Страница 10 из 56
— Аку, почему ты помогаешь мне? — Я слышу, как она встает и идет ко мне. — Почему ты меня не убил?
Я не отвечаю, потому что не знаю.
— Оставайся здесь, я вернусь. — Я почти бегу из комнаты, закрываю дверь и запираю ее для ее безопасности, прежде чем вернуться в туннели моего народа, чтобы избежать искушения, которое представляет маленький человечек.
Чтобы избежать моих собственных странных потребностей, когда речь идет о ней.
Ария, что ты делаешь со мной?
▪ 9 ▪
АРИЯ
Я смотрю, как Аку уходит, и в тот момент, когда дверь закрывается, с облегчением вздыхаю.
Мне мгновенно не хватает тепла, которое исходит от его большого тела, и я мысленно даю себе пощечину. Этот почти двухметровый с лишним, клыкастый и когтистый монстр мне не друг. Он еще не причинил мне вреда — более того, он помог мне, но это не значит, что Аку не убьет меня.
Или еще хуже.
Я не могу успокоиться, потому что так можно умереть, а если я что-то и знаю, так это как выживать.
Стоя, я поворачиваю руку, понимая, что к ней вернулась вся подвижность, кроме небольшой боли. Его волшебная слюна — это и правда нечто. Если бы люди когда-нибудь узнали, они бы охотились за ней, что заставляет меня понять их недоверие... немного.
Монстры совсем не такие, как я ожидала. Это не просто одичавшие звери.
Ну, он определенно чудовище, с его огромными клыками, темными глазами, от которых так и хочется вести себя непослушно, и знающим взглядом, не говоря уже об отсутствии границ. Но если самое худшее, что он сделает, это лизнет мое плечо, то я буду считать, что мне повезло.
То же самое нельзя сказать о Талии.
Она там одна. При этой мысли весь мой юмор исчезает, превращаясь в холодный страх. Моя работа – защищать ее, а теперь она одна, в темноте, в окружении монстров. Мне нужно добраться до нее, защитить и вернуть домой. К черту оплату, для этого уже слишком поздно, что немного обидно, но она важнее. Как бы я ни хотела, чтобы меня это не волновало, но это так. Она была доброй, милой, и я с ней поладила.
Талия не заслуживает того, чтобы умереть в одиночестве там, наверху.
Я должна выбраться отсюда и помочь ей. Может быть, я смогу убедить Аку помочь мне, когда он вернется. Я просто мило улыбнусь и объясню. Он выглядит разумным и спокойным. Черт, он даже не хочет причинить мне боль.
Солдаты... Он упомянул, что убил их, но они, очевидно, напали первыми. Я не знаю, правда это или нет, но я знаю, что они меня не убивали. Будем надеяться, что так и останется, но я не могу сидеть здесь, как хорошая маленькая человеческая пленница. У меня есть работа, монстры они или нет.
Подойдя к двери, я пробую повернуть ручку, но обнаруживаю, что она заперта.
Черт.
Ладно, через дверь я не выйду. Не то чтобы я хотела этого без Красного рядом со мной. Остальные, похоже, рады убить меня, и только его слово остановило их. Их податливость может закончиться в любой момент, так что лучше уйти сейчас. Повернувшись к комнате, я выдохнула и осмотрела каждый сантиметр в поисках пути отступления.
Комната представляет собой мешанину из старой человеческой мебели. В углу стоит огромная металлическая кровать, заваленная подушками и тем, что я могу назвать меховыми одеялами. На бетонном полу расстелен огромный ковер восьмидесятых годов, а стены — серый кирпич со следами когтей то тут, то там. Наверху горит одна-единственная жужжащая яркая лампочка, освещающая пространство. Часть стены покрыта дорожными знаками и старыми плакатами, и фотографиями человеческих групп. В углу стоят коробки с хламом: старая одежда, обувь, сумки, солнцезащитные очки и многое другое. Я двигаюсь туда, ища новую рубашку, так как моя наполовину порвалась. В основном это мужская одежда, поэтому я выбираю самую чистую. Она немного пахнет затхлостью, но это не страшно. Взяв ее в руки, я понимаю, что она светло-серого цвета со знаками отбеливателя и мотоциклом спереди. Пожав плечами, я снимаю свою и влезаю в новую, завязывая ее на животе, чтобы рубашка не мешала мне двигаться, так как она спускается до колен.
Оглядев комнату еще раз, я замечаю старый, помятый холодильник в другом углу с маленьким, шатким деревянным столом перед ним и разномастными стульями. Вся комната выглядит как дань уважения миру, застывшему над землей. Для логова монстра это даже неплохо.
У него есть индивидуальность, это точно, и для большого злого монстра, которого выследили и заперли за стеной, Аку кажется почти... нормальным, влюбленным в человечество и его имущество. Или, может быть, это ловушка, в которую я попалась.
Как раз в тот момент, когда я думаю об этом, я слышу шум снаружи. Мой взгляд устремляется на дверь, когда я подхожу ближе. Я прижимаю к ней ухо, пытаясь разобрать приглушенные крики. К ним примешиваются какие-то рыки — звери спорят.
Но о чем?
Я слышу слово «человек» и свое имя. Точно... обо мне. Черт. Я прислушиваюсь, желая узнать свою судьбу и мнение Аку.
— Мы должны убить ее, пока она не рассказала им, где мы! — кричит кто-то, и я слышу, как другие соглашаются.
— Она не похожа на них, — защищается другой.
— Мы этого не знаем. Мы не можем рисковать всем ради одного маленького человечка! — кричит кто-то.
— Она должна умереть за наш народ. Вы бы рискнули всеми нами ради нее?
И так далее и далее.
Он не хочет меня убивать, но он никак не может защитить меня от всех этих монстров, и зачем ему предавать свой народ ради меня? Нет. Мне нужно уходить, и быстро, пока он не напустил их на меня. Может, я и сильный боец, но даже мне не справиться со всеми этими огромными чудовищами.
Они не хотят, чтобы их нашли люди, они боятся их... Это знание заставляет меня спотыкаться, когда я в панике осматриваю комнату в поисках выхода. Я больше не чувствую себя здесь в безопасности. Я не вижу ничего на стенах или потолке, но здесь должно быть отверстие или вентиляция. Очевидно, это старый комплекс тоннелей для метро или что-то в этом роде. Здесь должно быть что-то...
Встав на колени, я ползаю по комнате, проверяя везде, и тут я чувствую движение воздуха.
Я следую за ним, откидываю меховой полог на металлической кровати и вижу под ней вентиляционное отверстие. Оно достаточно большое для меня, но точно не для монстра, поэтому он, вероятно, и не думал, что это будет проблемой. Ухмыляясь, заползаю под кровать, но понимаю, что гвозди заржавели в каждом углу. Мне нужно что-то, чтобы их вытащить.
Выскользнув, встаю на колени и ищу что-нибудь, хоть что-нибудь, пока не замечаю ящик с инструментами и хламом в углу. Я бросаю взгляд на дверь, где рев и крики становятся все громче, а затем спешу туда, открываю крышку и роюсь в ящике. Я достаю из кармана нож Стэнли, несколько отверток и плоскогубцев, а затем скольжу обратно к кровати и заползаю под нее. Когда я снова добираюсь до вентиляционного отверстия, достаю плоскогубцы, хватаюсь за ржавый металл и начинаю крутить. От усилия на лбу выступают капельки пота, пока, наконец, винт не сдвигается с места. Бросив шуруп на пол, перехожу к следующему, когда слышу оглушительный рев.
Пора уходить.
Я быстро справляюсь со следующими двумя, но последний застрял накрепко. Руку сводит судорогой и болью, я вжимаюсь спиной в стену, чтобы помочь, но это бесполезно.
— Достаньте ее! — кричит кто-то.
Да, я ухожу отсюда. Бросив щипцы, я изворачиваюсь, хватаюсь за металлические прутья кровати, чтобы уцепиться, и бью ногами в вентиляцию. На пятом ударе она поддается и с лязгом влетает в металлический туннель. Я заползаю внутрь, не обращая внимания на нечеловеческий рев. Скользнув по вентиляции, я вздрогнула, почувствовав, как она зацепила мою рубашку и порезала живот. Я использую руки и ноги, чтобы продвигаться вперед по грязному, когда-то серебряному вентиляционному отверстию.
Труба закручивается в самом конце, и мне приходится напрячься, чтобы пролезть в нее, а затем она снова становится плоской на несколько минут. Пот стекает по позвоночнику и голове, я задыхаюсь. Здесь так жарко, что я едва могу дышать, к тому же я кашляю и задыхаюсь от пыли.