что если Рэйнар ошибся и передал власть не тому? Что значит «зажжет звезду Освободителя»? Старая ведьма так и не объяснила толком. Только многозначительно повторяла нараспев «предназначение», «знамение», «пророчество».

Порог у двери тихонько скрипнул и я поднял взгляд на звук.

— Ты не услышал, как я стучала…, - Эли робко опустила взгляд.

— Прости, задумался, — вздохнул, почесав щетинистые скулы. — Проходи.

Своды ее щёк порозовели и она спрятала руки за спину.

— Ты смущена? — недоуменно спросил, оглядываясь по сторонам.

— Это твоя спальная комната… в неё вправе войти только жена. Я подожду тебя в приёмном зале, — отчеканила она и ускользнула из проёма так быстро, что я даже не успел возразить. Ох уж эти средневековые женщины с их «правилами приличия».

За неделю пребывания в Рэйне мы с Эли почти не виделись. Она занималась лечением раненных, а в свободное время искала точки соприкосновения у тигров с варгами. Или наоборот. В общем, всячески избегала меня. Ускользала от разговоров, а тут сама пришла. Заинтриговала. Нутром я чуял направление, в котором потечёт наша беседа, потому приготовился не к самому лучшему.

В приёмном зале она сидела за столом с идеальной осанкой. Практически королевской. Тут как раз и вспомнился тот кинжал с драгоценными камнями. Вряд ли она его украла или купила в городе. Быть может, привезла из Аввалона? Что ж, хорошо там живут обыкновенные маги.

— Ты хотела поговорить? — я отодвинул стул и сел напротив женщины, добела заломившей себе пальцы.

— Хотела.

— Отлично, наши желания наконец-то совпали. Ты неделю бегала от меня, Алариэль.

Она опустила глаза на свои руки и тихонько парировала:

— Мне нужно было подумать.

— Кхэм… это уже интересно.

Ведунья все не решалась начать, затягивая и без того долгую паузу. Раньше не замечал за ней неуверенности в своих действиях.

— Ты останешься со мной? Скажи: да или нет, — не выдержал я пытку тишиной. Она меня оглушала, как и сердце, что нервно тарабанило в груди.

Женщина поджала губы и прикрыла дрожащие веки. Ей можно было ничего не отвечать — все понятно без слов.

— Почему?

— Я бы осталась с тобой, Рик…. но не могу. Тебе суждено достичь величия, которое привлечёт к Рэйну много внимания. Кельвар же так и останется ярлом неопасной горстки северян… Для меня это безопаснее. Во всяком случае, пока.

— Ты считаешь, что я не смогу защитить тебя? А как же наш договор? Мы скрепили его кровью, разве ты не помнишь?

— Помню…, но все изменилось. Твоё предназначение важнее всех договорённостей.

— О каком предназначении все твердят, м? Может ты мне скажешь?

Она замолчала, покусывая гладкую кожу губ, а затем неуверенно произнесла:

— Ты должен стать Освободителем. Освободить свой мир от Аввалона…

— Это тебе старуха рассказала? Имей в виду, я подозреваю ее в умалишенности.

— Рик, это правда. На этом поле ты достиг отправной точки своего пути. Механизм запущен. Назад дороги нет… Там, в Ледяном Логе, мне было всего лишь предчувствие, а здесь я увидела будущее, так же ясно, как вижу сейчас тебя.