Возведение

Я же, развернулся к графу и который всё пытался судорожно открыть дверь и так же проник в его разум, тут же начав рыться в его памяти, выискивая информацию обо всём ценном, что есть в его доме, но делая это аккуратно, чтобы не превратить его в овоща. Он не мне нужен, всё таки. Когда же выяснил всё нужное, ненадолго усыпил и его.

Пройдя к столу, за которым сидел ранее граф, к роскошному креслу, лишь небольшая часть которого была запачкана, я в него же и сел, после чего сосредоточился и вокруг меня разошлись волны телекинеза, пронизывающие все здание насквозь, чувствуя сопротивление каждого объекта тут. Ясновидением же я выяснял, что из всего этого живые объекты и и кто из них мне нужен. Охрану, которой выступала личная гвардия графа, я просто мгновенно убил, просто сдавив их головы, заставляя те взорваться от давления, слуг не трогал — они вообще ни в чем не виноваты, кроме своих мелких делишек, убивать за которые я их не посчитал нужным — даже опыта они дадут мне такой мизер, что это будет и не заметно, почти, особенно на фоне нескольких убитых тут магов и гвардейцев, что были, всё же, намного ценнее, чем обычный человек, просто в виду своего лучшего физического развития. А уж на фоне души мага, которую схватил Сленд, это и вовсе мизер, незаметный для глаз.

Но вот нужных мне личностей, а именно паникующих родственников графа, я хватал в телекинетические тиски и тащил к себе, протаскивая через все коридоры и двери, просто выбивая их на пути, пока просто аккуратно не вытащил их в помещение, открыв сюда дверь.

Из паникующих и кричащих во все горло родственников сюда было притащено два сына, один уже двадцати шести лет и второй семнадцать, дочь, двадцати лет ровно, жена графа, сорока двух лет, а так же его младший брат, который, кстати, и наплодил бастардов в дали отсюда, и о которых никто из присутствующих даже не знал.

Все жертвы мести были пролеветированы в центр комнаты, как и бессознательный виновник торжества, представ в коленнопреклонной позе, в которой и замерли, удерживаемое моей волей.

— Что происходит!? — кричал братец графа, — Кто ты такой!? Ты знаешь, на кого ты вообще напал и что с тобой будет!?

— Отпустите нас! Мы ничего не сделали! — вместе с ним кричала женщина, ставшая матерью трех детей…

— Знаете… наверное, я всегда был довольно беззаботным, когда дело касалось сражений, столкновений с другими расами, государствами и так далее. Никогда не заботился о том, что будет, когда я, например, начну охоту на оборотней, ради экспериментов и исследований, над ними проводимыми, или, для тех же целей, захватывая могущественного демона. Точнее, я думал и понимал, что могут быть последствия и, скорее всего, они будут не малыми, но… я не люблю долго об этом думать, забивать голову размышлениями о том, как поступит другая сторона из-за моих действий и так далее. Наверное, в этом кроется корень некоторых моих проблем. Но, надо признать, что эта самая беззаботность позволяет мне, порой, творить такую хуйню, на которую не решился бы ни один другой разумный. — Говорил я, телекинезом же подхватывая Урела, что ожидал на стене, и левитируя его сюда, к нашей компании. Как раз сейчас он и прибыл, застав сию прекрасную картину, что тут образовалась. — Наверное, правду говорят, что гениальность и безумие идут парой… а я, надеюсь заслуженно, считаю себя гением. Так что, да, дорогой мой, я прекрасно знаю, на кого напал и какой беспрецедентный, возможно, поступок совершил, однако… мне, самую малость, плевать. Проблемы такого толку я предпочитаю решать по мере их поступления, реже заранее, но не хочу тратить время и силы, просчитывая все шаги всех вокруг наперёд. Это слишком утомительно и занимает много времени. Слишком много. К тому же… я могу себе это позволить.

Посмотрев на стоящего позади них Урела, я улыбнулся ему и пробудил ото сна графа, махнув рукой своему слуге, чтобы он подошёл ближе.

Беспрекословно выполнив приказ, он прошёл вперёд, выйдя перед всеми пленниками, что смогли его только сейчас увидеть.

— Позвольте представить вам, дорогие мои, моего слугу — Урела из рода Сурай. Последний представитель этого рода. Даже бастардов, в отличии от вас, у него в роду не осталось. Кто-то из вас, несомненно, знаком с ним, — посмотрел я на самого старого мужчину, всего покрытого смесью плоти, крови и органов с кусочками костей, и его жену с младшим братом, — кто-то помнит его, как знакомого дядю, — посмотрел я на старшего сына и дочь графа, — а кто-то вообще уже и не помнит его, — кинул я взгляд на младшего сына графа.

Урел, с мрачным лицом, вообще не обращая внимания на кружащую вокруг обстановку, смотрел прямо в глаза трясущемуся графу и его младшему брату, что, казалось, стал догонять старшего брата в количестве седины в волосах, хотя ему это делать рановато ещё. Он стоял перед столом, за которым сидел я, прямо напротив двух самых ненавидимых им людей, а в эмоциях царил просто ураган чувств, что сменяли друг друга. Мужик был буквально на грани истерики, истерического смеха от торжества, радости, чувства свершающейся мести, удовлетворения, невероятной злости и ярости, что переполняли его все эти годы…

— Но, чтобы точно не оставлять никого в неведении, я заполню пробелы в информации для всех, — сказал я, у небольшой улыбкой смотря на семейство, перед нами сидящее на коленях, — Несколько лет назад, армия вашего рода, возглавляемая вашей личной гвардией, и ведомая главой вашего рода, а также его младшим братом, подло, без объявления войны и объявления причины нападения, напала на владения рода Сурай, бесцеремонно убив всех жителей их дома. Были убиты, буквально, все. А перед смертью самих Сурай, два наших достопочтенных, знатных господина, выразили свою почесть бывшим верным вассалам своего рода, жестоко надругавшись над женщинами истребляемого ими рода, вырвав перед этим зубы каждой из них, а полностью удовлетворяя свои желания и похоти — отдали их на растерзание и добивание гвардейцам. Единственное, чего они не учли, это то, что сам Урел Сурай, в тот момент находился совершенно в ином месте. Но даже тогда, когда последний член рода Сурай направился к королю, чтобы тот восстановил справедливость и наказал виновных, наши «герои» договорились с королём о том, что тот просто закроет на произошедшее глаза. А у короля война — он не может заниматься всем и вся, особенно таким скандальный делом, ведь это могло бы перерости в полноценное внутренне восстание одного из влиятельнейших графов государства, когда все силы королевства находятся на фронте. Непозволительная роскошь, я бы сказал.

Встав с кресла, я обошёл стол и приблизился к Урелу, а в моей руке появился обычный стальной армейский нож, один из тех, которыми были вооружены почти все оборотни, на семейство которых я однажды совершил нападение, и передал его из рук в руки своему слуге. Теперь, уже точно, преданному и верному, что лишь укрепляется моим постоянным влиянием через Расположение, Эмпатию и Телепатию.

— Спустя столько лет, единственный выживший из рода Сурай встретил меня и я милостиво согласился помочь ему реализовать его месть. И… — посмотрел я на все семейство, — теперь вы все в его полном распоряжении, дорогие мои. — Посмотрев на Урела, я привлёк его внимание жестом руки, заставив отвлечься от гляделок с обливающимися страхом семейством. — Урел, когда я выйду за двери, они твои. Делай с ними всё, что твоя душа пожелает. Я не буду осуждать — твоё право на месть я понимаю и принимаю полностью. Заставь их раскаяться за то, что они сделали, чтобы твоя душа была спокойна и более не тревожилась тем, что они страдали недостаточно. Когда ты коснёшься кого-то из них, я перестану удерживать того, если ты сделал это не случайно. И остальные будут также парализованны, в полной мере наслаждаясь представлением. Удачи, и… не жалей их — они того не стоят. — Напутственно сказал я и пошёл к двери, слыша только вдогонку крики, что умоляли меня не оставлять их здесь, предложения перекупить меня и даже предложение отдать мне старшую дочь их семейства, титул графа и так далее… — Ах да, — развернулся я к семейству, застав их замолчать, уставившись на меня с надеждой, даже Урел заинтересованно развернулся ко мне, — знаете, из-за чего вы сейчас будите проживать последние минуты… или часы своей жизни?