Голос гнева

— Она меня жалела, — вполголоса проговорила она, морщась от промывания ссадины на щеке. — Била даже не вполсилы.

— Так хорошо же. Челюсть тебе не сломала, просто поваляла, а информацию мы собрали.

— Ну… да. Наверное.

Они помолчали.

— Два дня осталось, значит, — закончив, Таврион присел за стол и уронил голову на руки. — Ощущение, что мы ничерта не успели и ничерта не сделали.

Ника кивнула.

— Нерей не согласился бы, — улыбнулась она.

Таврион, повеселев, угукнул.

— Я тоже спать, — он чуть виновато на нее посмотрел. — Ты?

Ника потерла виски.

— И я попробую. Только душ приму. Вроде здесь был уличный душ, — она махнула рукой в сторону неприметной двери, выводящей на задворки сада.

— Спокойной ночи, — Таврион почему-то смутился и ретировался.

***

Их разбудили задолго до рассвета. Эвр и Кассандра, мрачные, злые и невыспавшиеся шагали за довольным Наарбаком, конвоирующим их до Аурула.

— Лица попроще сделайте, — хохотнул он. — У вас как-никак прекрасная ночь была.

— Была, — буркнула Кассандра. — Вот и не выспались.

Наарбак усмехнулся, остановившись на пороге входа в квартал.

— Не заблудитесь, — посоветовал он напоследок, разворачиваясь и уходя.

Эвр и Кассандра переглянулись, угрюмо кивнули друг другу и разошлись по домам, приводить себя в порядок.

На работе Эвр постарался сделать довольное выражение лица. Даже напевал. Правда, косились на него все равно скорее с опаской, чем с завистью. А еще страшно раздражали жизнерадостные солнечные лучи, падающие из стрельчатых окон. На них больно было смотреть, и начинали слезиться глаза.

«Впрочем, прогул работы у кригеров опасное мероприятие», — подумал Эвр, плюнув на нелепую попытку притворства. — «Скажу, что уже пожалел. И меня оштрафовали».

— Влахос, — окликнул его один из ученых. — Вы… как?

Он вздохнул.

— Я прогулял работу. Как думаешь?

Ученый помрачнел.

— Надеюсь, пронесет. И… Кассандры Вассиликос тоже не было.

— Мы были вместе, — лаконично ответил Эвр, нахмурившись. — И больше я на такие вопросы отвечать не буду. И задавать их не советую. И обсуждать. Всем ясно?

Ученые с готовностью закивали. Эвр усмехнулся про себя. «Конечно, если запретить, охотнее будут языками трепать».

Настроение его улучшилось — особенно когда он внес несколько судьбоносных правок в расчеты и отдал их в инженерный отдел. «Надеюсь, сработает. Если нет, то мы все равно на корабле уже будем».

До отплытия оставались два неполных дня, и он планировал использовать их с умом.

***

Ника маялась. Она отправила новости Нерею, непонятно зачем — он отписался, что они ушли в Паради день назад, и получить это сообщение он сможет лишь по возвращению в город. Либо же когда они прибудут туда.

Делать было решительно нечего. Таврион продолжал изучать чертежи и эскизы, оставленные Эвром, и играть с каким-то найденными досками, меняя свойство их материалов и тренируясь.

Ей даже приходила в голову мысль снова вызвать Лиандру на поединок, но Таврион в красках рассказал ей, что идея неудачная — выразился, естественно, куда грубее.

— Боги, Ника, — наконец воскликнул он. — Давай я тебе лучше трав успокоительных заварю? Может, их получится усилить.

— Попробуй, — Ника вздохнула. Она пыталась совладать со своим состоянием с помощью дыхания, но не получалось.

Таврион, ворча, поставил воду на огонь. Ворча, промыл засушенные травы. Продолжая бубнить себе под нос о неразумности некоторых девиц, заварил их. Тут наконец-то прервал свои причитания и распелся, воздействуя голосом на травы.

— Хм, — он понюхал котелок. — Афина утверждает, что теперь это снотворное. Полезный навык, я вообще-то от балды сказал про усиление.

Ника улыбнулась и приняла дымящийся, пряно пахнущий отвар.

— Горько, — отхлебнув, сказала она. — Я видела тут мед.

— Мед?! — Таврион выглядел совершенно восторженным. — Где?

Ника указала на одни из многочисленных нижних шкафчиков, печально улыбаясь.

— Там в темной глиняной плошке, плотно прикрытой.

Таврион откопал плошку, гремя пустыми глиняными кувшинами и пустыми тарелками со сколотыми краями, но откопал искомое, вскрыл и зажмурился.

— Ме-ед, — протянул он и открыл глаза. — А чего грустная такая?

— Эвр в детстве любил. А его любила кухарка. Припрятывала для него, он рассказывал. Вот, до сих пор тут, — Ника вздохнула и положила себе пару ложек, сделал глоток. — Так лучше. Спасибо, я к себе пойду. Может, правда, получится уснуть.

Таврион проследил за ней взглядом и поморщился.

— Вот черт дернул спросить. Теперь мед будет с привкусом грусти и потери, — буркнул он, вооружаясь ложкой.

***

Нерей шагал. До Паради остался день пути, и завтра пополудни они должны были дойти. Плечи ломило от нагрузки и сна в неудобном месте, под вечер появлялась одышка. Дзи выбрал его в качестве главного почесателя и буквально преследовал его повсюду. Нерей ворчал, но исправно чесал млеющего пса.

— Ты ему приглянулся, — отметил Янос.

— Да я вижу, — фыркнул Нерей, глядя на радостно виляющего хвостом Дзи. — Но я думал, он со всеми так. Кого хозяева одобрили, по крайней мере.

— Раньше только с нами, — Янос небрежно пожал плечами. Нерей завистливо на него посмотрел — он даже не вспотел.

— Афина уже проанализировала тебя? — спросил он.

— Угу, — тот помрачнел. — Никакого голоса у меня нет. Она сказала только про… солдатскую мо-ди-фи-ка-ци-ю.

Он неуверенно покосился на Нерея, словно проверяя, не насмехается ли над ним тот. Нерей благостно улыбнулся.

— А что это значит? Я только у Афины это слово встретил, так и не понял толком, что имеется в виду.

Янос заметно расслабился.

— Я сильнее, быстрее и выносливей. И раны быстрее заживают, в разы. С детства еще, — пояснил он.

Нерей кивнул.

— Весьма полезно. Не против, я отправлю сообщение Нике и остальным?

Янос нахмурился.

— Наверное, важно сказать, — буркнул он. — Подумать только, я с аристократами…

— А что не так? — Нерей понимал, что если не прояснить это сейчас, то потом это обязательно вылезет, и некстати.

Янос отвернулся, делая вид, что захвачен видом хвойного леса, сквозь пушистые иголки рассеивался солнечный свет, пахло свежестью и влажной землей.

— Они нас бросили. Создающие, — наконец сказал он. — Я видел — глыбы меняли, строили за час то, что мы делали за год. И не помогали.

Он поморщился, чувствуя себя глупо.

— Я как ребенок, сопли тут жую.

— Нет, я с тобой согласен, — Нерей постарался незаметно перевести дыхание — шли они быстро, и говорить стало сложно. — Правда, советую поговорить об этом с Влахосами и Эборосом. Кассандра она… ну, она прям как в пьесах аристократов разыгрывают, причем комических.

Он улыбнулся.

— Вредная?

— Не то слово. И высокомерная. Но именно она придумала и воплотила этот план с Эрзо.

Янос кивнул.

— Он может сработать.

— Вот-вот. Так что не обижайся на нее сильно. Но и осаживай, если что.

— А Влахосы? И Таврион.

— Ника совсем лишена того, что приписывают аристократам. Наверное, потому и не прижилась. Эвра и Тавриона иногда заносит, но их легко можно осадить. Они такие, легкие в общении, прислушиваются.

— Понял, — Янос расслабился, и Нерей лукаво улыбнулся.

Илиос заметил эту улыбку, но промолчал — он понял, в чем была задумка старого охотника, и разделял идею о том, что все претензии лучше разрешать на берегу.

— Афина, запиши сообщение Нике, — скомандовал Нерей.

***

Наарбак нашел Кассандру, с минуту понаблюдал за тем, как она ехидно отчитывает краснеющего инженера, где-то внутри даже посочувствовав бедолаге, и широким шагом приблизился.

— Разговор есть, — рублено обронил он. Инженера словно сдуло, а Кассандра с невозмутимым выражением лица проследовала за ним.

— Проверь, — Наарбак кивнул на сундуки.

— Три штуки, — Кассандра нахмурилась. — Может не хватить.