Страница 43 из 51
Я рада, что Люси собирается выпить. Когда мы с ней обе дома, обычно торчим на диване и тусуемся, но мне нравится, как тихо в квартире, когда ее нет. Можно было бы представить, что это старые времена, когда Люси не жила в старой комнате Эйдена, и он мог вернуться домой с работы в любую минуту.
Я ложусь пораньше и наполняю ванну таким количеством пузырьков, каким только могу. После того, как зажигаю свечу, снимаю одежду и вхожу в теплую воду. Приятно сесть и позволить пузырькам поглотить тебя. Я откидываюсь назад и скольжу глубже под воду, закрываю глаза и пытаюсь побороть грусть.
Телефон звонит, отчего резко реагирую. Я оставила его на коврике рядом с ванной, поэтому, когда перегибаюсь через край, вижу, что Эйден пытается связаться со мной по FaceTime.
Я пытаюсь ответить немедленно, хотя для успешного проведения пальцем по экрану требуется несколько попыток из-за мокрых пальцев.
Подключается видеовызов, и я вижу, как Эйден выходит на улицу, держа телефон перед лицом.
— Привет, — говорю я немного застенчиво.
Мы не часто общались по FaceTime, поэтому мне кажется почти странным видеть его таким. На нем черный костюм без галстука. На солнце его волосы кажутся светлее.
— Мэдди, — говорит Эйден с облегченной улыбкой, прежде чем его брови сходятся в замешательстве. — Где ты?
— Дома.
Я повернула телефон так, чтобы он мог видеть только мое лицо и плитку позади меня.
Он прищуривается, поднося телефон ближе, чтобы мог осмотреть мое окружение. Затем его глаза расширяются.
— Ты в ванной?
Я смеюсь, несмотря на кислое настроение.
— Да.
— Я везде узнаю эту плитку.
Она такая же, как и в его старой ванной.
— Ты прям в ванной? — переспрашивает он. Когда я киваю в подтверждение, Эйден стонет и проводит рукой по лицу. — Господи, подожди. Я всего в минуте езды от отеля. Мне нужно убить час перед собеседованием.
— Мне сегодня надо лечь пораньше.
Эйден смеется так, словно это нелепо:
— Нет, это не так, Мэдди. Ты остаешься со мной.
— У меня был долгий день.
Его зеленые глаза привлекают мое внимание через экран телефона.
— У меня тоже. Такое чувство, что я прожил миллион долгих дней с тех пор, как покинул Вейл. — Затем его внимание переключается, когда он толкает дверь. — Подожди, связь может пропасть, когда войду в лифт.
Я вижу фон отеля, когда Эйден мчится через вестибюль. Там есть гостиный уголок и стойка регистрации. Он кричит человеку, чтобы тот придержал для него дверь, а затем запрыгивает в лифт.
— Мне на второй этаж, — говорит он человеку, а затем, секунду спустя, двери закрываются, и звонок завершается.
Это было очевидно, но все равно раздражительно.
Я кладу телефон обратно на пол и подумываю о том, чтобы оставить его там на всю ночь. Однако Эйден звонит мгновение спустя, и, видимо, уже из своей комнаты. Я должна ответить, но чувствую себя мелочной, злой, настолько неуправляемой в такой чертовой ситуации, что хочу где-нибудь отыграться. Не отвечая на его телефонный звонок, я чувствую, что каким-то образом выигрываю, поэтому позволяю ему звонить и звонить. В конце концов это прекращается, и сила, которую почувствовала в тот момент, быстро улетучивается.
Я впадаю в панику, беспокоясь, что смачно облажалась. Затем телефон начинает звонить заново, после чего уже отвечаю.
— Черт, — вздыхает Эйден. — Я думал, ты не ответишь.
— Почти не ответила.
— Что так?
Я не отвечаю очень долгое время.
Эйден должен знать почему. Он обязан чувствовать то, что чувствую я.
Я пытаюсь проглотить ком в горле.
— Мэдди, — произносит Эйден почти шепотом. — Скучаю по тебе. — Я зажмуриваю глаза и откидываю голову назад, чтобы не потекли слезы. — Поговори со мной.
Не могу. Я беспокоюсь, что недостаточно хорошо контролирую эмоции. Не хочу плакать по телефону. Я была так осторожна, чтобы поддерживать хорошее настроение ради него, когда мы разговариваем, но это сказалось, и теперь я молчу.
— Давай перейдем на видеозвонок.
— Нет.
— Почему?
— Я просто...
Уже поздно. Эйден уже нажал на кнопку.
— Прими, Мэдди. Позволь увидеть тебя.
— Нет.
— Мэдди.
В его голосе появляются опасные нотки. Он дает понять: «Не издевайся надо мной». На мгновение я подумываю о том, чтобы продержаться, но потом хочется просто сдаться. Включается видео, и я ставлю телефон на край ванны так, чтобы он был направлен к потолку.
— Это не твое лицо, — указывает Эйден.
— Не хочу уронить телефон в воду, — лгу я. — Так безопаснее.
— Я куплю тебе новый телефон.
Тихий смех все-таки вырывается из меня, после чего беру телефон и наклоняю его так, чтобы он мог видеть мое лицо и плечи.
Эйден снял пиджак. Белая рубашка расстегнута у шеи. Волосы слегка взъерошены, как будто он провел по ним руками, поднимаясь в лифте. Мы смотрим друг на друга через экран. Его глаза рассматривают каждый видимый сантиметр меня, останавливаясь на волосах, шее и плечах. Как будто он пытается насытиться, отчего жду, что он сделает какое-нибудь грубое замечание по поводу наклона камеры, но он этого не делает. Эйден просто смотрит на меня так, словно не совсем верит, что я здесь.
Я вижу себя в крошечном прямоугольнике внизу экрана. Теплая вода окрасила грудь и плечи в розовый цвет. Щеки пылают, а рот похож на печальную опущенную линию. Как будто я разваливаюсь на части прямо у себя на глазах.
Эйден не спрашивает, почему мне грустно, – он знает.
— Я не хочу тебя обидеть, — говорит Эйден.
Я отворачиваю взгляд и фыркаю, пытаясь, как только можно, подавить эмоции.
— Знаю, это нелегко.
— Я просто не понимаю, как должно быть.
— Не говори так.
Я смотрю на полотенце, аккуратно сложенное рядом с ванной. Я сосредотачиваюсь на шитье, теряя его из виду, когда глаза застилают слезы.
— Я вернусь в Штаты через несколько недель, — обещает Эйден.
— А затем? — бросаюсь я.
— Затем посмотрим.
— Этого недостаточно, Эйден. Скажи мне сейчас же, что потом? А?
— Потом мне надо будет снова уехать.
— Точно.
— Это моя работа.
— ТОЧНО! — Я опускаю руку в ванну, выплескивая воду на экран телефона.
Когда я, наконец, оглядываюсь на Эйдена, его лицо – маска разочарования. Нахмуренные брови. Сжатая челюсть. Острые скулы.
— А как насчет твоего переезда в Нью-Йорк? Ты хотя бы думала об этом?
— Зачем мне переезжать в Нью-Йорк? Ты даже не живешь там!
Он делает глубокий вдох, как будто совершенно зол на меня. Затем отвечает:
— Верно. Хорошо. Сейчас явно не самое подходящее время говорить об этом...
Я киплю от гнева, и то, что он хочет прекратить это, не помогает. Эйден думает, что я не в своем уме, думает, что мне нужно успокоиться.
— Ты прав. Давай поговорим об этом в другой раз. — Мой тон полон сарказма. — Как насчет завтра в два часа ночи по вашему времени? Или как насчет того, чтобы запланировать пять минут для разговора в неделю, начиная со вторника?
— Ты думаешь, мне легко? — вспыхивает он.
— Похоже на то!
— Я в гребаном гостиничном номере в тысяче часов езды от тебя! Я работаю по двенадцать часов в день! Я, черт возьми, пытаюсь, Мэдди!
— Вот именно! Мы оба пытались, и кажется, не получится. Этому не видно конца. Какой у нас план, Эйден? Мы что, всегда будем далеко друг от друга?
— Я не знаю.
Я понимаю, что ставлю его в тупик. Я бы никогда не хотела заставлять Эйдена выбирать между мной и работой. Знаю, как много значит для него работа в «Таймс», но что я должна делать? Я годами ждала возможности быть с Эйденом, и до сих пор даже не чувствую, что мы по-настоящему вместе. Мы провели неделю в Вейле, и что теперь? Телефонные звонки? Текстовые сообщения?
— Такое чувство, что мы можем поговорить об этом сейчас или через год, но...
Эйден перебивает меня:
— Нет.
— Все становится только сложнее.
— Ты сдаешься.
— Я просто реалистка!