Страница 36 из 56
— Вот он я, — говорю ей. — Я всегда был таким, но я могу подождать, пока ты догонишь меня. Я буду ждать тебя вечно, пока ты не будешь готова, Ария, если это будет необходимо, но сейчас? — Снова целую Арию. — Здесь, под звездами в нашем оазисе, ты полностью моя, а я полностью твой.
— Акуджи, — шепчет Ария, ее тон пронизан смятением и любовью - любовью, в которой она пока не признается даже самой себе, но я вижу её, даже если моя пара не видит. Но ничего страшного, ведь я не солгал, я могу ждать, сколько потребуется. Я хочу только ее счастья.
Скользя руками по рукам Арии, я поднимаю их над ее головой и переплетаю наши пальцы вместе, прижимая ее руки к цветам над головой Арии. Я смотрю, как ее тело вытягивается подо мной и извивается от желания. Ее грудь и щеки раскраснелись, а губы приоткрыты для стона.
Она вся моя.
Я чувствую себя зверем, просто прикасаясь к ней, боясь, что могу причинить ей боль, но я не должен беспокоиться, потому что Ария сильная. Она обхватывает меня ногами за талию и побуждает двигаться. В ее глазах вспыхивает нетерпение, заставляя меня улыбнуться, насколько невероятна моя спутница.
Медленно я целую Арию, давая ей вкусить все то, что я хочу, чтобы она поняла, но не могу выразить словами. Я не красноречив и не полон поэзии, как Катон или ее люди. Мои слова намного проще, даже если за ними не стоят чувства, но я не должен сомневаться в Арии, потому что она знает, вздыхая в мои губы. Я клянусь под звездами, с ее телом, доверчиво распростертым под моим, что буду показывать ей каждую ночь и день, как много она значит для меня. Я сделаю так, чтобы она никогда не сомневалась в моей любви и в том, какая она сильная, красивая и умная.
Ее сердце стучит в соответствии с моим быстрым ритмом, пока мы медленно усиливаем желание друг друга. Внезапно ее дыхание сбивается, киска сжимается вокруг меня, и я понимаю, что Ария снова близка к развязке. Приподняв ее, я делаю короткие, плавные толчки, вдавливая живот в ее клитор, пока Ария не начинает стонать и кусать губы, и мы оба боремся за продолжение.
— Акуджи, я уже близко, — стонет она.
— Я знаю, моя радость. Отпусти, я поймаю тебя, — шепчу я неистово.
Стон, я сопротивляюсь своему освобождению, желая, чтобы она кончила первой.
— Вместе. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь так же, как и я, — говорю я Арии, целуя ее, и когда она выгибается подо мной и ее глаза закрываются, я отпускаю мою пару. Я вонзаюсь в нее все сильнее и быстрее, пока она не выкрикивает о своем освобождении, и затягивает меня за собой. Прижавшись лбом к ее лбу, я стараюсь не закрывать глаза, чтобы наблюдать за эмоциями на ее лице, когда моя разрядка наполняет Арию, в то время как она испытывает свою.
Когда прилив между нами ослабевает, Ария открывает глаза, и сияющая улыбка играет на ее губах, когда видит, что я смотрю на нее.
— Я люблю тебя, Ария, моя вторая половинка, — тихо прошептал я, не желая скрывать этого, а затем поцеловал мою пару, не желая видеть ее колебаний.
Мы остаемся так, наблюдая друг за другом, прежде чем встаю на ноги. Я стону от потери ее тепла, но должен позаботиться о ней. Я набираю немного дождевой воды, чтобы она могла попить, а затем помогаю Арии одеться.
Мы идем к концу здания. Я крепко сжимаю ее руку, как будто это может удержать ее со мной одной лишь силой моей воли, а потом она поворачивается ко мне, в ее глазах отражаются звезды, а на губах застыла тайная улыбка, и весь мир меняется.
Всю мою жизнь меня называли не иначе как чудовищем, но в ее глазах, соперничающих со звездами, я просто мужчина, который любит ее с отчаянием, настолько сильным, что оно граничит с одержимостью.
Он любит ее настолько, что готов отпустить, если это сделает его пару счастливой, даже если это разобьет его некогда мертвое сердце. В конце концов, оно принадлежит только ей, так что логично, что она заберет его с собой, когда уйдет.
— Пойдем, надо поесть. — Подняв руку Арии, я целую каждую костяшку, проводя губами по мягкой коже, чтобы она осталась со мной навсегда. Крепко держа ее за руку, притягиваю Арию к себе и поднимаю на руки, целую ее в макушку, а затем медленно спускаюсь по лестнице и возвращаюсь в реальность. Я хочу продлить это как можно дольше, потому что каждая проходящая секунда, каждая быстро убывающая минута только приближает нас к тому моменту, когда она уйдет и разрушит меня навсегда.
На улице я позволяю Арии скользнуть по моему телу к ногам, зная, что ей нужна независимость, но не желая ее подавлять. Мы только вышли из здания, как я почувствовал их запах - людей.
Рыча, я тяну Арию за собой и приседаю, но один из моих самых быстрых воинов спрыгивает вниз передо мной, запыхавшийся и явно обеспокоенный. Он смотрит с меня на Арию и кивает в знак уважения.
— Где? — требую я.
— Рейгнер...
— Люди, — сказал я с шипением.
Он снова кивает, выглядя пристыженным.
— Они проскользнули через подземный туннель, о котором мы не знали. Он вел прямо в лабораторию.
— Талия! — ахает Ария, проталкиваясь мимо меня, чтобы встать на защиту своей подруги, но я останавливаю мою пару, когда вижу взгляд моего воина.
— Акуджи, отпусти меня! — Она борется с моей хваткой, пока я встречаю его взгляд.
— Потери? — спрашиваю я.
— Только одна. — Он печально смотрит на Арию. — Другой человек, Талия, пропала, а Катон тяжело ранен.
Откинув голову назад, я с яростью взревел, давая этим крысам услышать его, когда они убегают прочь из моего города.
Бегите, маленькие человечки, но это не спасет вас от меня.
▪ 30 ▪
АРИЯ
Я даже не могу задавать вопросы, потому что Аку перекинул меня через плечо, пока мчался по городу, но все происходило как в тумане, и от волнения мне было трудно сглотнуть. Талия... она в порядке? Вот что мне нужно знать. Через несколько минут мы добираемся до лаборатории, и, несмотря на настойчивые просьбы Акуджи остаться позади, я следую за ним вниз, вздрагивая от доносящегося изнутри рева. Мы находим Катона, привязанного к столу, борющегося с захватом своих людей. Он стал больше, мрачнее и безумнее.
Его рев наполнен такой яростью и агонией, что у меня болит сердце.
— Нет, — шепчет Акуджи и быстро толкает меня за себя.
— Акуджи, — требую я, но он поворачивается ко мне и берет меня за подбородок.
— Не в этот раз, не дави на меня, Ария. Он в дымке. Он убьет тебя, и тогда мне придется убить его. Пожалуйста, вернись наверх и подожди с моими воинами. Умоляю тебя. — Отчаяния в его голосе достаточно, чтобы я поцеловала Аку и поспешила обратно наверх. Я жду наверху со стеной воинов за спиной, которые нервно наблюдают за мной и лестницей.
Дымка.
Катон ценит разум и рассудок превыше всего, так неужели он поддастся дымке?
Во мне расцветает страх. Что случилось с Талией, что вызвало это? Я слышу, как Акуджи говорит, а за ним следует ответный рев, поэтому все, что я могу сделать, это ждать, даже когда мне хочется пойти туда и потребовать ответов. Но я не делаю этого, потому что доверяю ему.
Когда он возвращается, с каменным лицом, я знаю.
— Она пропала? — требую я, не желая, чтобы он успокаивал меня или говорил, что все в порядке, но я должна знать лучше. Он относится ко мне как к воину, как к равному.
— Туннель был запечатан. Они открыли одностороннюю дверь для входа и выхода из города, а затем заблокировали ее за собой. Они наткнулись на Катона и Талию, когда те еще работали. Двадцать человек окружили их, и они знали, что делать. Сначала они выстрелили в Катона, и это должен был быть смертельный удар, но он отказался умирать. Он убил десять из них, прежде чем его ослабила пуля. Они отвели Талию в туннели, и ей удалось немного побороться, но этого было недостаточно. Когда он очнулся, их уже не было, и он погрузился в дымку.
— Почему? — шепчу я, злясь на себя за то, что потерялась в нем, когда на мою подругу напали и похитили. Ища его взгляд, я умоляю ответить, помочь.